Червивое яблоко. Моя жизнь со Стивом Джобсом - Крисанн Бреннан

Во время первой встречи Мона уставилась на Лизу и словно всосала всю ее до капли в свои огромные кристальные голубые глаза. Иными словами эту сцену и не описать. Мне стало слегка неловко, однако я сдерживалась, не желая даже допускать, что Мона мне не нравится. Вместо этого я представила, как много лет должно было пройти и сколько перемен произойти, чтобы все мы собрались в одной комнате, и что же это должно было значить для них троих – встретиться спустя столько времени. С того дня начались ухаживания тети за моей дочерью, имеющие литературный характер. Я видела, как Стив смиренно улыбался; он сохранял спокойствие. Казалось, Мона была идеалом тети, и она наполнила жизнь моего ребенка своей любовью, подарками и заботливостью. Благодаря этому я ощущала, что меня значительно сильнее поддерживают, и чувствовала себя гораздо счастливее. Казалось, в моей жизни наступают хорошие времена.

Тогда мы со Стивом начали поиски дома, чтобы у нас с Лизой появилась стабильность. Но каждый дом, который я находила и который мне нравился, Стив либо не одобрял, либо затягивал с предложением о его покупке. Казалось, он впадал в апатию, когда дело доходило до помощи нам. Я могу представить, что ему, возможно, было ужасно неловко всякий раз, когда он действовал в наших интересах. У Стива имелось много обличий, и мне требовалось множество усилий, чтобы разобраться с каждым из них. Зачастую казалось, что у его отстраненности и пренебрежительности нет предела. И я действительно не знала, как себя вести при этом. Несомненно, существует множество обличий Крисанн, которым было трудно взаимодействовать с ним по всем своим собственным причинам. Так что мы прекратили идти по пути наименьшего сопротивления, и я сняла дом с тремя спальнями в старом районе Пало-Альто у родителей одного из учеников вальдорфской школы.

Этот дом мне действительно нравился, и мы были очень счастливы, прожив там много лет. Стив нанял Тома Карлисли, своего дизайнера интерьеров, работавшего с ним для магазинов NeXT и Apple, чтобы освежить это место. Том недавно для себя открыл краску персиково-розового цвета, которой очень хотел воспользоваться. Он сказал мне, что краска меняет цвета на стенах, пока солнце движется по небу, и я согласилась. Поразительно, он был прав: цвета действительно менялись. Том также настоял на отделке деревянных полов и покраске их в белый цвет, а также на замене старых вентилей, осветительной арматуры, розеток и выключателей на новые. Когда ремонт уже был почти закончен, Стив сказал, что «дом выглядит слишком претенциозно», будучи так, и это, делало его идеальным. Я была счастлива. Впервые у меня возникло ощущение, словно с материальной стороны дела шли на лад. Стив также нанял садовника и помощника садовника, чтобы они облагородили ландшафтную архитектуру. Они сделали это настолько хорошо, что внешний облик дома все еще выигрывает от проделанной тогда работы. В течение года после переезда Стив купил мне «Ауди» и наконец-то увеличил объем алиментов. Я все еще помню ощущение счастья от появления новых вещей, которые сделали нашу жизнь заметно лучше.

Многое изменилось после того, когда Стива сместили с управляющей позиции в Apple, но я верю, что если бы не Мона, то многие из произошедших перемен к лучшему не осуществились бы. Перемены пошли всем нам на пользу. Как у всех семей, у нас были свои конфликты и обиды, но общие цели и природные узы помогали преодолеть все трудности. Мы являлись семьей, нас объединяла единая кровь. Ни больше, ни меньше. Я верила, что Стив в глубине души всегда хотел поступить правильно; Мона помогла ему это сделать. У меня появился союзник, который совершил прежде недоступное: помог привести отношения между Стивом и мной к правильному балансу, чтобы Лиза была окружена самыми лучшими условиями.

Мона начала думать о том, как улучшить нашу с Лизой жизнь, как женщина, начав с самого очевидного. Сам факт ее помощи меня удивил.

Вначале требовалось решить много очевидных задач. Для Моны все это, должно быть, казалось легким, когда она начала приводить дела в порядок, одно за другим. Она оказалась вдумчивой женщиной и прекрасно разбиралась в деталях. Сначала она поговорила со мной, что Лизу надо записать на сеансы психотерапии к детскому психоаналитику-мужчине, чтобы у моей дочери появился опыт долгосрочного взаимодействия с эмоционально зрелым мужчиной, который по возрасту годился бы ей в отцы. Во время той беседы я знала – она знала, мы обе знали, – каким отцом Стив был, а каким нет. Следовало создать более благоприятную психологическую среду, чтобы у Лизы оказались самые лучшие перспективы в жизни. Мона также сказала, что она поищет психоаналитика для меня и попросит Стива заплатить за нас обеих, если я захочу. «Какое отличное предложение, – ответила я. – Я согласна!»

Лиза училась в третьем классе, когда я отвела ее на первую встречу с психоаналитиком. После сеанса она спросила меня со своей сладкозвучной агрессивностью: «А если я не захочу с ним больше встречаться?» Я сказала: «Тогда и не надо. Тебе решать, дорогая». Я дала ей полную свободу выбора здесь, и для меня это был момент блаженства. Ее маленькое лицо светилось от удовольствия и сознания того, что она сама себе хозяйка. После этого Лиза прониклась энтузиазмом по отношению к этой идее, и ей нравилось ходить на встречи со своим доктором.

Меня удивляет, как легко я смогла понять, могу ли доверить этому психоаналитику мою восьмилетнюю дочку. Мои инстинкты помогли быстро сформировать очень точную картину о том, кем он являлся. Наши с ним точки зрения совпадали не по всем вопросам, но на общем фоне происходящего я пришла к заключению, что он был профессионалом, проницательным, заслуживающим доверия человеком с большим добрым сердцем. Поскольку федеральный закон обязывает родителя такого маленького ребенка присутствовать на некоторых сеансах, у меня был прямой и постоянный контакт, который позволял мне видеть, как доктор ведет себя с Лизой. Именно таким способом я обнаружила, что они играют в шашки и шахматы, ходят в местный магазин, чтобы купить мороженое и, в общем, ничем особым не занимаются, кроме того, что разговаривают и играют. Иногда я думала, что он не стоил тех денег, которые Стив платил. Однако, присоединившись к их сеансам, я своими глазами увидела, как свободно чувствовала себя Лиза, чтобы быть настоящей, наиболее энергичной собой, и поняла, что психоаналитик обладал большим талантом. Как для многих родителей, счастье моего ребенка служило моей путеводной звездой, и я постигала людей через призму того, как дочь о них отзывалась. Он был идеальной находкой.

Чем старше становилась Лиза, тем больше нам приходилось терпеть недобросовестных выходок Стива: он не приходил на обеды и концерты, на которые обещал прийти, опаздывал на семь часов на рейс и не звонил мне, чтобы оповестить об этом, целовал Лорен в присутствии Лизы, говоря при этом ей, что Лорен красива, а Лиза нет… это лишь малое количество примеров того, что происходило. Именно в то время я обнаружила, что психоаналитик Лизы не только помогал моей дочери давать свободу всему тому самому счастливому, что в ней было, но еще и обладал практически хирургическим умением резать правду-матку о поведении Стива – не нанося при этом вреда отношениям Лизы с самой собой или со своим отцом.