Вдова на выданье - Ольга Шах

Джейс намёк понял, криво улыбнулся и резко выбежал из комнаты. Жаль, что он так и не заметил моих праздничных панталон.

Джейс

Уф! Неудобно-то как получилось! Визит пришлось скомкать и нести какую-то ерунду относительно дружбы Катерины и моей бабули. Лично я сам неоднократно ловил себя на мысли о том, что мне жутко хочется придушить госпожу Филиппу. Но сейчас мои мысли точно заняты не моей бабкой… да, мне действительно пришлось покинуть будуар своей супруги. А всё потому, что под полупрозрачным пеньюаром проступили очертания хорошеньких ножек моей супруги. Да и попа, плотно обтянутая какими-то жуткими старушечьими панталонами, смотрелась более чем привлекательно. Одним словом, не думаю, что деликатные ухаживания и рыцарские жесты мне бы удались. Перед моими глазами всё ещё стояли уникальные панталоны, когда я закрывал глаза и медленно проваливался в сон.

Какой-то жуткий вопль разбудил меня, не успел я даже задремать. Хотя нет – за задвинутыми плотными шторами чувствовался рассвет.

- Себястьян! – я сел на постели, поспешно натягивая на себя рубашку – Что это было?

- Не стоит беспокоиться! Просто госпожа Филиппа познакомилась с Козлом!

Крик повторился. Я расслабился и лёг досыпать. Ставлю на бабку. А Козлу мы потом вылечим… как это Катерина называет… «психотравму».

Вообще, Козёл всегда считал себя компанейским парнем. Те неприятные моменты, которые с ним произошли после его приезда в Телфорд, он на полном серьёзе полагал каким-то недоразумением и просто стечением обстоятельств. Вообще, Козёл был на редкость сообразительной животиной. В частности, он прекрасно знал, что уже наступило утро. А это было такое чудесное время суток, когда добрые скотники спешили во двор для того, чтобы покормить животных.

«Мы не можем ждать милостей от природы; взять их у нее — наша задача» - Козёл ничего не знал о заветах Мичурина, однако неуклонно им следовал. А именно – каждое утро выбирался со скотного загона, взбираясь на тот замечательный сарайчик, откуда открывался дивный вид на свободу. Иными словами, Козёл самым первым встречал скотницу, прямо возле дверей служебного входа, и первым же получал кусочек хлеба.

Если честно, то Козёл считал, что люди просто хотят от него просто откупиться, поскольку они всегда приговаривали при этом: «О, боги! На, и отойди, изверг!», но сам Козёл был парень необидчивый, всегда по-доброму пытался бодаться или оглушительно мекать, выражая свою привязанность. Вот и сейчас он дежурил возле дверей, откуда утром выходит милая девушка-скотница. Очень жаль, но сегодня она явно опаздывала, или голодный козлиный организм требовал завтрака… сейчас уже не узнаешь…

Поэтому, когда он услышал, что с другой стороны открылась дверь, то со всех копыт рванул туда. «Врёшь, не возьмёшь!» - думаю, что примерно так размышлял Козёл – «Думали, если сегодня завтрак будет возле парадного крыльца, так я его и пропущу»?

О чём думала госпожа Филиппа, когда увидела несущегося к ней с горящими глазами Козла, никто так и не узнал. Быть может, она несколько испугалась или расстроилась. Кто знает? Поскольку бабуся просто громко выла на одной ноте, пытаясь спастись от ласкающегося животного.

Глава 41

Госпожа Блури была как на иголках. Судя по всему, тот поверенный господ поместья Майден шутником не был, поскольку он исполнил свою угрозу предъявить все долговые расписки Марджори Блури к исполнению. В следующем письме он просил возможности связаться с поверенным семьи Блури, буде такой имеется, в противном случае госпоже Марджори придётся самой представлять свои интересы в суде. Безусловно, это при условии, если она не заплатит полную сумму долга. Из активов у неё имеется Дурбан. В этом месте нужно поставить точку. Только Дурбан. И общая сумма долга, которая стремится к стоимости самого поместья. Госпожа Марджори была растеряна.

Пожалуй, впервые за долгое время она не строила планов, не имела в голове идей о том, как выбраться ей из этого состояния. Она рассеянно смотрела, как сын идёт по саду. Марджори в бессильной злобе хотела распахнуть окно и крикнуть Аллану что-то оскорбительное и резкое. Хотя, пусть его. Ведь это он был виноват в сложившейся ситуации. В игральные дома и дома терпимости без денег не появляются, вот Аллан, как вернулся со службы, предпочитал большую часть своего времени проводить в этих богоугодных заведениях, мало беспокоясь о благосостоянии семьи.

При этом Марджори не думала, что регулярная смена гардероба согласно столичной моде также стоила значительных сумм. Да и милые безделушки, которые она покупала у хитрых купцов в Бортмунде, в расчёт не принимала. Между тем, как обратно изящные фарфоровые статуэтки те же купцы принимать не собирались. А если и соглашались на то, чтобы забрать свой товар, давали за него такие смешные деньги, что они даже не стоили упоминания.

И даже то обстоятельство, что с помощью обмана и подлога площадь её поместья немного увеличилась, не спасло Марджори от финансового краха. А вот дура Катерина могла бы спасти. Если бы не какое-то абсурдное стечение обстоятельств.

- Нет, отчаиваться рано! – бормотала Марджори, лихорадочно что-то строча на клочке бумаги – Если мне удастся продать хотя бы часть урожая с новых садов, то я смогу вернуть кое-какие деньги заёмщикам, и тогда будет легче договориться о рассрочке платежей. Конечно, в виде фруктов у меня ничего особенного, только яблоки да груши.

Госпожа Блури сердито посмотрела на бумагу, словно она была виновата в том, что родители Катерины не приобретали такие странные деревья, как она сейчас посадила у себя. Жаль, конечно, что сейчас конец лета, и овощей и фруктов в достатке, так что хорошей цены ей не видать… но всё же… нет, отчаиваться точно рано…

Марджори судорожно зазвонила в колокольчик, зовя на помощь старого дворецкого (да, у Катерины его не было, а вот у неё – есть!).

- Вели там кому на конюшне, чтобы ехали в Бортмунд, да обратились сразу к купцу, имя которого я указала. Пусть дожидаются обратного ответа.

- Но, госпожа! – склонился дворецкий – Конюхов вы ещё третьего дня выгнали всех до единого, да ещё деньги отказались выплачивать, мол, не заслужили.

- Точно! – согласилась Марджори – Так я и тебе не плачу! Эка невидаль – за домом да прислугой смотреть. Раз так, возьми мою коляску да поезжай сам. И запомни – без ответа не возвращайся!

Старик ещё раз поклонился и отправился в