Человек с двойным дном - Владимир Гриньков

Огонь уже плясал по верхушкам деревьев и вот-вот должен был перекинуться на соседний участок.

Пожарных придется допустить на территорию. Костомаров воспринимал это как неизбежное зло. Он был человек трезвомыслящий и уже знал, как будет действовать. Ничего у Корнышева не получится. С кем он тягаться вздумал? С Палычем?

– Сейчас мы откроем ворота, – сказал Костомаров, стараясь не смотреть на хозяина. – Про Ныркова с Корнышевым – прошу! – никому ни слова. Труп спрячем, Корнышева отловим. Я лично этим займусь.

После этого Костомаров велел своим людям собраться у горящего ресторана. Ему надо было успеть их проинструктировать. Собирались долго. Рыскали напоследок по территории, все еще надеясь заработать обещанные сто тысяч.

Левочкин нервничал.

– Сейчас, сейчас, – успокаивал его Костомаров.

Хозяин сел в «Брабус» и уехал. Он умывал руки. Давал понять, что за все придется отвечать Пал Палычу.

Костомаров снова выстроил своих подчиненных в шеренгу. Объявил им, что сейчас здесь будут работать пожарные. Назначил старших. Объявил задачу: оцепить место событий и никого не подпускать ни к пожарным, ни к их автомобилям. Изолировать. Создать непреодолимый рубеж.

После этого Костомаров сел в электромобиль и уехал к воротам. С собой он взял трех человек, самых толковых. Тех, в ком был уверен.

– Запускаем пожарных! Запираем снова ворота! После этого – ни одной машины не выпускать без моего распоряжения!

Рубил фразы, будто топором махал.

Его душила ярость. Давно ему никто не создавал таких проблем. Не находилось смельчаков. Чертов Корнышев!

* * *

Машин за воротами оказалось неожиданно много: около двух десятков пожарных расчетов. Тут Рублевка, жители непростые, поэтому для тушения пожара сил не пожалели.

Едва распахнулись ворота, колонна красных машин пошла нескончаемым потоком. Мигалки на их крышах полыхали синим. А водитель одной из машин, раздраженный, по-видимому, слишком долгим ожиданием, мстительно включил сирену в тот момент, когда проезжал через ворота, отчего у Костомарова заложило уши, и он выругался от души, но из-за воя сирены слов было не разобрать.

Колонна проползла по узким дорожкам поместья толстой неуклюжей змеей и потом долго разворачивалась на ограниченном пространстве вокруг пожарища, потому что места для такого количества техники не хватало.

Одна часть расчетов взялась тушить гостиницу и ресторан. Спасти их уже было невозможно, оставалось только залить водой руины. Остальным пожарным работа досталась посложнее: надо было бороться с огнем на территории поместья, фактически тушить лесной пожар.

Пожарные рассредоточились. Подчиненные Костомарова пытались контролировать их перемещения, но удавалось им это с большим трудом.

Не хватало пожарных гидрантов. Негде было взять требуемое огромное количество воды. Вызвали на помощь пожарный вертолет. Кто-то догадался брать воду из огромной чаши фонтана. К ней протянули пожарные рукава. Один из пожарных полез в воду; буквально захлебываясь в льющихся на него сверху струях, он тянул за собой рукав, рассчитывая приладить его понадежнее. В одном месте из воды что-то торчало. Пожарный принял это «что-то» за обрезок трубы. Непроизвольно ухватил рукой, и вдруг «обрезок» в его ладони с хрустом лопнул. Это был толстенный стебель какого-то растения, полый внутри. И тотчас из воды прямо перед оторопевшим пожарным вынырнул Корнышев. Он был готов к бою, готов был защищаться. Но в сумраке смог рассмотреть облачение стоящего перед ним человека, понял, что никакой это не враг, и выдохнул:

– Не выдай, брат! Я тут в заложниках! Сбежал!

– Что там? – крикнул пожарному кто-то из его товарищей, пытаясь превозмочь неутихающий шум воды.

Сумрачно здесь было, фонари отнесены слишком далеко, да и за струями воды не распознать, что происходит.

– Нормально все! – отозвался пожарный из фонтана. – Качай воду! Работаем!

* * *

Приставить к каждому пожарному персонального опекуна было нереально, но многоопытный Костомаров организовал эффективное наблюдение. Всю территорию, где работали пожарные, разбили на условные квадраты. За каждый участок персонально отвечал кто-либо из подчиненных Костомарова. В их поле зрения были и пожарные, и их техника.

Результатов это не дало. Корнышев как в воду канул. У Костомарова еще оставалась последняя надежда: беглец объявится, когда вся техника потянется на выезд. Для Корнышева это единственный шанс. Последний шанс. Момент истины. Тот миг, когда он еще может вырваться.

Костомаров угадывал в Корнышеве серьезного врага. Он ставил его на одну доску с собой. Позволял ему быть не глупее себя. И поэтому он допускал, что этот чертов Корнышев думает так же, как сам Пал Палыч.

Он будет уходить с пожарными. А иначе какой же смысл в самом пожаре? Костомаров не сомневался в том, что это бедствие подстроено Корнышевым. И ему, Корнышеву, надо этот путь отрезать.

Когда с пожаром справились – а случилось это уже ближе к утру, – Костомаров стянул к пожарным машинам своих людей, всех, кто был свободен. Пожарные сворачивали шланги и грузились в свои машины под присмотром костомаровских абреков. Хотя уследить за всем было невозможно, Пал Палыч отдавал себе в этом отчет. Огонь пожарища погасили, и фонари, пострадавшие в огне, здесь не светились, поэтому предрассветную темноту разбавляли только ручные фонари и фары автомобилей. К тому же пожарные – уставшие, наработавшиеся, прокопченные – крайне нервно реагировали на опеку. Когда один из костомаровских подчиненных, изображая служебное рвение, направил луч фонаря в черное от копоти лицо пожарного, тот, не долго думая, взмахнул в воздухе топориком, и костомаровский сорвиголова, обронив фонарь и схватившись за покалеченную руку, завертелся волчком. Товарищи бросились к нему на помощь, спеша наказать обидчика. Но пожарные сомкнули свои ряды, взяли в руки, кому что попалось, и смотрелось это воинство в шлемах и робах настолько грозно, что Костомаров, оказавшийся свидетелем этой сцены, поспешил осадить своих окриком:

– Отставить!

Пожарные машины одна за другой потянулись к воротам. Но ни одну из них не выпускали с территории поместья без особого распоряжения Костомарова. Вскоре перед воротами выстроилась внушительная колонна. Пожарное начальство бушевало. Чернявый усач в пожарной робе, которому здесь все подчинялись беспрекословно, орал на автоматчика, охранявшего ворота. Тот хмурился и неопределенно пожимал плечами. Ему команды не было.

Пришел Костомаров.

– Ты что вытворяешь?! – закричал на него усатый. – Препятствуешь выдвижению пожарных расчетов к месту дислокации?! Самоуправство?! По статье пойдешь!

Костомаров пропустил эти угрозы мимо ушей. Он был сейчас собран и насторожен, как охотник. Он чуял близкую добычу. И ему нельзя было отвлекаться на пустяки.

– Мне надо осмотреть машины, – сказал он тихо, но так значительно, что можно было догадаться о том, что от своего плана он не отступит.