Последний викинг. Ярость норманнов - Сергей Степанов

Нет такого человека в Исландии, который не знает о битве на Пустоши. О ней сложены саги. Тринадцать человек пали в битве, и наша страна доселе не видывала подобного кровопролития. Память о ней будет жить вечно. Альтинг долго рассматривал взаимные иски. Барди несколько раз говорил со Скалы Закона, и многие нашли его речи весьма благоразумными. Всего погибли четверо северян и девять южан. Четырех северян по взаимному соглашению приравняли к пяти южанам, потому что их род был менее значителен. Остались неоплаченными четверо южан. Барди сказал на альтинге, что его родичи не богачи. Он отказался платить виру и предпочел отправиться в изгнание.

– Я хотел вступить в дружину твоего брата, – рассказывал Барди. – Однако Олав конунг ответил отказом: «Мы ведаем о тебе, Барди, ты из знатного рода и тебе удалось поквитаться за обиду. Однако ты прибег к древним поверьям и к тем обычаям, которые нам противны, и поскольку мы отринули все это от себя, мы не хотим принимать тебя».

– На что намекал брат? – спросил Харальд. – Разве ты использовал колдовство?

– На меня возвели напраслину, – оправдывался Барди. – Во время битвы один из южан изо всей силы рубанул меня по шее. Кровь брызнула из-под завязок шлема, но меч не вонзился. Тогда мой противник воскликнул: «Ты тролль, раз тебя не берет железо!» На самом деле на моей шее висело каменное ожерелье, подаренное матерью. Меч попал на большой камень и заскрежетал от удара. Но что я мог возразить Олаву конунгу? Только почтительно сказать, что по достоинству оцениваю его отговорку. Поскольку мне не удалость стать дружинником Олава Толстого, я отправился в Гардарику и вступил в дружину Ярицлейва конунга. Он воистину Мудрый, смотрит на человека и не верит глупым слухам про него. Вот уж много лет я с удовольствием служу конунгу Гардарики и пользуюсь его милостями.

– Барди, почему ты не вернулся в Исландию? – спросил Халльдор. – Ведь ты был изгнан с правом возвращения через три года.

– Тому причиной женщина-скальд, – усмехнулся Барди.

– Немногие женщины сочиняют висы, – оживился Харальд. – Ты знал женщину-скальда?

– Не только знал, но и был женат на ней. Ауд зовут ее. Она дочь Снорри Годи.

– Моя сводная сестра, – кивнул Халльдор. – Ее выдали замуж с честью.

– Приданое было недурным, – согласился Барди. – Но только приданое и было хорошим, а сама Ауд изводила меня беспрестанной женской болтовней. За это ее в насмешку прозвали женщиной-скальдом. Однажды утром я очень хотел спать, а она разбудила меня и начала приставать с играми и шутками. Днем после питья я встал, назвал своих свидетелей и объявил о разводе. Надеюсь, она нашла свое счастье. Совсем недавно мне сказали, что ее выдали замуж за Сигурда, сына Торира Собаки с острова Бьяркей.

Харальд сразу же насторожился, услышав имя Торира Собаки, и спросил, откуда Барди известно о новом браке его бывшей жены.

– Торир Собака сам рассказал мне об этом две недели назад, – ответил Барди.

Харальд вскочил на ноги и вскричал:

– Как? Торир здесь?

– Ну да! Он каждый год приплывает торговать с бьярмами. Нынче он купил много беличьего, бобрового и собольего меха.

– Я должен найти его и поквитаться за брата!

– Все ли ты обдумал? С Ториром семьдесят человек на двух кораблях.

– Предупреди великана, чтобы он не сидел на костре голым задом! Даже если у него семь сотен воинов, ему не уйти от моего меча! – пообещал Харальд.

Рано утром он поднял своих воинов, и они отправились в погоню. Барди со своими людьми плыл за ним. Перед отплытием Харальд спросил Барди, где, по его мнению, могут быть Торир Собака и его люди. Барди ответил, что, скорее всего, Торир намеревается ограбить святилище Юмали, бога бьярмов.

– Когда конунгом был твой брат, он отправил в Страну Бьярмов дружинника Карли из Халогаланда. К нему присоединился Торир Собака. Им удалось ограбить святилище Юмали. Хотя потом все плохо закончилось.

– Я знаю эту печальную историю, – кивнул Харальд. – Сдается мне, что Торир снова решил попытать счастье в святилище. Ведь за прошедшие годы язычники принесли много серебра и мехов в дар своему идолу.

– Святилище в двух днях пути вниз по реке. Но хочу предостеречь тебя, Харальд. После ограбления бьярмы зорко стерегут сокровища Юмали. Они плохо вооружены, зато их очень много.

– Я не собираюсь разорять их капище. Мы должны подстеречь Торира Собаку, который наверняка бродит вокруг святилища, как голодный пес вокруг котла с мясом.

Языческое капище располагается на правом болотистом берегу реки Вины. В этом месте река раздается вширь и образует большую излучину. Там есть мыс, который бьярмы называют Туманным Мысом, ибо с болот поднимаются густые туманные испарения. Святилище на Туманом Мысу видно издалека. Оно защищено высоким частоколом с крепкими воротами. Внутри ограды насыпан курган. Рассказывают за достоверное, будто этот курган наполовину состоит из земли, а наполовину – из серебряных монет и украшений, поднесенных язычниками. Дело в том, что в Стране Бьярмов существует обычай жертвовать святилищу одну треть наследства умершего родственника.

Когда ладьи причалили к берегу, над святилищем поднялся высокий столб дыма. Барди показал на дым и сказал:

– Шесть человек охраняют святилище днем и ночью. Когда они устают, их сменяют другие шесть человек. Они заметили нас и дымом подают знак своим соплеменникам.

Вскоре над туманными болотами поднялся еще один столб дыма, за ним – второй, третий, четвертый.

– Плохо дело! Сейчас сюда спешат бьярмы со всей округи. И вовсе не для того, чтобы принести нам в дар меха.

– Да, мы растревожили муравейник! – согласился Харальд. – Осмотрим же святилище, пока не появились язычники.

Стоило им направиться к святилищу, как из-за ограды полетели стрелы. Одна из них пронзила дружинника. Исландец Халльдор наклонился над убитым, вырезал из его тела стрелу и показал всем. Наконечник был костяным с зазубринами, не позволявшими выдернуть стрелу из раны. Харальд приказал дружинникам поднять щиты и подобраться поближе к стенам. Щиты словен были гораздо больше и тяжелее круглых щитов, которые используют норманны. Ими труднее действовать во время схватки на мечах, зато они закрывают почти все тело до колен и лучше защищают от стрел. Под прикрытием щитов дружинники подошли к частоколу.

Харальд взял секиру исландца, всадил ее в самую вершину ограды, подтянулся на руках и быстро перемахнул через заостренные колья. Не успел он прийти в себя после падения, как на него бросилось трое бьярмов с копьями наперевес. Они были облачены в одежды, сшитые из звериных шкур, а их темные лица сплошь покрыты татуировкой. Лежа на земле, Харальд подсек мечом лодыжку одного из нападавших. Он упал и с воем откатился в сторону. Вскочив на ноги, Харальд отрубил мечом наконечник копья, направленного ему в грудь. Бьярм, в чьих руках осталось бесполезное древко, получил хороший удар мечом. Третий язычник метнул копье в норманна так быстро, что Харальд даже не успел пригнуться. Копье пронзило бы его насквозь, если бы не кольчуга. Каменный наконечник ударился о железные кольца и разлетелся на мелкие кусочки. Покончив с третьим бьярмом, Харальд бросился к воротам и выдернул деревянный засов. В распахнутые ворота хлынули дружинники-словены. В разных местах святилища вспыхнуло несколько жарких схваток, но скоро все затихло. Язычники, охранявшие мерзкое капище, были перебиты, и их души отправились в ад.