О носах и замка́х - Владимир Торин

Его сомнения сослужили ему дурную службу – он неосторожно качнул дверь, и та скрипнула. В ту же секунду к нему стремительно повернулось лицо гремлина, в то время как его ручонки как ни в чем ни бывало продолжили уворовывать склянки и распихивать их по карманам. На Джаспера уставились два светящихся в темноте желтых глаза.

- Чего выглазился?!- рявкнул гремлин, и его тело развернулось вслед за головой, как у шарнирной куклы.-’Азве ты не знаешь, что подзы’кивать нехо’шо! Где твои мане’ы?!

- Что?- Джаспер даже опешил от подобной наглости.- Мои манеры? Где твои манеры?! Ты влез к нам ночью!

- Подумаешь!- усмехнулся гремлин.

- Ты хочешь украсть лекарства!

- Подумаешь! Еще ’аз!

- Это ведь ты… ты ограбил банк вместе с Фишем…

- Подумаешь – т’ижды!

- Где Фиш, говори!

- Замечтайся!

- Что?

- Ты слишком ’азмечтался, если думаешь, что я тебе все тут ’асскажу!- пояснил гремлин.- Так что замечтайся об’атно, ко’отышка!

- Это я-то коротышка?- поразился Джаспер.- Сам такой!

- Я – не ко’отышка! Мисте’ Ка’кин довольно высокий и, можно даже сказать, долговязый джентльмен по ме’кам г’емлинов! А ты… какой-то маленький человек! То есть по людским ме’кам – самый настоящий ко’отышка!

Джаспер разозлился. Что этот гремлин себе позволяет! Ну, он ему сейчас задаст – узнает, с кем связался!

- А ты даже не можешь выговорить свое имя, важный мистер… Каррркин,- мальчик как следует прорычал букву, перед которой гремлин пасовал.

Мистер Каркин окрысился. Буквально. Он поджал нижнюю губу и при этом оскалился, обнажив острые треугольные зубы.

- Глупого мальчишку г’емлины съели, за пятку вы’вали из теплой постели, выпили к’овь небольшими глоточками и затем закусили ше’стяными носочками. Ням-ням…

- Что за бред?- нахмурился Джаспер.- В Льотомне дети боятся такого?

- Ну да,- простодушно ответил Каркин.

- Что ты здесь ищешь? Говори!

- Отлюбопытствуй от меня! Я уже нашел все, что хотел…

- Ты думаешь, что я дам тебе сбежать, Каркин?!

- Поп’обуй помешать! Я тебя съем!- Гремлин голодно оскалился, из уголка его рта закапала слюна, но Джаспер не испугался.

- А вот и не съешь! Вы не едите людей – я прочитал в книжке! Вы едите шестеренки, мыло и прочее, так что я тебя не боюсь!

- Я ст’ашнолютый и ужасенный г’емлин!- продолжал настаивать Каркин, добавив к своим угрозам выпученные глаза, но мальчику это показалось не страшным, а, скорее, комичным.

Гремлин спрыгнул со стула и ринулся к Джасперу. Тот отпрянул и попытался захлопнуть дверь, но не успел. Коротышка проскочил в щель и, расхохотавшись, бросился бежать по лестнице, прыгая через несколько ступеней и звеня склянками с ворованными лекарствами, которыми были набиты его карманы.

- Ду’ачина! Остолопень!- визжал он и мерзко хихикал.

Джаспер, разумеется, не мог так просто этого оставить и ринулся следом за гремлином. Спрыгнув с последней ступени и оказавшись в гостиной, он едва не подвернул ногу. Визг гремлина звучал уже из прихожей.

Мальчик бросился за ним, полагая, что там-то этому мерзкому существу не сбежать, но входная дверь была приоткрыта. Коротышка рванул в проем и был таков. Недолго думая, Джаспер натянул башмаки и выбежал из дома, оставив дверь нараспашку…

- Это еще что такое?- удивленно проговорила Полли Трикк.

Девушка сидела в кресле у камина, кутаясь в свой халат. Свет не зажигала, совсем не шевелилась. Пистолет «москит» лежал у нее на коленях – она за ним специально сходила. Нет, она не собиралась кончать жизнь самоубийством – уж точно не в этом кресле и ни в коем случае не в халате – для этого она была недостаточно декадентной… Просто ощущая «москит» под рукой, она чувствовала себя защищенной, она решила, что никому не даст запугать себя.

Разговор с доктором опустошил ее. Этот Натаниэль Доу будто взял ложку и выел из нее все, что могло сойти за надежду. «От нее нигде нет лекарства…» - сказал он. «Тоже мне, гений!» - раздраженно думала Полли. Все-таки тетушка сильно преувеличила его талант, а она, дура, поверила. Позволила себе понадеяться, что этот «невероятный» и «исключительный» доктор ее вылечит… Если бы она не поддалась надежде, ее здесь и близко не было бы… Уж лучше бы было провести последние… годы, месяцы, дни – что там у нее осталось? – в более уютном и добром месте.

Полли пожирали разочарования, а позволить себе спать, пока они тебя едят, было невежливо… Да она и не смогла бы заснуть. Поэтому она и не вернулась в постель.

И тут вот такое… Этот мальчишка…

Тетушка определенно врала в письмах, утверждая, что это тихий и спокойный, можно даже сказать, чинный дом. Нет! Дом № 7 в переулке Трокар был самым что ни на есть сумасшедшим домом! Иначе и не назвать!

- …Нет!- закричал Джаспер, увидев, как мерзкий коротышка спрыгивает на мостовую и исчезает под тротуаром. Мальчик подбежал ближе и увидел в том месте чернеющую дыру – сток ливневой канализации, а решетка, разумеется, отсутствовала.

Первым неосознанным движением Джаспер сунул руку в черноту, но острое шило мысли пронзило его голову: «Что ты делаешь?!». Он выдернул руку и тут же услышал клацанье зубов – тварь чуть не куснула его! Из-под тротуара раздался ехидный смех.

- Все! Обно́сился! Обно́сился!

Джаспер и правда остался с носом. Пока он несся за мистером Каркином, он не чувствовал холода, но сейчас холодный ветер и ночная сырость взялись за него как следует. Почти не разбирая дороги, с одной лишь мыслью «Не уйдешь, гремлин!» Джаспер бежал по слякоти, вздымая башмаками брызги из луж и не обращая внимания, во что превращается его пижама. И вот сейчас, тяжело дыша, он с ужасом оглядел себя, и даже так, в темноте, разобрал, что собрал на себе едва ли не всю грязь Саквояжни. За такое миссис Трикк определенно пойдет на него войной. И это после того, как откопает его с кладбища, куда его запроторит тошнотворная ворона. Этим равнодушным, ничего не понимающим взрослым потом не докажешь, что он преследовал воришку. И это было еще не самое худшее… Кажется, Джаспер неосознанно забрел в сердце трущоб.

- И где это я, спрашивается, оказался?

Мальчик огляделся по сторонам. Прежде он здесь никогда не был. Узенький кривой переулок. Дома старые, стоящие почти в упор друг к другу; между ними чернеют настолько тесные ходы, что в них не хватило бы места даже для самого