Умереть снова - Тесс Герритсен

Полчаса спустя зазвонил ее телефон.

– Ты в порядке? – спросила Джейн.

– Я стою у выхода. Что с пумой?

– Усыпили на время. Оберлину пришлось стрелять дважды, но теперь она снова в клетке. Господи, какой кошмар. – Она помолчала. – Роудс ускользнул. Когда возник этот хаос, он ушел вместе с толпой.

– Как ты поняла, что это он?

– Четырнадцать лет назад он учился в том же колледже, что и Натали Тумз. У меня пока нет доказательств, но я подозреваю, что Натали была одной из его первых жертв. А может, самой первой. Ты видела это своими глазами.

– Я видела только…

– Гештальт, как ты это называешь. Картину в целом. Все дело в способе убийства. Леон Готт. Натали Тумз. Туристы, охотники. Боже мой, нужно было сразу прислушаться к тебе!

Маура смущенно покачала головой:

– А что с теми убийствами в Ботсване? Роудс ничуть не похож на Джонни Постьюмуса. Как это связано?

– Я думаю, никак.

– А Милли? Она тут при чем?

В трубке раздался вздох.

– Может, и ни при чем. Может быть, я ошибалась, построив эту гипотезу.

– Разбивай, – сказала Джейн Фросту.

Стекло треснуло, осколки полетели в дом, посыпались на плиточный пол. Еще несколько секунд, и они с Фростом открыли дверь и оказались в кухне Алана Роудса. С оружием наготове Джейн уловила ряд отблесков установленных в сушилке тарелок, увидела чистейший кухонный стол, холодильник из нержавеющей стали. Все было в порядке, все чисто – слишком чисто.

Джейн с Фростом – она впереди – прошли по коридору в гостиную. Она посмотрела налево, направо и не заметила никакого движения, никаких признаков жизни. Только книжный шкаф, диван, кофейный столик. Все на своем месте, ни одного брошенного где попало журнала. Дом холостяка с обсессивно-компульсивным расстройством.

С нижней ступеньки лестницы она посмотрела на второй этаж, пытаясь услышать что-нибудь за громким биением собственного сердца. Наверху было тихо, как в могиле.

Фрост стал подниматься первым. Хотя в доме было прохладно, у Джейн блузка промокла от пота. Самое опасное животное – загнанное в угол, и к этому моменту Роудс должен был понять, что игра закончена. Они добрались до площадки второго этажа. Здесь было три двери. Джейн заглянула в первую – это оказалась скромно обставленная спальня. Ни пыли, ни мусора. Неужели в этом доме обитал живой человек? Она осторожно подошла к стенному шкафу, распахнула дверцу. На стержне покачивались пустые вешалки.

Джейн вернулась в коридор, миновала ванную, подошла к последней двери.

Ей не нужно было входить – она и так знала, что Роудса там нет. Вероятно, он и не возвращался домой. Стоя в его спальне, она оглядела пустые стены. Большая кровать была укрыта белоснежным покрывалом. На прикроватной тумбочке ни одной вещицы, ни единой пылинки. Джейн вспомнила собственную тумбочку, магнит для ключей и монеток, носки и бюстгальтеры. О человеке многое можно узнать, изучив его тумбочку или кухонный стол, а здесь, глядя на тумбочку Алана Роудса, она видела человека без лица. «Кто ты?»

Из окна спальни Джейн выглянула на улицу и увидела еще одну, только что подъехавшую, данверсскую патрульную машину. Это место было за пределами юрисдикции бостонской полиции, но, спеша арестовать Роудса, они с Фростом не стали дожидаться помощи детективов из Данверса. Теперь начнется бюрократический ад, и придется расплачиваться.

– Тут есть люк, – сказал Фрост, стоявший в кладовке.

Джейн протиснулась к нему и посмотрела на панель в потолке, откуда свешивалась веревка. Вероятно, так можно было подняться на чердак, куда ставят всякие коробки, чтобы потом прочно забыть о них, – коробки с вещами, которые рука не поднимается выкинуть. Фрост потянул за веревку, и панель открылась, появилась опускная лестница и темное пространство наверху. Они переглянулись, и Фрост начал подниматься по лестнице.

– Все чисто! – крикнул он сверху. – Куча всякого старья.

Джейн поднялась следом и включила карманный фонарик. Луч выхватил из мрака ряд картонных коробок. Такой чердак мог быть в любом доме, кладовка для хлама, стопок налоговых документов и финансовых бумаг, которые могут понадобиться бог знает когда – в один прекрасный день, когда придет налоговая служба. Джейн открыла одну из коробок, увидела справки о состоянии счета и кредитные документы. Она переходила от одной коробки к другой. Нашла несколько экземпляров журнала «Биоразнообразие и сохранение природы». Старые простыни и полотенца. Книги, еще книги. Здесь не было ничего, что свидетельствовало бы о причастности Роудса к каким-либо преступлениям. Не говоря уже об убийствах.

«Неужели мы опять ошиблись?»

Она спустилась по лестнице, снова вошла в спальню с ее голыми стенами и безупречной кроватью. Ее беспокойство возросло, когда подъехала еще одна машина, из которой вышел детектив Кроу и направился к дому. Несколько секунд спустя кто-то постучал во входную дверь. Джейн спустилась и увидела на крыльце ухмыляющегося коллегу.

– Так что, Риццоли, Бостон стал для тебя маловат? Теперь ты врываешься в дома в пригороде? – Кроу вошел, неторопливо прогулялся по гостиной. – Что у тебя на этого парня, Роудса?

– Мы пока ищем.

– Забавно, потому что за ним ничего не числится. Ни арестов, ни судимостей. Ты уверена, что это ваш человек?

– Он бежал, Кроу. Выпустил двух крупных кошек, чтобы прикрыть побег. С тех пор его не видели. И смерть Дебры Лопес все больше кажется неслучайной.

– Убийство леопардом? – Кроу смерил ее скептическим взглядом. – Зачем ему убивать смотрительницу?

– Не знаю.

– Зачем убивать Готта? И Джоди Андервуд?

– Не знаю.

– Что-то слишком много «не знаю».

– Есть косвенное доказательство, связывающее его с Джоди Андервуд. Тигриный волосок на ее халате. Еще нам известно, что он учился в колледже Карри в тот год, когда исчезла Натали Тумз, так что связь с ней тоже есть. В последний раз Натали видели, когда она уходила заниматься с кем-то по имени Тед. Среднее имя Роудса – Теодор. Из его биографии, имеющейся в зоопарке, следует, что, прежде чем поступить в колледж, он провел год в Танзании. Может, там и узнал про культ леопарда.

– Это все второстепенные детали, которые ничего не доказывают. – Кроу обвел рукой стерильную гостиную. – Должен сказать, здесь ничто не говорит о человеке-леопарде.

– Может быть, это-то и важно. Здесь слишком многого не хватает, вот что. Ни фотографий, ни картинок, даже дивиди или сиди нет – ничто не говорит о вкусах хозяина. Все книги и журналы только по работе. Единственное лекарство в ванной – аспирин. И знаешь, что отсутствует?

– Что?

– Зеркала. Есть одно – маленькое для бритья в ванной наверху.