Запрещенный Сталин - Василий Сойма

Ответ. Да, тоже Воловичу.

Вопрос. И наконец, организацию террористического акта над секретарем Центрального Комитета ВКП(б) и народным комиссаром внутренних дел Союза товарищем Ежовым вы поручили тому же Воловичу?

Ответ. Да, Воловичу.

Вопрос. Чем же объяснить, что именно Воловичу вы поручали такие серьезные задания?

Ответ. Потому, что Волович имел группу связанных с ним работников НКВД, и некоторые мои задания мог выполнять через них.

Вопрос. Какую группу работников НКВД имел Волович? Какого характера связи у него были с ними?

Ответ. Волович являлся не просто германским разведчиком, он был резидентом германской разведки.

Вопрос. Откуда вы это знаете?

Ответ. Об этом мне сказал сам Волович.

Вопрос. Когда? Где?

Ответ. В 1934 году, когда Волович сообщил мне, что он должен по поручению германской разведки установить связь с Гаем, я спросил его, почему именно ему поручено это дело. Волович ответил мне, что он выполняет функции резидента германской разведки по НКВД.

Вопрос. А вы знаете, кто входит в резидентуру Воловича?

Ответ. По линии германской разведки с Воловичем были связаны Гай, Лурье и Винецкий.

Вопрос. Еще кто?

Ответ. Больше не знаю. Может, были и другие, но о них мне ничего неизвестно.

Вопрос. А откуда вы знаете об этих, которых вы назвали?

Ответ. О том, что Гай германский разведчик и связан по линии разведки с Воловичем, я уже говорил. О том, что Лурье германский разведчик, я узнал следующим путем. В продолжение ряда лет Лурье по моим заданиям выезжал в Германию продавать бриллианты. Сама по себе операция продажи бриллиантов являлась законной и легальной, но использовал я эту операцию в преступных целях, присваивая часть вырученных сумм в свой нелегальный фонд. Так вот, в целях наибольшей маскировки этих преступных махинаций с продажей бриллиантов Лурье установил связь с группой дельцов, среди которых были и немецкие шпионы (Френкель, Ульрих и др.). О том, что они шпионы, мне было известно из материалов ОГПУ—НКВД. Связь с этими шпионами Лурье шла значительно дальше продажи им бриллиантов, и я лично подозревал, что он завербован немецкой разведкой. Это мнение укрепилось у меня после следующего обстоятельства. В одну из своих поездок в Берлин Лурье был арестован полицией и очень скоро был освобожден, как он говорил, за взятку. Мне это казалось маловероятным, и я укрепился в своем мнении, что Лурье работает на немцев. Но я его не трогал. Он был мне нужен для продажи бриллиантов и для выполнения других преступных моих поручений.

Вопрос. Но откуда вы знаете, что Лурье связался по разведке с Воловичем?

Ответ. Дело было так. В 1932 или 1933 году Лурье попал в разработку Особого отдела, как подозрительный по своим шпионским связям. Мне об этом докладывал, кажется, Прокофьев (а может быть, Гай). Я вызвал к себе Лурье и прямо поставил ему вопрос, в чем дело, каков действительный характер его связей с этими шпионами. Лурье рассказал мне, что во время его ареста

в Берлине он был завербован германской разведкой и сейчас работает на них. Я его выругал за то, что до сих пор он мне об этом не говорил. Лурье, он был уверен в моей осведомленности по материалам И НО или Особого отдела. Примерно в 1934 или в 1935 году Лурье сообщил мне, что он, по указаниям германской разведки, связался с Воловичем и работает по его указаниям.

Вопрос. Вы показываете, что Лурье выполнял ваши преступные задания. Какие именно?

Ответ. Основное, что он для меня делал и о чем я уже говорил, это операции с продажей бриллиантов. Кроме того, через Лурье я посылал за границу валюту жене П. П. Крючкова, которую в общежитии зовут Цеце.

Вопрос. Какую валюту? Для чего?

Ответ. В 1932 году жена Крючкова проживала в Берлине. Однажды ко мне обратился Крючков с просьбой послать ей туда валюту, для ее личных надобностей. Воспользовавшись очередной поездкой в Берлин Лурье, я направил через него жене Крючкова 2–3 тысячи долларов. Деньги эти я взял из нелегального фонда, который хранился у Буланова.

Вопрос. Почему вы посылали валюту жене Крючкова?

Ответ. Я уже говорил, что я имел фонд валюты, который я использовал для «покупки» нужных мне людей. Одним из таких людей был Крючков. Он был близок к Горькому и являлся моим личным информатором. Поэтому Крючкову я никогда не отказывал в деньгах. Жене его я посылал деньги еще раз, вскоре после первого случая. Опять по просьбе Крючкова. На этот раз я специально для этого командировал в Берлин того же Лурье с пакетом валюты.

Вопрос. Сколько вы посылали ей во второй раз?

Ответ Сейчас не могу точно сказать, возможно, дополнительно покажу.

Вопрос. А откуда вы знаете, что Винецкий являлся немецким разведчиком?

Ответ. Об этом мне докладывал Паукер и, кажется, Волович.

Вопрос. Когда это было и где это было?

Ответ. Это было в 1932 году, я обратился к Воловичу с предложением подыскать мне человека, который мог бы сопроводить мою жену в Германию, куда она ехала лечиться. Волович мне порекомендовал Винецкого, и на мой вопрос, почему именно Винецкого, он ответил, что Винецкий может гарантировать благополучный проезд и пребывание там моей жены не только потому, что он имеет широкие связи в Германии, но и потому, что он связан с германской разведкой, которая ему многим обязана, и поэтому это наиболее подходящая кандидатура.

Вопрос. Винецкий сопровождал вашу жену в Германию? Ответ. Да, я с кандидатурой Винецкого согласился, и он сопровождал мою жену в Германию.

Вопрос. А какие поручения в плане вашей преступной деятельности выполнял Винецкий?

Ответ. Раньше, чем ответить на этот вопрос, разрешите мне вернуться к истории моих взаимоотношений с Рыковым. Вопрос. Какое это имеет отношение к Винецкому? Ответ. Это будет видно из дальнейшего моего изложения. В 1927 или 1928 году Рыков выезжал лечиться за границу, был он долгое время в Берлине. По приезде из Берлина, в один из разговоров со мною уже в 1928 году Рыков рассказал мне следующее. В Берлине он часто встречался с давнишним его другом (кажется, родственником) членом Заграничной делегации меньшевиков-эмигрантов Николаевским. С этим Николаевским, как Рыков мне говорил, он всегда беседовал по общеполитическим вопросам и по вопросам положения в Советском Союзе. Рыков мне говорил, что меньшевики за границей понимают положение Советского Союза и расценивают дальнейшие перспективы значительно правильнее и объективнее, чем это делает Сталин. Меньшевики целиком поддерживают точку зрения правых, и идея рыковской двухлетки, которую он защищал на одном из пленумов ЦК, продиктована ему меньшевиками, в частности Николаевским, за границей.