Выгодный риск - Антон Чиж

Пушкина отвели в трапезную подворья. На длинных столах стояли миски с нарезанным хлебом и солонки, пахло блинами. Пушкин сел на лавку и стал ждать: матушка стояла на молитве. Чтобы заглушить голод, он украдкой, будто его осудят, взял кусок черного хлеба и стал жевать. Ничего вкуснее давно он не ел. Ароматный черный ржаной из монастырской печки был вкуснее заливного осетра в «Славянском базаре». Простое лучше. Так жизнь устроена.

Матушка Евгения вошла и прищурилась, не разобрав, кто ее дожидается.

Проглотив недожеванный кусок, Пушкин встал и поклонился.

– Прошу простить за беспокойство…

– А, это ты, Алексей…

Тяжело ступая, матушка подошла, перекрестила и указала сесть рядом.

– Ну, признавайся, безобразия масленичного избегаешь? – спросила она с некоторой строгостью. – Как прочла тут в одной книге: «Ибо еще в язычестве у греков и римлян были празднества, похожие на нашу Масленицу, которые называли они вакханалиями и проводили время в пьянстве и бесчинии…» Верно сказано…

– Избегаю не по доброй воле, а потому, что в бегах, – ответил Пушкин.

Монахиня одобрительно кивнула:

– Спасибо, что не лукавишь… С чем пожаловал, Алексей-защитник?

– Дурные новости, матушка… Ваш брат погиб.

Как известно, для верующего христианина смерть – не конец, а начало новой жизни. Радоваться нельзя, но и горевать не о чем: душа уходит к своему создателю, а бренное тело – в землю. Для монахини смерть тем более не страшна. Матушка Евгения была внешне спокойна. Только прикрыла глаза и одними губами прочла поминовение.

– Знала, что его уже нет, – сказала она, глядя на потолок трапезной. – Разум не верил, а сердце чувствовало… В Ярославле случилось?

– Нет, в Москве.

Матушка повернула голову:

– Обманул, значит, прятался от меня… Ах, Макар, не послушал меня… Как случилось?

– Позвольте сообщить подробности завтра. Сейчас важно знать: в письме ваш брат упоминал, что составил новое завещание?

– А тебе откуда известно? – Матушка щупала Пушкина взглядом.

– Мне не известно. Это логический вывод, – ответил он.

– А, логический… Тогда ошибся, Алексей. Макар написал: если вдруг отдаст Богу душу, то завещание должно быть прежним. То, что спрятано в надежном месте…

– У нотариуса Соколова?

– Не знаю, кто таков, – сказала матушка с таким недовольством, будто недолюбливала нотариусов. – Макар никому не доверял. Может, в сейфе хранил или в доме где-то запрятал.

– Кто может знать, где это завещание?

– Вот уж вопрос… Кирилла ни в грош не ставил, про жену его новую, пигалицу, и говорить нечего… С Валерией вечно в ссоре… Матвей мал еще… Не знаю, что и подумать.

– В письме не давал намеков или указаний?

Из черных глубин одеяния матушка извлекала сложенный лист желтоватой бумаги и протянула Пушкину:

– Прочти, от тебя секретов нет…

Пушкин пробежал по строчкам и задержался на подписи. Росчерк у Алабьева был несложный, без хитростей и завитков.

– Нашел что?

– Есть гипотеза, – ответил он, возвращая листок.

Матушка улыбнулась уголками губ.

– Хороший ты человек, Алексей, только выражаешься мудрено…

– Простите, студенческая привычка… Матушка Евгения, как чиновник сыскной полиции не имею права просить вас, поэтому прошу как ближайшую родственницу Матвея…

Она встревожилась:

– Что с мальчонкой?

– Чтобы ничего не случилось, прошу вас немедленно забрать Матвея из дома и держать здесь. Пока не сообщу, что опасность миновала… Нельзя терять ни минуты…

Для своих лет и облачения матушка Евгения оказалась чрезвычайно бойкой. Так стремительно покинула трапезную, что Пушкин не успел дать нужный совет. Значит, обойдется без него. Поколебавшись, Пушкин стащил другой кусок хлеба.

На дорожку, так сказать…

• 81 •

Агата Кристафоровна так спешила, что не сразу поняла, на какое препятствие наткнулась. Что-то выросло из темноты и накрепко вцепилось в руку. Она хотела возмутиться и дать решительный отпор, но тут разглядела наглого субъекта, посмевшего хватать на улице почтенную даму.

– А, это ты, мой милый, прости, не до тебя…

Капкан не думал ослабевать. Хуже того, из парадной выбежала Агата и попала в те же силки. Изловили, как белок.

– Куда собрались, милые дамы?

Ох, умел быть Пушкин суров. Вроде не кричит, ногами не топает, а страх пробирает. Настоящим преступникам, должно быть, приходится несладко. Тетушка обменялась с Агатой отчаянными взглядами: дескать, бежим или сдаемся? Агата была в растерянности. Секундная заминка решила дело. Порыв тетушки улетучился.

– Что за тон, мой милый, что ты себе позволяешь! – Она еще пыталась бороться. Хоть и без надежды.

– Задан вопрос: куда собрались?

Такого обращения Агата Кристафоровна не стерпела бы и от генерал-губернатора Москвы. Она выдернула руку.

– Смени тон, мой милый Пи… Мы захотели прогуляться… По бульвару… посмотреть, как народ празднует Масленицу…

– Тетя, вынужден повторить: врать вы не умеете, – Пушкин отпустил локоть Агаты. – К вам тот же вопрос, мадемуазель Керн…

– Хотим спасти Матвея, – ответила она без хитрости. За что получила от тетушки гневный взгляд. – Мы с Агатой Кристафоровной думаем, что ему угрожает опасность… Смертельная опасность…

– Доволен? Позволишь нам спасти ребенка или вызовешь городовых? – Тетушка рассердилась не на шутку.

– О Матвее можно не волноваться, – ответил он. – Его заберет родная тетка, матушка Евгения. Думаю, мальчик уже у нее…

Не умела Агата Кристафоровна не только врать, но и проигрывать. Сорвав в злости перчатки, бросила в снег. Так рассердилась.

– Поздравляю, мой милый! И здесь обскакал…

Наклонившись, Пушкин поднял перчатки и протянул хозяйке.

– Тетя, вы блестяще разобрали этот ребус…

Похвала для женщины, как живительная влага для цветка.

– Так ты признаешь, что мы с Агатой нашли верное решение? – спросила тетушка почти миролюбиво, забирая у него перчатки.

– Признаю. Только дело сложнее, чем вы думаете. Чтобы закончить его, прошу вашей помощи, Агата… Хотя не имею на это право. Как чиновник сыска…

Агата не верила своим ушам: без нее Пушкин не сможет раскрыть дело. Звучало… ну как музыка небесных сфер. Она смекнула, что этот бесчувственный, холодный, наглый, милый человек, который спас ей жизнь, оказался в ее руках. Таким редким шансом надо воспользоваться.

– Я не против помочь вам, – сказала Агата немного капризно. – Но при одном условии: скажите правду о Валерии… Она убивала тех несчастных мужчин в Ницце?