Кризис Империи - Дэвид Аллен Дрейк

— Излечить вас? — спросил сам себя инопланетянин. — До этого еще далеко. Это потребует тысячелетий, я думаю. А тем временем у нас будет много возможностей. Даже слишком много.

— Как насчет этого флота? — спросила Салли. В ее обычно холодном и бесстрастном голосе послышались истерические нотки.

— А, это… Одно мгновение на часах истории. Мы не можем позволить этому вашему шизофренику, человеку Аарону Спайлу, слишком близко подойти к осуществлению его личной мечты о власти. Это отбросит пациента назад… на столетия.

— Таким образом, вы поддерживаете Аврору?

— Нет.

— Но тогда верны ли вы, в конце концов, Пакту?

— Не особенно.

— Но что же тогда?..

— Дорогая моя, мы — те немногие из нас, кто должен принимать решения — верны идее: что вас, людей, с вашими зарождающимися творческими способностями, можно поднять до более широкого — ну, как некоторые из вас называют его, всемирного мировоззрения. Вы можете думать о нем теперь как о галактическом мировоззрении, потому что планеты так сильно изолированы. Не все из нас в равной степени разделяют эту идею. Некоторые обладают просто генетической враждебностью к вам. Деоорти, которые могут быть вашими братьями, должны преодолевать сильнейшее отвращение, чтобы просто общаться с вами. С другой стороны, гиблисы, которых вы презираете и боитесь из-за их внешнего вида, очень надеются на вас.

— А дорпины? — мягко спросил Фоллард.

— Дорпины не строят далеко идущих планов. Или не чаше одного раза за очень длинную жизнь. Мы наблюдаем, но не судим… А сейчас вам стоит обратить внимание на это замечательное устройство. — Лорд Ратхид указал клювом на голографический куб. — Потому что дело идет к концу. Оправдались наши самые оптимистические оценки.

— Оценки чего? — спросила губернатор.

— Времени, в течение которого наша бригада сможет продержаться на флагманском корабле Спайла. Он окружил себя некоторыми весьма преданными людьми. Людьми, которые взорвут любую дверь и любую плоть, лишь бы получить то, что они хотят.

— И сейчас в его намерения входит?.. — спросил Фоллард.

— Покинуть окрестности базы, — ответил дорпин.

Бертингас быстро повернулся к кубу. Одна из светящихся точек, крупнее остальных — он заметил ее еще раньше, — предположительно являлась флагманом арахнидов. Судя по размерам, можно было предположить, что это крейсер, самый большой из тех, что напали на Джемини. И где же она сейчас находится? Тэд быстро осмотрел поле сражения. Одна точка на экране, довольно большая, медленно разворачивалась вокруг своего центра тяжести. Защитное поле этого корабля было выключено — значит, этот корабль может выпрыгнуть в гиперпространство немедленно и без помех.

— Вот! — указал он. — Квадрант…

— Двадцать два, тридцать девять, — почти пропел капитан первого ранга Туэйт. — Всем кораблям: открыть огонь! Залп из всех орудий!

Сначала из двух, затем трех, потом четырех точек, расположенных рядом с крейсером, вылетели лучи плазмы. Без промедления загорелся зеленым светом электромагнитный экран крейсера — значит, он не подбит, а только притворялся мертвым. Защита быстро удвоила плотность поля, чтобы поглотить заряды плазмы, и зеленая окраска приобрела изумрудный оттенок.

— Не ослаблять огня! — приказал Туэйт. — Если сможете, заставьте их генераторы работать с перегрузкой.

По какой-то случайности место вновь разгоревшегося боя находилось в пределах досягаемости батарей Джемини. База Космического флота тоже открыла огонь из всех своих орудий. Флагман противника покрылся белым пламенем — результат непрерывных попаданий в защитное поле.

— Даже если знать, что наши экраны дают изображение только в видимой части спектра, — заметил Фоллард, — там должно стать жарковато.

Туэйт неопределенно хмыкнул.

— Ты можешь поджарить их.

— Что я и собираюсь сделать.

Словно зерно кукурузы на раскаленной сковороде, побелевший эллипсоид флагмана начал дергаться и разбрасывать во все стороны мелкие частицы. Каждая частица вспыхивала искрой, проходя через слой сверхперегретой плазменной оболочки.

— Что это? — спросила Салли.

— Спасательные капсулы, ваше превосходительство, — отозвался кто-то с мостика. — Разумеется, без защитного поля. Мы не обнаружили ни одного…

Внезапная яркая вспышка — и боевой корабль взорвался. На месте взрыва образовалось облако раскаленного газа, словно эта крошечная звезда превратилась в сверхновую. В центре облака стал виден черный стальной каркас — хотя на самом деле он светился, раскалившись до температуры примерно две с половиной тысячи градусов по Цельсию.

Из этого каркаса устремилась прочь одна крошечная искорка.

— У этой капсулы наши приборы зарегистрировали достаточно мощное защитное поле, — сказали с мостика.

— Подберите ее, генерал, — приказала Дейдра Салли. — И если, как я подозреваю, там сидит губернатор Спайл, я хочу, чтобы вы оказали ему все полагающиеся почести. Разместите его с комфортом в арестантском отсеке нашего корабля под неусыпной охраной… из церниан.

При этих словах на губах у Фолларда заиграла улыбка.

— Как насчет остального флота, ваше превосходительство?

— Пусть наши капитаны берут пленных. Ведите переговоры, где потребуется, но не уничтожайте тех, кто упорствует. Мне нужны целые корабли. Битва еще не закончилась.

— Запас мощности — всего на сорок часов, — сказала Фиркин, вынимая зонд из антенны экрана электромагнитной защиты. — И это только для поддержания поля. Если этим электродам придется управлять плазменным потоком, то они продержатся не больше пятнадцати минут. Корабль будет лететь, но драться не сможет… Решай, Тэд.

Бертингас вздохнул и сказал:

— Запиши в судовой журнал — пусть капитан по возможности избегает боевых столкновений и сразу уходит с линии огня.

Фиркин сделала пометку в журнале. Пусть даже и технически и административно ее ранг полковника превосходил должность директора Бюро коммуникаций, она оставила за ним право принимать решения. Эти корабли останутся в распоряжении Скопления Аврора, так пускай их собственный представитель и разбирается с ними.

— Сколько у нас получилось? — спросила она.

— Целых или подбитых?

— И тех, и других.

— Пятьдесят два.

— У меня уже все расплывается перед глазами.

В течение половины стандартных суток Пэтти Фиркин всматривалась в обгоревшую изоляцию и разодранные стальные конструкции, проникала в корабли, где не было воздуха, проводила тестирование ПИРов, которые бились в истерике и что-то там вещали ей про Иисуса из Назарета, проверяла антенны защитных экранов, разлаженные инверторы массы и постукивала ладонью по листам обшивки. Корабли, в которых теплилась хоть искорка жизни, они с Бертингасом, работая в связке с десятком других инспекторских бригад, отправляли на ремонт и переоснащение. Те корабли, которые еще могли выйти в гиперпространство и были в хорошем состоянии, были предназначены для службы в качестве транспортов — да большинство из них и было сначала транспортными кораблями Хайкен Мару. Те, которые были настолько разбиты и сожжены, что восстановлению не подлежали, списывались в утиль. Из них будет извлечен силикон, титан и сталь. Затем выпотрошенным кораблям придадут последнее в их жизни ускорение, и короткий полет завершится в раскаленных недрах Кали.