Хроники Темного Универа. Начало - Саша Готти

– Конечно, мне было жаль ее, – вздохнул тролль. – Но другого выхода не было. В конце концов, преступлением больше или меньше? Моя клятва погубила меня, терять мне все равно нечего… – Тролль замолк, затем громко фыркнул, и его плечи затряслись от беззвучного смеха.

– Григо Бертович, что с вами?

Тот не отвечал, продолжая смеяться, снял очки и вытер глаза рукавом.

– Я подумал, что ты теперь можешь приказывать мне, – тролль снял очки и вытер глаза рукавом. – Придется ставить тебе одни пятерки, можешь троллеведение-то и не учить! Чертова клятва – я ведь не могу ее отменить! А если… Если нарушу – начну разрушаться изнутри, и ничего хуже этого не будет… мы, тролли, такие вот… ха-ха-ха…

– Хватит, прекратите! – Влада опустилась на пол рядом с троллем и принялась трясти его за плечи. – Я не собираюсь вам ничего приказывать! Никогда и ничего! Я могу освободить вас от этой клятвы, да?

– Можешь… – Тролль прекратил смех и взглянул на Владу очень серьезно. – Имеешь полное право.

– Тогда освобождаю! Нет больше никакой клятвы, забудьте о ней! – Тролль изумленно уставился на нее, словно не веря своим ушам, а Влада продолжала: – Вам бежать надо, слышите?! Бежать отсюда, пока Батори не вернулся!

– Бежать… – тролль повторил как эхо, и его зеленые глаза округлились от удивления за очками. – Ты спасаешь меня?

– Пытаюсь, – Влада подхватила декана под руку и заставила подняться на ноги – тот заметно дрожал, видимо, из-за пережитого. – Вы поедете на Садовую, в нашу с дедом пустую квартиру. Там вы переждете, пока все не уляжется. Ни в какие подземелья никто вас не упечет, пусть только попробуют… Ключи от квартиры нашей вот только… Я возьму их у деда, как только мы доберемся до Светлого корпуса.

Влада с трудом повела тролля вниз по лестнице – тот не пытался протестовать, только едва перебирал ногами, спотыкаясь и вздыхая.

В Утесуме, на счастье, было совсем пусто – даже шаровые молнии унеслись сейчас по своим любопытным делам.

Единственное, что беспокоило Владу, – легкие, чуть слышные шаги за спиной, которые она поначалу приняла за эхо.

Только эхо не может быть с хриплым дыханием, а оно чудилось в тишине, и Влада невольно ускоряла шаги, пытаясь тащить тролля по лестнице вниз быстрее, чем тот мог идти.

– Огнева, ты действительно хороший человек, – бормотал тролль, – или правильнее сказать полувампир… или полухельсинг… неважно, главное, что хороший…

– Тише, Григо Бертович… – шипела Влада на тролля, как на маленького ребенка, то и дело оглядываясь назад, на темную лестницу. – Нам надо выйти отсюда побыстрее и не шуметь.

– Мне кажется или за нами кто-то идет? – спросил вдруг тролль, замедлив шаг. – Ты слышишь?

Они остановились у этажа столовой – тихие шаги, которые чудились Владе за спиной, стали громче, сиплое и сухое дыхание перешло в протяжный хрип.

Влада, чувствуя, что нервы у нее на пределе, остановилась и напряглась, ожидая увидеть все что угодно. К ее огромному облегчению, в эту секунду из-за угла выглянула хорошо знакомая круглая голова с оттопыренными ушами.

– Новичков! – громким шепотом прошипела Влада. – Что ты шпионишь за нами? Напугал… Почему ты к маме не пошел?

Тот не ответил, глядя на нее с тупым выражением лица.

Конечно, у Митеньки всегда был глуповатый вид, но сейчас… Сейчас в этой глупости было что-то ненормальное, даже неприятное.

– Новичков, ну что вы хотите?! – устало и раздраженно спросил Григо Бертович. – Стукнулись головой в Кратере, вам надо освобождение от занятий?

Влада смотрела на Митю, почему-то уже понимая, что с ним что-то не так.

Странным было то, что его голова располагалась не там, где мог бы выглянуть подросток с высоты человеческого роста, а намного выше.

Потом показалась рука в серой шерстяной варежке, которая со скрежетом вцепилась в стену растопыренными пальцами.

– Тебе надо идти со мной, – глядя на Владу, проскрипел Митя голосом, который напоминал скрежет сухого дерева. – Так надо… Идти со мной… – монотонно бубнил он, странно кося одним глазом. – Надо, надо идти…

– Зачем? – Влада попятилась назад, боковым зрением видя, как у декана Троллиума от изумления вытягивается лицо.

– Идти… надо… – хрипел Митенька, вползая на стену коридора, как огромная неуклюжая ящерица. – Надо, они ждут…

Григо Бертович, вдруг сообразив что-то, сделал шаг в сторону и закрыл Владу собой, слегка толкнув ее назад, в коридор.

– Огнева, вон из Утесума, – возвращая голосу деканские нотки, резко приказал тролль. – Беги за остальными в Болотинку, поднимай тревогу!

Но она не успела даже шагнуть – Митя, издав мерзкое рычание, похожее на скрежетание металла по стеклу, как насекомое, прыгнул со стены.

В эту же секунду Григо Бертович с неожиданной силой оттолкнул ее в сторону, и Влада вдруг поняла, что летит в угол коридора.

Она думала, что приземлится довольно чувствительно на пол, – но почему-то ее полет стал долгим, слишком долгим, а каждая секунда растянулась в минуту.

Вот Влада увидела, как Митя, закрыв глаза, валится на пол, будто тряпичная кукла. С его шеи, рассыпаясь в пыль, соскальзывает серый шарф, а с рук – мохнатые варежки. Пыль, собираясь в клубок, протягивает серые лапы-нити с когтями, точь-в-точь как на рисунках мамы…

Как змея, делающая бросок, лапы ударяют в ладони декана Троллиума, раздается душераздирающий крик…

Влада продолжала падение, в это же время разглядывая с удивлением, как все изменилось вокруг.

Коридор наполнился пылью, будто выбили сразу сотню старых ковров. Пыльные волны, невесомые и невидимые на первый взгляд, то откатываясь назад, то набегая вперед, разливались в полутьме. Откуда-то взялась странная уверенность в том, что это невидимое море очень древнее и существовало где-то рядом всегда – в ее снах, просто она забывала эти сны, когда просыпалась. С потолка на нее начал надвигаться огромный полупрозрачный вал. Он двигался медленно, рассыпаясь серебристыми невесомыми брызгами. Коридор изменился – теперь он был покрыт тончайшим слоем искрящегося серебряного инея. На стенах мелькнули нацарапанные надписи: «Выпуск 1958 года – ура! Помните Марата Бузякова!», «Здесь был Гога Солванский, 2001 год», «Девочки, звоните (телефон был затерт), вампирчик Роман»… и, конечно же, вездесущее: «фурия Синицина = идиотка»…

Влада вскрикнула, закрыв голову руками, и приземлилась, как ей показалось, на тонкий хрустящий песок.

Сразу стало холодно, в глазах появилась знакомая неприятная боль. Собственное дыхание гулко отдавалось в ушах, пахло серой, запах был знаком от спичечных головок, которыми дед зажигал конфорки на плите.

Митя, бледный, с полуоткрытым ртом, лежал на полу – мертвый или без сознания.

Декан Троллиума стоял, тяжело опираясь на стену. Он с удивлением рассматривал свою ладонь, в которой глубоко сидел загнутый, почти прозрачный коготь, вокруг которого на коже расплылось серебряное пятно. Мгновение – и коготь провалился в кожу. Хватило нескольких секунд, чтобы тролль побледнел как полотно, а на его шее и веках проступили синие прожилки вен.