Алауэн. История одного клана - Светлана Жданова

Кто бы еще забрал ту боль, оставленную им.

— Ты добился своего, Сериандрэй из клана Алауэн. Больнее сделать уже не мог.

Я встала.

Если он хотел окончательно сломать меня этим — не выйдет. Я приложу все усилия, чтобы выжить.

Жить — это не любить тебя.

На нее смотрела высокая, стройная девушка. В ее блеклых голубых глазах не было и искры интереса к собственной судьбе. А еще вчера они лучились светом и напоминали отражение неба в воде. Да и она сама была другой.

Мягкая глина.

— Ты пойдешь со мной. Оставлять тебя без присмотра более чем рискованно, деточка. Единственный выход, который я вижу — это сделать тебя своей ученицей. Так я смогу и контролировать тебя, и защитить. Согласна ли ты? Хотя… выбор у тебя маленький — или это, или смерть. Оставлять такое опасное существо без присмотра я не могу.

Девушка почти отрешенно кивнула. Лишь на мгновение глаза зажглись яростным огнем. Хотя смертью можно напугать кого угодно. Диар просто не оставляла ей выхода. Или делала вид этого выбора.

А это, пожалуй, будет даже более интересно, чем она только могла предположить.

— Тебе не будет скучно! — подмигнула Хранительница.

А девушка пораженно уставилась в ее глаза… с узким змеиным зрачком…

Что ж! Все шло пусть не по плану, но очень хорошо. Похоже, девочка достаточно окрепла, чтобы учиться дальше.

Их обеих ждет несколько очень интересных лет.

— Прекращай так довольно лыбиться. Аж противно.

— Не смотри, — еще шире улыбнулся Сери.

Они с братом шли по коридорам одного из дворцов Царства Варуны. Впереди их ждал разнос у отца, который вряд ли отделается подзатыльниками нерадивым сынишкам. А зная их сумасшедшую семейку, можно быть уверенными — так просто им не уйти. Наказывать будут всем миром.

— Думаешь, кто-то поверит в твое искреннее раскаяние? С такой-то довольной физиономией.

— А… я подумал, неужели мне нельзя хоть день побыть счастливым? В конце концов, мне впервые довелось проснуться в постели с любимой женщиной, при этом не изображая из себя большую грелку, одеяло или сторожевого пса. А в качестве любовника.

— И? — приподнял бровь брат.

— Как ты думаешь? Буду я кого попало выбирать. Я же не как некоторые!

— Что ты имеешь против моей невесты? — шутливо нахмурился Колин. Тяжело вздохнул. — Вот я жалею, что ей тоже печать не сделал. Хоть какая-то гарантия.

— Иаллин тебя любит. Так что можешь не беспокоиться.

— А Алекс тебя?

Сери нахмурился. Кто бы ему сказал. За целую ночь он так и не добился внятного ответа.

— Могу поспорить, что скандал ты затеял сам, — Колин, к благодарности брата, решил сменить тему.

— Как еще было ее отвлечь. А так и аппетит нагуляла, и распалилась. К тому же когда она злится, то становиться такой забавной.

— Чокнутые. Оба!

Желтоглазый кивнул. Он и не спорил. Еще одна ниточка соединила их. Осталась последняя — сделать ее своей женой. Тогда Александрит некуда будет деваться.

В груди что-то не переставая тянуло, давая повод к беспокойству.

Привычным жестом сжав медальон на груди, он с удивлением обнаружил, что зелено-красная чешуйка, вставленная вместо инкрустации, льдисто холодная.

«Неужели ты тоже скучаешь по мне, милая?»

Вопреки прежним словам, на сердце Сери становилось все тяжелей. И любые наказания для него ничто по сравнению с разлукой.

— Господин! — пригнул колени Кадар. — У меня для вас есть кое-что интересное.

Откупорив маленький сосуд, маг вылил содержимое в хрустальную чашу. Густая, теплая, словно свежая кровь образовала на дне маленькое озеро алого цвета.

— Ты на правильном пути, человек. Чья она?

— Драконица, которая и не драконица. Человек, который и не человек. Очень странное существо. Слишком слабое, чтобы воспринимать его серьезно.

— Так почему здесь только несколько капель ее крови? Это ведь женщина, как я понял?

— Да, женщина. Но… компания у нее тоже… занятная. Эльфийский принц, оборотень из высших и дракон Алауэн. Притом какой-то странный.

— Кто именно? — на лице хозяина не отразилось не единой эмоции.

— Рыжий мужчина, красный дракон, м-м… черте что с хвостом! Третья ипостась, понимаете?

— Понимаю. Занятно. — И не меняя интонации: — Ты встанешь в круг на место Уальэфреда. Займешься именно этой женщиной. И смотри, не подведи меня, как твой компаньон. Кстати, что с ним случилось?

— Змейка покусала, — усмехнулся Кадар, сжимая воротник тулупа.

Все же Ледяные чертоги не самое уютное место.

«Иногда Драконам бывает холодно.

Так холодно, что рядом может замёрзнуть несколько городов.»

(Ян Словик «Трактат о Драконах»)

Все драконы — эгоисты. При том совершенные в своем исполнении. Они готовы пройти весь мир, проползти его на коленях, если понадобится. Они готовы совершать невозможные подвиги, даже спасти весь мир… если в конце им достанется ожидаемый приз, пусть только спокойная жизнь в спасенном мире (хотя в ее спокойствии я сильно сомневаюсь — дракон и спокойствие плохо сочетаются). Даже любовь дракона до предела эгоистична — они пойдут на все ради своей любви. СВОЕЙ. На чужие чувства, если они не затрагивают дракона, им плевать с высоты полета. Да и то лень.

Кстати о лени. Это тоже одно из проявлений эгоизма дракона. «А зачем?» Сколько граней в этой короткой фразе для того, кто что-то предложил дракону. И ведь древнему змею не обязательно даже произносить эти слова — лень. Они будут в позе, во взгляде хищных змеиных глаз, в самом его дыхании. Вы их не пропустите.

Одно из самых эгоистичных его чувств — это любовь к детям. Вот это апофеоз. Они любят эти частички самих себя настолько глубоко, что забывают об их одушевленности. И в то же время любая боль родного дитя — тяжелое испытание для дракона.

И лишь одна любовь дракона бескорыстна — к небу.

Красота несчастных влюбленных Драконов обычно недоступна человеческому пониманию.

И оттого она ищет своего воплощения в самых неожиданных формах.

Эти формы нередко приводят к тяжелым фобиям у окружающих, и даже — психосоматическим явлениям.

(Ян Словик «Трактат о Драконах»)

— Ну и в кого ты такая бестолочь? — шумно вздыхал блондин.