Последняя сила Майлун - Жози Ллойд

чуть приблизился и осторожно ухватил её за плечи. — Я лишь очень переживаю. — В его глазах действительно читалась тревога. Она больше не имела смысла прятаться.

— Я должна побыть одна. — Гретта направилась в сторону двери. Оставив их обоих в полном смятении.

Утром едва солнце просочилось в комнату, девушка направилась в сад. Она так же продолжала обдумывать сказанное вчера Уолтеру. Но её побеспокоили.

Впереди шёл отец и ещё пожилой мужчина рядом с ним. Когда они оказались уже близко, незнакомец продолжал рассматривать девушку с изумлением. На нём была практически схожая с Двэйном одежда, тёмная рубаха и штаны, сверху покрытые плащом с бархатом. На ногах тёмные сапоги.

Видимо, их портному неизвестны другие цвета. Девушка с трудом сдержала смешок. Использовав его в качестве тёплой улыбки.

— Один раз взглянув — этого достаточно, чтобы понять, что передо мной моя кровь.

Взгляд старшего мужчины потеплел.

Гретта непонимающе улыбнулась и посмотрела на отца в поиске ответов:

— Это твой дедушка, — заговорил он.

— Прошу прощения, — он усмехнулся, чуть склонив голову. — Конрад Верралл. Отец Двэйна и твой дед.

Девушка удивлённо вскинула бровями.

— Я Гретта, — она лучезарно улыбнулась. — Поверить не могу, что у меня оказывается много родственников, — она растрогалась.

Его взгляд с волнительным интересом застыл на ней.

— Ты и впрямь очень похожа на Диану.

— Это лучший комплимент для меня.

Двэйн горько улыбнулся. В сердце что-то молниеносно отозвалось. Но он старательно не подавал виду.

— Я бы хотел показать тебе ещё кое-что, если у тебя есть время, Гретта, — сказал Двэйн.

— Конечно, — отозвалась она.

— Тогда встретимся за ужином. — Конрад учтиво склонил голову и направился вдаль. — Не буду вас задерживать.

Гретель пошагала вслед за отцом. Без понятия, куда вела эта небольшая тропа в саду. Укутанная благоуханием цветов, усыпанных вдоль. Они прошли сквозь небольшую арку из растений и оказались внутри большого помещения: стены были каменные, а по ним расползались вьющиеся растения. Во многих из них росли нежно-алого оттенка розы. Это была пещера, но в ней было очень много света из-за открытого участка наверху.

В самом центре находилась статуя, и Гретта тут же поняла, кто это. Это была Диана, что держала розу в руке и смотрела глубоко в небо. Наверху и находился открытый участок: сейчас там ярко светило солнце, и лучи попадали прямо на её лицо. А ночью она могла наблюдать за тысячами звёзд в тёмном небе.

Вокруг неё было множество ароматных цветов и зелёных растений, что расстилались прямо у ног. Место было по-настоящему чудесным.

— Я часто прихожу сюда, чтобы побыть с ней. Здесь я всё ещё могу ощутить, что она где-то рядом, — ему тяжело давались эти слова.

— Ты так сильно терзаешь свою душу, папа.

— Никто не может мне заменить её. Ту, девушку, что я встретил так рано и также рано потерял.

Слова стали комом в горле.

— Я лишь хотел, чтобы ты знала об этом месте. Я создал его почти сразу же, как потерял её. Здесь покоится твоя мать, — его голос раздавался натянутым старанием. — И я нахожу здесь свой покой.

Гретта прошла вперед и рассматривал всё вокруг.

— Она может быть со мной лишь так. — Он взмахнул рукой, и рядом восстала живая статуя из искр. Диана улыбалась и смотрела из стороны в сторону. Но через несколько минут исчезла; искры растворились и взмыли к небу. Двэйн провожал их глазами.

Гретта всхлипнула. Она не смогла удержать слёз.

— Прости, я не хотел, чтобы это расстроило тебя. — Он тут же оказался рядом и обнял дочь.

— Ты вовсе не расстроил. Я так рада, что смогла увидеть её, хотя бы так. Но, как жаль, что я не могу прикоснуться и поговорить с ней.

— Я тоже очень жалею об этом. Как давно я не слышал её голоса. Лишь изредка, уносясь ввысь, искры сопровождаются её смехом. Но эти явления так редки.

Гретель уткнулась в плечо отца.

— Знаешь. Я чувствую вину.

— Что? О чём ты?

— Я о Майлун. Я считаю, что общину нужно восстановить. Знаю, мама бы этого хотела.

— Сначала подумай о себе: нужно дождаться встречи с советом, а там решим, что делать.

— Я и об этом хотела поговорить с тобой.

Мужчина непонимающе изогнул бровь.

— Я много думала, и внутри меня образовалось странное чувство, — девушка начала ходить туда-сюда и взволнованно жестикулировать руками. — Что, если этот огонь не так опасен, как все твердят?

Ложбинка меж его бровей становилась всё глубже.

— Он, вероятно, уже одурманил тебя. Дочка, огонь очень опасен, не прислушивайся к нему. Эта сила коварна и готова залезть в саму твою душу, глубоко и нашептывая тебе неверные мысли.

Гретта приложила ладони к груди.

— Я часто ощущаю его. Он такой спокойный и вовсе не хочет вредить мне.

— Это временно. Когда он наберётся сил, он проявит себя в полной мере.

— Но помнишь тогда? Мои руки были полностью обожжены, а сейчас, посмотри! — она протянула ладони, на которых практически не было ожогов.

— Это не говорит о том, что он действует тебе на благо.

— Но…

— Послушай. — Он подошёл к ней. — Дочка, я не хочу больше потерять тебя. Мы так долго были в разлуке. И теперь я готов на всё, лишь бы вновь не лишиться тебя. И позволить одурманить твою голову тоже не позволю. Всё, что известно издавна — то, что все ведьмы с такой силой погибали. По своей вине или же от рук других. Если ты продолжишь его слушать, он приведёт тебя к погибели. А я боюсь этого теперь больше всего на этом свете.

Гретта молчаливо опустила голову и внимала каждому слову. Пожалуй, не этого она хотела услышать, но глубоко в душе понимала, что его слова правдивы, хоть и горьки.

— Я услышала тебя, папа. Обещаю, впредь я не буду слушать его. Его отчаянный зов ко мне буду пропускать мимо ушей.

— Это только для твоей безопасности. Что бы ты не решила, я всегда буду на твоей стороне, лишь бы это не угрожало твоей жизни.

— Не переживай, я услышала тебя.

Девушка последний раз окинула все вокруг взглядом и тихо пошла к выходу, оставляя Двэйна, погруженного в свои мысли наедине с каменной статуей.

К вечеру, когда она уже смогла более глубже осознать слова отца и принять их, Гретта смогла успокоиться. Она больше не слышала зова: только тихое волнение, но оно было вызвано не силой, а полученными эмоциями.

Гретель легла в постель и, положив голову на грудь Уолтера, почти засыпала, как он тихо спросил:

— Ты поговорила с отцом?

— Да,