Война кукол - Людмила Белаш

Генерал Горт серьезно подготовился к этой встрече — выпил успокоительного, прослушал медитативную кассету и проконсультировался с психологом. Он знал, что на этого спокойного сероглазого умника не действуют ни доводы, ни убеждения, ни напор, ни лесть. Приказы он игнорировал — «Я гражданское лицо. Приказы мне может отдавать только специалист, знающий больше меня», а пойди найди другого такого специалиста. Поэтому они давно разделили обязанности: Хиллари работал, а Горт отчитывался по результатам; Хиллари ходил в суд, а Горт — в парламент. Таким симбиозом были довольны оба; Горт не лез с советами в проект, а Хиллари не мешал генералу пожинать лавры. Горт хотел устранить проблему, выгнав строптивого Хиллари, но по трезвому размышлению оставил эту затею, вовремя сообразив, что без Хармона весь проект тут же развалится. Хармон не только объединял проект и руководил поисками беглых кукол (проще иголку в стоге сена найти, чем угнанного киборга) — он их тестировал, программировал, выступал как эксперт в суде и много еще чего. Например, он запугал «отцов» Банш и заставил их уйти глубоко в подполье, уже тем самым значительно уменьшив их число и затруднив им деятельность. Замены Хармону не находилось, и Горт и дальше бы терпел двоевластие, если бы не скандал в СМИ. Скандал разгорался из простой сенсации в прямое шельмование проекта, а Хармон вел себя, как обычно, — то есть никак не реагировал.

Четвертая власть тоже любит лесть и почитание; она, как и всякая власть, требует, чтобы на ее порицание по первому же слову виновный (хоть бы он сто раз был прав) разодрал одежды, посыпал голову пеплом и, босой, пополз на коленях в студию, биясь лбом об пол и оглашая воздух воплями раскаяния, моля о прощении и снисхождении. Хармон же этого делать не собирался, он открыто презирал и телевидение, и его лицемерный лозунг открытости и свободы — за это он мог жестоко поплатиться. Репортеры разорвут его в клочья — чтобы другим подать пример послушания, — а заодно и проект, и генерала Горта. Надо было срочно что-то предпринимать, чтобы спасти положение, но как убедить несговорчивого Хармона пойти на компромисс и добровольно окунуться в бассейн с грязью? Поэтому генерал избрал иную тактику, нежели вчера.

— Я ждал твоего звонка вечером, — тихо начал Горт, — но не дождался. Я с тобой грубо поговорил вчера; извини, я не сдержался, о чем я очень сожалею.

— В этом нет ничего необычного, генерал, — сухо ответил Хиллари. — Вы были очень расстроены, я понимаю ваши чувства. Гнев — это закономерная реакция в подобных обстоятельствах.

Вот так всегда. Хиллари туп, бесчувствен и невозмутим.

— Хиллари, сейчас подчиненный может подать в суд на начальника, если тот своим поведением вызвал у него стресс или нанес психическую травму. У меня вчера от твоих выходок развился гипертонический криз. Что ты мне посоветуешь? — генерал смотрел тяжело и мрачно.

— У меня позавчера был вегетативный криз, — взгляд Хиллари был почти враждебным, — от переработки. Когда я давал вам обещание явиться в студию, я не осознавал, что делаю. Вчера я пришел в себя, к тому же и обстоятельства изменились. Генерал, если вы думаете, что, когда мы подадим друг на друга в суд, Доран от хохота подавится собственным языком, то вы ошибаетесь. Он получает сумасшедшие деньги именно за то, что может нести околесицу не запинаясь и не думая. Язык — его главный рабочий орган; по-моему, он его застраховал.

Горт захотел сломать что-нибудь из канцелярских принадлежностей, но сдержался.

— Хиллари, пойми же ты наконец — проект под угрозой. Мне это не страшно — у меня еще четыре проекта останутся…

— Мне тоже, — Хиллари принял более вольную позу. — Если проект развалится — уйду к Джомару Дагласу. Разработка нового типа интеллекта куда перспективней, чем бестолковая беготня за куклами.

Так. Это ультиматум. Генерал слегка побагровел, но как более опытный легко вынес удар. Раньше Хиллари даже не заикался о смене места.

— Хиллари, — Горт старался говорить мягкой убедительно, — я тебя не пугаю. Я просто обрисовываю проблему. Доран уже угробил нескольких людей сильнее и влиятельнее тебя. Поверь, я не хочу избавиться от проекта. Твоей работой уже заинтересовалась BIC; они обещали сотрудничество — новую, еще более мощную аппаратуру, задействовать своих инженеров в рамках проекта. Я предлагал тебе людей, ведущих системщиков, но ты сам отказался.

— Мне не нужны соглядатаи, — Хиллари был неумолим. — У меня есть идеи в стадии разработки — а они их выкрадут, запатентуют и доведут до промышленного уровня, а я останусь с носом. Я категорически заявляю, что, если в проекте появятся инженеры BIC, я уничтожу все, что сделал. Это не оперативная и не секретная документация, это мои личные исследования.

— Ладно, ладно, Хил, — Горт положил свою увесистую ладонь на тонкую кисть Хиллари. — Об этом мы уже говорили, не будем повторяться. Я о другом. Надо вместе спасать проект.

Хиллари почувствовал себя свободней.

— Что ты предлагаешь? — переход на дружеское «ты» означал, что Хиллари готов немного уступить. Самую малость. Больше и ожидать не стоило.

— Сегодня в 17.00 Дерек и Карцбеккер собирают пресс-конференцию. Мне уже звонили. Тебе надо прийти туда и честно и откровенно рассказать о проекте, об акциях, о результатах — это единственный путь спасти положение.

Хиллари представил на секунду, как будет выглядеть со стороны этот перекрестный допрос, и тотчас же отрезал:

— Нет, нет и нет! Ноги моей там не будет. И тебе, Лоуренс, я категорически не советую там появляться. Телевизионщики никогда не показывают пресс-конференцию целиком, они сделают нарезку из каверзных вопросов, выражений лиц, почесываний за ухом и, снабдив эту чушь завиральным комментарием, бросят на экран. К монтажу, разумеется, нас не допустят, и мы снова будем выглядеть ослами. Поверь моим словам. К тому же у меня масса неотложной оперативной работы, а я буду терять время на ерунду. Кстати, эта Маска у меня на крючке, я иду по их следам — а получится, что я оправдываюсь. В чем? В том, что последовательно делаю свое дело?.. Кроме всего — этот флаер; они мне по гроб жизни не простят, что ребята его догнали. Между прочим, его хотели загнать в Руины и сбить — вот тогда все были бы довольны. Пусть туда идет Джун Фаберлунд, ей за это платят, и она знает, как себя вести перед телекамерами. И не давай от моего лица никаких обещаний, ты снова можешь оказаться в неловком положении.

— Я-а-а?! — Горт оторопел.

— Да, — кивнул Хиллари. — Лоуренс, тебе никто не говорил, что ты используешь свою психическую энергию как таран? Ты подавляешь волю, а когда человек дает тебе обещание, то он потом старается его выполнить, чтобы сдержать слово. Я с самого начала не хотел никуда ехать, и то, что ты вырвал у меня согласие, вовсе не значит, что я буду играть навязанную тобой роль. Сейчас я отвечаю: «Нет!», отсюда и конфликт. Ты меня знаешь, я буду стоять на своем; попробуй, найди другой путь — и конфликт будет исчерпан.

— В армии, — рассвирепел Горт, — приказ является законом, обязательным к исполнению. За отказ там судят военным трибуналом.