Ледяной бастион - Алексей Бессонов

– Пролистайте дельше, – нетерпеливо сказал Роберт, – там есть том с грифом «ДСП», но он был взломан еще до нас с вами. Посмотрите там.

Баркхорн подчинился. Несколько секунд он озадаченно молчал, и Ариф, не выдержав напряжения, выбрался из кресла:

– Да что там у вас?

– Очень мило, – ответил Роберт, – смотри… «корвет „Эридан–37“», командир – флаг-майор Валентайн Венцель, покинул стапели… это неинтересно, вот: стартовал с базы… миссия закрытого характера… финиш прибытия – точка «Беллами»… отсутствие связи через сто часов после старта… спустя полгода исключен из состава ВКС как без вести пропавший при выполнении миссии закрытого характера.»

– Беллами! – выкрикнул Ариф. – Проклятье, так вот почему название «Ахерон» все время казалось мне смутно знакомым! Ты помнишь, я рылся в материалах старика-штурмана, который выстроил твое убежище в Дагсборо? Ахерон – это засекреченный объект имперской СБ, который был выстроен лет за шестьдесят до Войны на таинственной планете Беллами, на той самой базе каких-то древних цивилизаций, сражавшихся за обладание Южным Звеном? Проклятая память, я все вспомнил… незадолго до Войны вокруг Ахерона происходили какие-то странные вещи, и старикан писал, что тайны Беллами были одной из причин гибели его капитана, крупного пиратского барона…

– Артур, поворачивайте к нему, – приказал Роберт. – Если корабль шел на Беллами, то не исключено, что на борту могли уцелеть материалы невероятной важности. У нас есть два тяжелых боевых скафандра – Ара, ты пойдешь со мной?

– Думаю, мне необходимо выпить, – поежился Ариф, – потому что с трезвых глаз мне страшно даже вообразить себе то, что мы увидим в потрохах этой древней гробницы. Заледеневшие трупы на палубах, и все такое прочее… нет, без пайки виски я туда не сунусь.

– Мне кажется, что большая часть экипажа могла покинуть корабль, – заметил Баркхорн, – и забрать с собой все секретные документы…

– Проснитесь, Артур! – перебил его Роберт. – Корвет числится без вести пропавшим! Если бы из экипажа уцелел хоть один человек, его подобрал бы ближайший патруль, и в регистре была бы совсем другая отметка. Нет, здесь дело нечисто. Подгоните «Пуму» прямиком к его корме и встаньте на коррекцию, много энергии нам не понадобится.

…Бронированная внешняя дверь шлюза уплыла в сторону, и Роберт непроизвольно вздрогнул: в метре от его тяжелых металлизированных башмаков начиналась бездна. Ариф хлопнул его по плечу и решительно переступил через порог.

– Красота, – раздался в шлеме его голос, – простор-то какой, мамочка! Вылазь, дядя, подышим свежим воздухом.

Роберт привычно усмехнулся идиотской шутке друга и спрыгнул в пропасть. Фигура Арифа, обтянутая черной чешуей боевого скафандра, болталась в нескольких метрах от прямоугольного отверстия шлюза. Роббо неуклюже повернулся: над гладким бортом «Пумы» нависали изогнутые профилированные ребра, державшие некогда корму изуродованного корвета. Бронелисты обшивки, перекрученные чудовищной энергией в уродливые стекшие ленты, были отогнуты наружу, открывая взору измятые, сорванные с места перекрытия боевых палуб и проваленные вглубь корпуса массивные многотонные цилиндры уцелевших генераторов.

Баркхорн был прав, авария двигателей, даже в самом фатальном из всех возможных сценариев, не смогла бы причинить «Эридану» такие чудовищные разрушения. Это был удар, пришедшийся, скорее всего, прямо с кормы – но Роберт хорошо понимал, что даже самые могучие имперские пушки не были способны на такое… для того, чтобы так чисто снести корму немаленькому эскортному корвету, нужно было долго и упорно класть попадания в одну и ту же точку. В маневренном бою так не бывает: как правило, если хорошо защищенный корабль все же получает поражения, не допускающие дальнейшего сопротивления противнику, то выглядят они приблизительно одинаково во всех случаях – корпус, измочаленный сотнями попаданий до неузнаваемости и разодранный изнутри неизбежными взрывами энергоцепей. Нет, это был действительно один удар… но какой же мощности?

– Начнем с шестой палубы, – предложил Роберт, – по-моему, она здесь главная экипажная.

– Ты хочешь пробраться в рубку командира? – понял Ариф. – Хорошо, поехали…

На его спине беззвучно заработал плоский компактный ранец, и Ара медленно взмыл вверх, приближаясь к жутковатому металлическому месиву шестой палубы корвета. В месте разлома – или, скорее, разрыва! – она провалилась на пару метров вниз, и приблизившись к неровному краю многослойного металлического перекрытия, Ариф, не выключая двигателя, уцепился когтистыми перчатками за обвисший лоскут верхнего листа и поднялся выше, на относительно ровный участок.

– Шуруй сюда, – позвал он Роберта, – переборки, кажется, целы, и это очень странно!..

В слабом желтом свете висевшей над головой гигантской планеты замерзший металл корабельного скелета казался бронзоватым. В глубине разрушенного корвета, там, куда свет не попадал, лежала глубочайшая, непроницаемая тьма – тьма, увидеть и почуствовать которую можно только в космосе. Ариф осторожно двинулся по перекошенному палубному покрытию, и неожиданно исчез в этом мраке. Роберт подплыл к тому месту, где Кириакису удалось взобраться по краю оплавленной палубы, поднялся чуть выше и заметил белый луч света, мелькавший в глубине черной каверны. Хрипловатое дыхание друга, не смолкавшее в его шлеме, придало ему сил: подтянувшись, он поднялся вовнутрь корабля.

– Знаешь, – сказал Ариф, – здесь все почти цело… пять метров – и уже не заметно структурных разрушений. Почему, черт меня возьми? Не ножом же его резали, в самом деле! Тут все должно быть смято и перкошено… Роббо, где ты, скотина?

– Ты стал пугаться темноты? – спросил Роберт, зажигая фонарь на шлеме.

– Да иди ты!.. – облегченно вздохнул Кириакис, увидев фигуру своего друга. – Пойдем. Лифты наверняка заклинены, но мы сможем пробраться через аварийные трубы.

– Рубка должны быть на этой палубе, – сказал Роберт, удивляясь своей необъяснимой убежденности. – Будет хуже, если дальше заблокированы межсекторные диафрагмы. Ара, ты не смотрел аварийное освещение?

– Смотрел – щит у тебя под носом, – отозвался Ариф. – Корабль полностью лишен энергии, ни одна цепь не откликается.

– Это тоже странно. За четыреста лет аварийные системы не должны были сдохнуть – кто мог сосать энергию из мертвого корабля?

Они медленно двинулись вперед – частично шли, частично плыли, потому что каждый привычно размашистый шаг отрывал их от пола… Тьма за их спинами стала мертвой, то желтое пятнышко, которое виднелось до первого поворота коридора, пропало, и теперь они двигались, запертые в стальной колбе, наполненной этой адской тьмой. Мощные прожекторы на шлемах пытались рвать ее, но она, словно липкая паутина, с каждым шагом смыкалась вновь.

– Что-то я не вижу покойников, – насмешливо произнес Роберт, – наверное, зря ты заряжался своим пойлом. У тебя шлем от выхлопа не потеет?

– Иди к черту, – ответил Ариф. – Смотри, впереди, похоже, диафрагма.