Самая черная птица - Джоэл Роуз

Красивые молодые люди из этой привилегированной когорты сидели у лестницы, ведущей на второй этаж, и курили. Один из них, узнав Старину Хейса, сделал знак своим товарищам, и юноши сразу же поднялись, чтобы пропустить знаменитого детектива. Крепко сжимая в руке полицейскую дубинку, главный констебль кивнул в знак признательности и прошел наверх, в комнаты, занимаемые хозяйкой салона; дочь держала его под руку.

Хейс вошел в заполненную людьми комнату, и его тут же окликнули:

— Главный констебль!

Перед ним возник сияющий полковник Сэмюэл Кольт.

— Как я рад снова видеть вас, сэр! — воскликнул он.

Глава могущественного клана стоял недалеко от двери. Огрубевшее от ветра лицо, полускрытое бакенбардами, расплывалось в улыбке. Он не таил своего жадного интереса к женщинам, в большом количестве присутствовавшим в салоне.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Как я понимаю, вы выкарабкались из ваших финансовых трудностей. Поздравляю, — проговорил детектив.

Обанкротившись на производстве револьвера «Паттерсон», оружейный магнат несколько месяцев находился в поисках, после чего взялся за производство подводной взрывчатки — чего-то вроде плавучей мины, которую он называл торпедой.

В ходе одной яркой и наглядной публичной демонстрации полковнику удалось взорвать корабль, стоявший в гавани, с расстояния пяти миль при помощи подводного электрического кабеля, по которому передавался заряд.

Когда Хейс упомянул об этом, Кольт сказал, что доволен своим успехом, но не до конца.

— В результате мне удалось получить от правительства субсидию в размере пятнадцати тысяч долларов. Неплохо. Но, признаюсь, револьверы остаются моей главной страстью. — Он подошел ближе и вполголоса заговорил на ухо констеблю: — Недавно ко мне подошел молодой техасский рейнджер по имени Сэмюэл Уокер, ветеран войны с индейцами-семинолами во Флориде; сейчас он бьется с мексиканцами под началом Закари Тейлора. Мой «паттерсон» сослужил юноше хорошую службу. Он рассказал о том, как вместе с четырнадцатью своими товарищами — все они были вооружены пятизарядными «кольтами» — вступил в схватку с восьмьюдесятью команчами, оставив на поле битвы тридцать три убитых индейца. Парень заключил контракт на изготовление и поставку тысячи экземпляров моего оружия.

Кольт сообщил Хейсу, что каждый револьвер будет стоить двадцать пять долларов. Хорошая сумма, однако в настоящее время у него нет фабрики. Так что пришлось обратиться к Илаю Уитни-младшему, сыну знаменитого изобретателя хлопкоочистительной машины, также занимающемуся производством оружия, и рассказать ему о правительственном контракте на изготовление револьверов для армии.

— Теперь работаем вместе, — сказал полковник. — У нас завод в Коннектикуте, и мы, да поможет нам Бог, готовимся произвести для армии тысячу револьверов.

— Звучит заманчиво. Уверен, вы довольны тем, что снова крепко стоите на ногах, — ответил Хейс. — По моему убеждению, ваше изобретение в этом веке превзошел только Хоу, создатель швейной машинки.

— Благодарю вас, сэр, — медленно произнес Кольт, не зная, как воспринять это замечание.

— Нет ли у вас известий о брате?

Сэмюэл прищурился, потом ухмыльнулся:

— Вы задаете этот вопрос каждый раз, как мы с вами встречаемся. А ведь знаете, что он мертв, главный констебль.

— Ах да, в самом деле. Я совершенно об этом забыл, — усмехнулся в ответ сыщик. — И все же до меня доходят новости, что Джон воскрес где-то в Техасе. Не его ли призрак сообщил рейнджеру Уокеру о вас и вашем оружейном предприятии, сэр? — Детектив покачал головой, словно спохватываясь: — Нет-нет, это невозможно. Я снова заговариваюсь. Нелепая выдумка, правда, полковник?

— Кстати, о выдумках, — подхватил Сэм Кольт, с готовностью меняя тему. — Мистер По в последнее время значительно прославился.

— В самом деле. Он сейчас герой дня.

— Тем не менее бедняга, кажется, сильно страдает за какие-то свои грехи, вы не находите?

— Вы правы.

— Я пытался помочь ему, когда мы с ним виделись в последний раз. Посоветовал регулярно опорожнять кишечник, платить по счетам и верить в Бога. — В голосе полковника зазвучали неприятные нотки. — Таковы три моих жизненных правила, и наш писатель, вероятно, добьется успеха, если будет им следовать.

— Как же мистер По отреагировал на ваше замечание? — поинтересовался Хейс.

— Он ответил, что, возможно, так и поступит.

Оба собеседника натянуто улыбнулись. Тем временем Ольга подошла к отцу сзади и деликатно кашлянула. По случаю литературного вечера девушка убрала свои яркие рыжие волосы в греческом стиле; прическу ее обрамляли изысканные камеи с изображением римских императоров. Платье из тонкой бледно-розовой кисеи, с лифом шириной семь дюймов, украшали шлифованные стальные бусинки. Оба джентльмена с радостью обернулись к дочери констебля. Хейс взял ее за руку и представил своему собеседнику:

— Полковник Кольт, моя дочь.

Сэм Кольт посмотрел на нее с нескрываемым восхищением.

— Сударыня, в день вашего рождения Творец был исключительно щедр, и вы нисколько не похожи на отца — особенно в том, что касается красоты. Осмелюсь заметить, мисс Хейс, вы потрясающе выглядите. — Он поклонился. — И я очень рад нашему знакомству.

Ольга сдержанно улыбнулась и поблагодарила полковника, продолжавшего изучать ее опытным взглядом знатока женской красоты.

— Папа, ты должен поздороваться с Анной. Она с нетерпением ждет. — Девушка взяла отца под руку и, коротко извинившись, увела прочь.

Сыщик увидел хозяйку дома, как всегда стройную, темноволосую, эффектную. Подруга дочери была одета в платье из синей тафты, чрезвычайно шедшее ей, и стояла в дальнем конце комнаты, в полумраке, перед камином с черной доской. Рядом с ней находились две женщины — мать и младшая сестра.

— Главный констебль Хейс, это огромная честь для нас, — порывисто произнесла мисс Линч. — Добро пожаловать в наш дом, сэр.

Второй камин занимал стену в противоположном конце комнаты. Там виднелась вторая гостиная, поменьше, примыкающая к первой. Заглянув хозяйке через плечо, детектив заметил, что на диване сидят плечом к плечу мэр Харпер и издатель Патнэм, кажется, занятые конфиденциальной беседой.

Повсюду было много мебели с блестящей атласной обивкой. На столах с мраморными столешницами и медной или цинковой отделкой под золото лежали стопками и по отдельности многочисленные тома новейшей поэзии в шелковых переплетах. Там же оказалось несколько богато украшенных, недавно вышедших в свет сборников «Поэтов и поэзии в Америке» преподобного Руфуса Грисвольда, явно выложенных хозяйкой салона на всеобщее обозрение.

Анна Шарлотта Линч поцеловала свою подругу в обе щеки, на французский манер, и двумя руками сжала ладонь Хейса.

— Как я рада, главный констебль! — не унималась она. — Когда Ольга в своей милой записке сообщила мне, что хочет прийти вместе с вами, я только и думала о том, чем мы заслужили честь принимать у себя великого сыщика. А если серьезно, то с моей стороны это большое упущение. Простите, сэр, что я не прислала вам личное приглашение.