📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаОфицерский мятеж - Леонид Смирнов

Офицерский мятеж - Леонид Смирнов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 93
Перейти на страницу:

Вице-адмирал Плугель спасся в отстреленной аварийной капсуле. Вместе с ним уцелели два десятка военморов.

Потеряв флагман, корабли ударной группы продолжали дожигать русские флуггеры, но преследовать отряд Сухова не спешили. На его пути был только крейсер «Гуанчжоу», который яростно огрызался и серьезно повредил астроматку «Кандалакша».

Лишившаяся флуггеров, подбитая астроматка пошла на таран юнитского крейсера. «Гуанчжоу» выпустил в упор дюжину торпед, которые распороли ей нос и днище, но движение огромной массы металла было уже не остановить. Рвануло страшно — сдетонировали оба реактора. От двух ударных кораблей почти ничего не осталось.

Три русских крейсера во главе с «Могилёвом» и средний десантник «Коломяги» вырвались из окружения и нырнули в гипер…

Глава четвертая Имперский Совет

Старый матрос с ветхой гармонью прошел через Горбатый мост и расположился у входа в Белый дом — тот самый, что высится на Краснопресненской набережной Москва-реки. Ветеран военного флота был одет в штопаный-перештопаный черный бушлат, пятнистые штаны от маскировочного костюма и резиновые сапоги с загнутыми голенищами. На голове у него лихо сидела заношенная бескозырка с некогда золотистой надписью «Рюрикъ».

Матрос поплевал на ладони и развернул меха. Электронная гармонь, ровесница своего хозяина, издала жалобный, дребезжащий звук. Матрос пошептал что-то в микрофон, тот передал команду процессору. Гармонь булькнула, затем выдала несколько чистых нот. Ветеран удовлетворенно крякнул. Вобрал воздуха и заиграл на мотив марша «Прощание славянки». А потом запел хрипловатым баритоном:

— Хрен соба-ачий пари-ит над Москво-о-о-ю. Это ру-усское зна-а-амя труда…

Охрана Белого дома, доселе не обращавшая внимания на уличного музыканта, ведь старик смотрелся вполне патриотично, кинулась затыкать ему глотку. Три здоровяка в черных костюмах с кобурами под мышками скатывались по парадной лестнице, крича:

— Ах ты, гнида! Удавлю!

Петр Сухов, вопреки запрету Порфирия Петровича, сидел на подоконнике открытого настежь окна и следил за разворачивающимися внизу событиями. Ему стало жалко старого матроса — то ли запредельно наивного, то ли на удивление наглого. Военмор связался по телекоммуникационному браслету с полковником контрразведки. Ригерт, в свою очередь, вызвал начальника охраны Белого дома и сказал:

— Отставить!.. Не стоит омрачать торжественный день. В памяти народной он должен остаться Днем Возрождения Империи. Дайте этому на бутылку хорошей водки и проследите, чтобы он живым и невредимым добрался до дому.

— Слушаюсь, ваше превосходительство.

Кавторанг Сухов не участвовал в сегодняшнем голосовании. Принципиально. Он мало кого знал из кандидатов в Имперский Совет и не хотел выбирать кота в мешке. И даже тех соплеменников, о ком он слышал, выбирать не хотелось. Во власти люди слишком быстро меняются. Голосуешь за одного, глядь — а это уже совсем другая особь. Был человек как человек, а стал — скользкий тип… Политика вообще грязное дело. И люди, если хотят остаться чистыми, в политику не лезут. Это военмор знал с детства.

По широкому коридору под чередой хрустальных люстр мимо него то и дело проносились вышколенные официанты с подносами, которые были прикрыты силовыми крышками, бдительно-сосредоточенные контрразведчики в штатском (Петр узнавал их по характерному выражению лица: я при исполнении). Еще по коридору бегали взмыленные клерки — с пластиковыми урнами для тайного голосования и сканерами для подсчета голосов. Кибер-носильщиков в этом здании явно не жаловали. То ли диверсии боялись, то ли не умели с ними обращаться…

С утра над городом сгустились тучи, но обещанного синоптиками дождя все не было. Грязно-серые тучи клубились, быстро катясь от горизонта к горизонту. Этаж был довольно высокий, и лежащий у подножия Белого дома кусочек Москвы был виден как на ладони. Тесно уставленные магазинами, публичными домами и дешевыми гостиницами улицы старого города. Пробивающиеся сквозь толпу народа яркие пятна велорикш. Увешанная светящимися иероглифами торговой рекламы Пресня казалась одним из тысяч чайна-таунов, которые покрывали добрую половину Старой Земли. А над крышами домов, утыканных антеннами тахионной связи и украшенных сигнальными огнями, неслись нескончаемые потоки флаеров и глайдеров. Они летели в разных направлениях, объединенные в десятки разновысотных эшелонов, и не сталкивались, казалось, лишь каким-то чудом.

Петр Сухов второй раз в жизни оказался в древней Москве, и она произвела на него противоречивое впечатление. С одной стороны, Кремль с Большим губернаторским дворцом, Красная площадь с заколоченным Мавзолеем, покосившийся собор Василия Блаженного, Лобное место, где по традиции казнили проворовавшихся столичных мэров, монументальные руины Московского университета и мрачный Путинский замок с островерхими башнями. Это все памятники давно ушедших эпох, символы невозвратного величия Российской империи.

С другой стороны — бесконечные торговые ряды, где круглые сутки не смолкают ханьские и тюркские диалекты, Бульварное кольцо с его двенадцатью мечетями и частоколом минаретов, ларьки с электронным кокаином, стоящие на каждом углу, и наконец варьете «Большой театр» с сотнями голых танцовщиц и танцоров. Что могут они породить в русском человеке, кроме гнетущего ощущения чужеродности?

Белый дом, прикрытый зенитными батареями и барражирующим звеном стратосферных истребителей, каменным утесом возвышался над пеной мирской суеты. Сейчас он сам кипел — но уже от политических страстей. Вселенский Собор, созванный неизвестно кем и по непонятно какому принципу, именно в эти судьбоносные часы решал архиважную задачу: спустя шесть темных веков возрождал Российскую империю. И во главе нового государства на первых порах должен стоять совершенно удивительный орган — Имперский Совет.

— Петр Иванович, вас просят пройти в зал, — раздался бархатный голос.

К Сухову подошел солидный господин в отлично сшитом сером костюме с золотым двуглавым орлом в петлице — их выдавали на входе в Белый дом. Хватило, разумеется, не всем. Кавторанг положил свой значок в карман.

— Уже выбрали, любезный? — осведомился Сухов, спрыгнув с подоконника.

Господин, манерами и лицом похожий на короля лакеев, кивнул:

— Точно так, господин капитан второго ранга.

Два дюжих охранника в штатском, стоящие у дверей зала, вытянулись. Сухов неторопливо зашел в огромный, залитый светом хрустальных люстр зал. Ряды кресел спускались вниз, к большущей сцене. На ней стоял длинный стол, застеленный пурпурной тканью. Над ним вился на ветру огромный желто-черно-белый стяг — официальных цветов Российской империи. Чрезвычайно убедительное и при этом драматически напряженное изображение.

В президиуме сидели пятеро внушительных мужчин со знакомыми лицами. Но ни одного имени Сухов, как назло, вспомнить не смог. Все они время от времени мелькали в новостях — на совещаниях, торжественных приемах или светских раутах, все они были стопроцентно русскими, но при этом бесконечно далекими от своего народа.

1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 93
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?