Сумеречный мир - Ольга Гусейнова

– Почему? – изумилась я.

– Слишком хлопотная должность! – наставительно хохотнул Сава. – Скандалы, интриги, расследования… работа, работа, все время работа. Кому это надо?

– Раз мы сейчас здесь торчим, то кому-то понадобилось, – не сдержавшись, язвительно буркнула я.

– Нелидов крыс своих на рудниках оставил. Они там бунт пытались устроить. Наши повязали их. Видимо, решил за наш счет свое положение исправить. Обещал же быстро… – нехорошо скривился Глеб.

Егор постучал золотым набалдашником по земле с пожухлой травой, напомнив о назначении трости. Зловещий жест.

– Надо на ночлег устраиваться. Холодно. Давайте уже костерок разводить, – предложил Сава, заметив, что я зябко передергиваю плечами.

– Давайте помогу, – встрепенулась я. – Поверьте, из меня выйдет лучший собиратель дров.

– Проверим, – улыбнулся Глеб, натягивая свитер и стеганную черную безрукавку.

* * *

Костер, вокруг которого мы грелись и негромко беседовали, весело потрескивал искрами в темное небо. Несмотря на обстоятельства, я чувствовала себя свободно, легко, и главное – вполне счастливо. Ведь рядом надежные умные мужчины, и самый-самый из них обнимает меня. Любимый. Я вздохнула, потерлась о плечо Егора, стиснув его ладонь руками. Подняла лицо, поймав взгляд склонившегося ко мне Хмурого, улыбнулась. И была вознаграждена мягким, тягуче-медленным поцелуем, от которого плавился не только мозг, но и тело.

– Эй-эй, Егор, побереги страсть до нормальной кровати… – негромко хохотнул Закурский, меняя ипостась. Надоело ему молча нас слушать.

Мы не торопились отрываться друг от друга. Напоследок лизнув меня в губы, ягуар посмотрел в мои наверняка шалые от любви глаза и улыбнулся. Затем, подстелив на толстую сухую дровину, на которой мы устроилась, полу своего пальто, подтянул меня ближе и насмешливо заметил:

– Тигруша, завидуй молча.

Сава фыркнул беззлобно, поеживаясь на холодном ветру, потом неожиданно поделился:

– К чертям зависть. Я привык действовать! А Капитолина все в прятки со мной играет, но я своего почти добился. Вот вернемся домой: за шкирку – и в свое логово. Зря что ли для нее дом строил? И пусть там нашу разницу в возрасте считает дальше. Глядишь, надоест и забудет.

Я помолчала с минуту, а потом все-таки высказала давно беспокоившее обстоятельство:

– Если ты эту замечательную женщину любишь, зачем тогда приставал ко мне… принуждал к близости?

Егор напрягся, досадовал, злился, но не на меня, а скорее на самого себя. Сава же, по обыкновению, свое смущение и досаду поспешил выплеснуть наружу:

– Честно сказать, я просто хотел напугать тебя. А то пришла с тем псом Келем, душу наизнанку вывернула, эмоции навязала, пока он нас разводил как детей… Потом вся такая невинная, испуганная да ершистая стояла… Вот и захотелось нос тебе утереть, сломать. За то, что сидели мы там, счастливые, пуская пузыри и хлопая глазами. Сама знаешь, неприятно чувствовать себя использованным.

– Знаю, – теперь я испытывала стыд и досадовала. Кто меня за язык дергал поднимать этот болезненный вопрос?

Закурский поморщился, но признал:

– Прости, что тогда сильно испугал.

Я пожала плечами, наблюдая как он снова оброс рыжим густым мехом, обращаясь в тигра, и тихо добавила:

– А вообще: лучше убить, чем валять женщину в грязи и топтать, ведь это в первую очередь не делает чести вам…

Глеб хмыкнул, но мурлыкнул мрачно:

– Ксения, многие здесь с тобой не согласятся. Серые – другие. Не равняй ваших с магами, перевертышами, тем более – вампирами. Нутро у нас другое. Пойми! Оборотни любят секс и считают неправильным ограничивать себя. Мы слишком темпераментные, некоторые плохо контролируют своего зверя, да и сущность накладывает большой отпечаток на характер и поведение. У нас отношения могут строиться именно на страсти. Некоторые маги используют секс в качестве энергетической подпитки. Они в городах организовывают клубы, где обмениваются магией через плотские удовольствия для умножения силы. Вампиры кайфуют, если пьют кровь и одновременно занимаются сексом. В общем, большинство самок, вероятнее всего, сами бы попытались соблазнить оборотня в схожей с твоей ситуации, чтобы выжить любой ценой. А может и завести сильного состоятельного покровителя. А ты испугалась и была готова умереть…

– Кошмар, – поежилась я, вспоминая о том, как хотела насмерть стоять против тигра, а про себя усмехнулась: «Опять волку досталась специфическая просветительская деятельность».

Егор погладил меня по спине и успокаивающе произнес:

– Не расстраивайся, радость моя. Глеб сгустил краски, многие ведут себя вполне по-человечески, если так можно выразиться о серых, но свои особенности есть. В нашем мире ценят преданность, верность, семью… клан. Просто мы не вуалируем свою сущность, живем, как дышим. Нам так проще, хотя для тебя, вероятно, непривычно.

Я открыла рот, чтобы сменить тему; спать у костра на осеннем ветру и холоде не хотелось. Но внезапно ощутила чужие эмоции, идущие не от моих собеседников. Подняла руку, сжав ладонь в кулак, предупреждая. Оборотни насторожились, повели носами и в недоумении переглянулись.

– Что такое? – коснувшись губами моего уха, шепнул Егор, послав мне вдоль позвоночника толпу возбужденных мурашек.

Я повернулась к нему и тоже шепнула на ухо:

– С подветренной стороны, – для верности показала глазами, – где деревья, доносится любопытство, настороженность, злость и еще различные эмоции. За нами наблюдают перевертыши.

– Не маги? – уточнил Егор. – Не вампы? Именно оборотни?

– Да, – кивнула я. – Я не ощущаю липкой серой магии, жажды крови или чего-то подобного. Точно, оборотни. Не чувствуют страха. Скорее всего, их там несколько… крупных хищников.

Глеб услышал наш шепот. Быстро набрал руны и связался с Кохом. Тихо обрисовал ситуацию в трех словах, испугав меня до чертиков предположением, что на нас вышли староверы. Затем неторопливо разделся и сложил одежду в мою сумку. Теперь рядом сидели крупный серый волк и огромный рыже-полосатый тигр.

– Что бы ни происходило, не вмешивайся и будь внутри нашего круга, родная, – тихо распорядился Егор, снимая пальто и тоже складывая его в сумку, набивая ту до отказа.

– У тебя нога повреждена, милый, давайте не драться, – испугалась я за любимого.

Он бросил на меня странный взгляд, в котором переплелись нежность и ирония. Подобрав трость, встал, приняв обманчиво расслабленную позу, незаметно перераспределив часть своего веса на нее, чтобы не напрягать травмированную ногу.

А через минуту из леса к нашему костру вышли, держась полукругом, несколько огромных барсов. И может быть, в другой ситуации я бы полюбовалась серебристо-серыми, с черными подпалинами, хищниками, гордо и по-хозяйски ступавшими мощными лапами. Под блестевшей в лунном свете шкурой с ленивой угрозой перекатывались мускулы. Коты щерились, демонстрируя личное оружие – внушительные клыки.