Слепая тропа - Игорь Вардунас

– Вот именно – справлялись! – откликнулся Никалунд. – А Турнотур со своей деревней живут припеваючи! И не надо начинать про то, что они были первые! Это наша земля, и русские здесь чужие! Они должны жить по нашим законам, если уж вы решили предоставить им кров! А вместо этого? Они разорили нас…

– Балдер… – захлебывалась слезами Илва. – Что ты наделал!

– Нет уж, дослушайте, раз дали слово! Рано или поздно мы бы сами догадались, как вскрыть Хранилище Судного дня. А что теперь – завалы и обломки, которые нужно заново разбирать? Кто это будет делать, а? Кто, я тебя спрашиваю?!

– Мы как-нибудь решим этот вопрос, – жестко ответил Семиброк и подчеркнул. – Без тебя.

– А что теперь будет с «Землекопами»? – выкрикнули из толпы.

– Да? – подхватили остальные.

– Мы поможем с восстановлением, – воздев руки, Ульрих снова призвал собравшихся к молчанию. – Изучение очага заражения будет продолжено, только под строгим контролем Старейшин и моим лично, дабы избежать повторения случившегося несчастья. К тому же американские моряки попросили разрешения обосноваться на Сандуре, поскольку на Сувурое и так уже хватает общины русичей.

– Хм, русичи, – пошевелил усами Тарас, стоявший вместе с остальными освободителями Сандура, как их успели окрестить быстрые языки. – А что, звучит.

– Вот видишь! – От дьявольского смеха Балдера у Леры по спине пробежали мурашки. – И снова! Все повторяется, Семиброк! Ты опять наступаешь на те же грабли! Кто-то все равно будет завидовать!

– Зависть и алчность рука об руку ходят, – покачал головой Птах.

– Мы путешествовали по миру в поисках чистой земли! – набрав в легкие воздуха, выкрикнул Тарас. – У нас была надежда найти лекарства от чумы, которую мы сами и распространили! Миссия обернулась провалом. Но мы не сдавались и добрались до вас.

– Чтобы обворовать, – выплюнул Никалунд. – Еще и Крепость с собой привели!

Собравшиеся внимательно слушали. Последнее слово неожиданно превратилось в диспут. Даже Семиброк пока не встревал.

– Чтобы поделиться! – парировал Тарас. – Без помощи «Дракона» мы бы погибли во льдах! Они помогли нам, и мы смогли перебраться сюда!

– Вас не звали! Вы стали яблоком раздора!

– Правда? – нарочито удивился Тарас. – По-моему, кроме тебя больше никто не претендовал на лодку!

– Дайте срок! – криво усмехнулся Балдер.

Люди и Старейшины внимательно слушали.

– Мы не будем никому ничего давать! Кроме дружбы, плеча и помощи, когда это потребуется! – отрезал Тарас. – Да! Энергии на всех не хватит! Мы не можем ходить от острова к острову, тем самым сокращая ресурс. И мы не знаем, на сколько еще хватит запаса хода реактора, но получаемая из него энергия поступает в специальные генераторы! Да, мы не можем обеспечить весь архипелаг, но у вас налажена связь между селениями, ходят караваны. И небольшим, посильным количеством мы всегда готовы помочь особо нуждающимся! В какое бы время и с какой бы просьбой к нам не пришли!

– Мы поддерживаем! – подхватили Соулс и его команда.

– Наше слово! – отчеканил Тарас. – Верно, ребята?

– Да! Наше слово! – на манер Семиброка поддержали остальные.

– Совет принимает позицию русичей! – дослушав, стукнул посохом явно удовлетворенный Семиброк. – И рады приветствовать американских путешественников! Ты имеешь еще что-либо сказать, Никалунд?

– Идиоты! – презрительно бросил Балдер.

– Комиссия и Совет выслушали последнее слово! Да свершится приговор! – Семиброк спустился с помоста, уступая место палачу в мрачном шлеме-полумаске, частично закрывавшей лицо. В руках исполнителя хищно поблескивал длинный, плавно изогнутый топор с черной рукоятью.

К царившему на площади напряжению добавился ритмичный перестук нескольких барабанов. Хлопал на ветру приспущенный фарерский флаг на фасаде мэрии. Толпа замерла в ожидании, и Лера в очередной раз пожалела, что пошла. К тому же она, как ни старалась, то и дело поглядывала на жену осужденного. Илва стояла в первом ряду, бледная как мел и поддерживаемая двумя сыновьями.

Стража поставила Балдера на колени и опустила голову на плаху, которую тот повернул к толпе. Сжимавший топор палач несколько раз примерился, широко размахнулся и нанес тяжелый рубящий удар. В последний миг Лера вздрогнула – ей показалось, что Никалунд глядел на нее.

Раздался сухой стук, смешавшийся с коротким вскриком – Илва упала в обморок на руки подхвативших ее сыновей. Голова Балдера отлетела в специально подставленную корзину. Подергивающееся в конвульсиях тело, оставлявшее на досках тянущийся кровавый след, под мышки выволокли с помоста.

– Правосудие свершилось! Справедливость и мир! – воздел руки вернувшийся на возвышение Семиброк.

– Справедливость и мир! – поддержала толпа.

– Да не повторится подобное вновь!

– Нет!

Кровавая драма закончилась. Несмотря на то что удар топора окончательно поставил точку в этой истории, домой Лера возвращалась с тяжелым сердцем.

* * *

Жизнь в «Братстве» снова продолжалась размеренно и неторопливо. Горький осадок постепенно сошел на нет, и историю с Балдером, как в народе окрестили трагедию на Сандуре, вспоминали лишь изредка за стаканчиком в каком-нибудь кабачке.

Американцы осваивались в новом доме, наезжали в Сувурой, иногда прихватывая с собой Биргера и Вендлу, делившихся свежими новостями. Деревню привели в порядок, лабораторию частично восстановили, насколько позволяли ресурсы и нынешняя ситуация, а бывший котлован для выпаса переделали под градирни. Изучение биологических аномалий возобновилось, но без всяких перегибов и экспериментов.

По погибшему Александру Ерофееву отслужили поминальную литургию, и Лера уже со спокойствием в душе попрощалась с ушедшим дедом.

– Скучаешь по нему? – спросил Мигель, когда они вышли из церкви и, пройдя деревню, спустились к морю.

– Скучаю, – согласилась Лера, поправляя на голове платок, с которым игрался ветер.

Пара направилась вдоль берега, слушая грохот налетающих на песчаник волн и звонкий чаячий клекот.

– Он очень любил тебя. И доказал это.

– И все-таки. – Леру никак не хотела оставить в покое последняя мысль. – Почему не сказал, что болен? Даже не назвал, чем…

– А это так важно? Что бы дало тебе название?

– Ты говоришь, как Батон.

– Михаил прав. Александр знал, что его невозможно вылечить, тем более сегодняшними средствами. Может, были ремиссии, но… И вместо того чтобы со временем превратиться в беспомощную обузу, угасая у тебя на глазах, он совершил подвиг.

– Он не был трусом.

– Просто иногда нам лучше умолчать о чем-то, нежели понапрасну расстраивать близких и перекладывать свои тревоги и проблемы на плечи других.