Прекрасная колдунья - Патриция Райс

Поразительно, но всегда улыбающийся молодой маркиз сидел, угрюмо уставившись на стоящую перед ним кружку с элем, в то время как вокруг слышались буйные возгласы. Люди начали тесниться, пропуская решительно проталкивающегося к Дрейку сэра Джона, но вокруг стоял такой шум и гвалт, что баронет никак не мог привлечь к себе внимание маркиза. Наконец Дрейк заметил его и, приветствуя, поднял кружку, а затем, запрокинув голову, залпом осушил ее. Трактирщик, по лицу которого было видно, что она, выпитая таким манером, далеко не первая, поспешил вновь наполнить ее. Считая разумным, чтобы молодой маркиз держался на ногах, когда его ребенок появится на свет, сэр Джон указал в направлении двери. Держа кружку в руке, Дрейк безропотно последовал за ним. Половина из тех, кто находился в таверне, решили поступить так же.

Дрейк заметил, что карета вернулась, и взглянул на пасмурное небо. Уже была середина дня. Дождь сменился снегом.

– Врач прибыл? – спросил Дрейк, еле шевеля языком.

– Он сейчас с Эйлин, – ответил сэр Джон. – Первые роды всегда самые длительные.

Пошатываясь, Дрейк направился к домику, бормоча, что он хочет видеть свою жену.

Сэр Джон предупредил, что там слишком мало места для его тещи, врача и повитухи.

Не обратив внимания на эти, слова, Дрейк пошел дальше, полный решимости объясниться с Эйлин и заставить понять его.

На крик сэра Джона из толпы вышел Майкл, загородив маркизу дорогу и пытаясь удержать, но его вмешательство только вывело Дрейка из себя. Мгновенно вспомнив все прежние обиды, он ударил Майкла прямо в челюсть.

Майкл пошатнулся и, обретя равновесие, ринулся вперед. Вокруг дерущихся мгновенно образовался круг, и те, кто еще оставался в таверне, гурьбой высыпали на улицу. Оба джентльмена сбросили камзолы и засучили рукава.

Постоянно безденежные Теодор и Джеймс, воспользовавшись случаем, стали принимать ставки на исход поединка. Зрители прибывали, и желающих поставить на Дрейка либо на Майкла с каждой минутой становилось все больше.

В затемненной спальне доносящиеся снаружи вопли и улюлюканье звучали приглушенно, и прошло некоторое время, прежде чем Эйлин обратила внимание на то, что происходило на улице. Боль мешала ей ясно мыслить, и только в перерывах между схватками она немного приходила в себя.

– Что там происходит? – прошептала она, едва шевеля губами.

Молли принялась вытирать влажной тканью лоб Эйлин, а Элизабет подошла к окну и выглянула на улицу.

– Я вижу нескольких мальчишек, которые с воплями носятся туда-сюда.

Эйлин застонала, так как боль стала сильнее, чем прежде. Доктор резко прикрикнул, и Элизабет вернулась к своим обязанностям.

Пронзительные, полные муки крики Эйлин достигли ушей Дрейка как раз в тот момент, когда он замахнулся. Маркиз замешкался, и Майкл нанес ему сокрушительный удар. Дрейк упал, растянувшись в грязи, чем привел в глубокое смятение тех, кто ставил на него. Мотая головой и потирая подбородок, маркиз попытался подняться. Крики Эйлин становились все сильнее и протяжнее. Майкл схватил друга за руку и, пошатываясь, помог ему подняться на ноги.

– Эйлин убьет меня, когда увидит твое лицо, – расстроенно пробормотал Майкл, когда они в обнимку выбрались из толпы и, спотыкаясь, побрели к дому. Теодор и Джеймс остались спорить по поводу исхода схватки, пытаясь оставить себе деньги, которые им уже не принадлежали.

– Да все в порядке. Когда моя теща увидит нас в таком виде, она разобьет бутылку о мою голову. – Потирая подбородок, Дрейк ухватился за дверной косяк: попав с дневного света в полутемную комнату, он на мгновение ослеп.

Внезапно крик Эйлин смолк, и Дрейк, смертельно побледнев, пошатываясь, направился в сторону спальни, но тут на его пути возникла грузная фигура сэра Джона.

– Бог мой! Старик, уйди с дороги! – Маркиз схватил баронета за плечи и попытался отодвинуть его в сторону.

Оглядев покрытых синяками и облепленных грязью мужчин, входивших в дом, Диана хотела высказать все, что она в тот момент чувствовала, но у нее просто не хватило слов. По ее недовольно поджатым губам Майкл понял, что сейчас к ней лучше не подходить. Дрейк же как безумный рвался к жене.

Внезапно все присутствующие застыли на месте: повисшую в стенах маленького домика тишину разорвал тоненький крик новорожденного.

Сэр Джон подхватил молодого маркиза, когда тот, моментально обмякнув, чуть не упал на пол. Но секунду спустя Дрейк пришел в себя, распрямил плечи и вежливо, но решительно произнес:

– Я хочу видеть Эйлин.

Сэр Джон бросил беглый взгляд на Дрейка и, кивнув одобрительно, отступил в сторону. Он боялся, что маркиз встал на путь праздности и разврата, но, взглянув на покрытое синяками лицо и глаза, светящиеся честностью и отвагой, баронет понял, что ошибался. Муж Эйлин оказался именно таким мужчиной, который был ей нужен, и дядя передал обязанность заботиться о ней в руки более молодого мужчины. Он сел рядом со своей женой, и Эмма погладила ему руку.

Ни минуты не колеблясь, Дрейк вошел в комнату. Звуки гитары, на которой заиграл Теодор, проникли в спальню вместе с молодым отцом, и Эйлин взглянула на него. Ее брови слегка приподнялись при виде его опухшей челюсти и подбитого глаза, но затем она, не сдерживая гордой улыбки, подняла на руки крошечный сверток.

– Девочка, милорд. Разве она не прекрасна?

Врач нахмурился, когда избитый маркиз вошел в комнату, но, имея достаточный опыт общения с семьей Невиллов, промолчал. Старый маркиз был несносным скрягой, но молодой обещал быть относительно разумным. Благоговейное выражение, появившееся в глазах Дрейка, когда он убирал покрывало с личика своей дочери, рассеяло все сомнения врача. Сначала его очень удивило то, что роды маркизы проходили в таком неподобающем месте, но теперь он понял, что это всего лишь странное стечение обстоятельств.

– У нее твои волосы, – прошептал Дрейк в изумлении, вглядываясь в ангельские черты своего первенца. – Ты уже подумала об имени?

Прежде не было времени поразмыслить об этом, но теперь Дрейку вдруг захотелось, чтобы у этого крошечного человечка было все самое лучшее, в том числе и имя.

Эйлин тронула малюсенький согнутый пальчик своей спящей дочурки и нерешительно взглянула на мужа, которого она и не узнала еще как следует.

– Ты не против, если мы назовем ее Эмили?

– Эмили? – переспросил Дрейк, как бы пробуя это имя на вкус, а затем, вспомнив о погибшей дочери Саммервиллов, одобрительно кивнул: – Пусть будет Эмили.

Он взглянул на леди де Лейси, молча суетившуюся в дальнем углу комнаты. Она, почувствовав взгляд зятя, подняла глаза.

– Мою бабушку тоже звали Элизабет. Вы не возражаете? – проговорил маркиз.

Леди де Лейси, широко улыбаясь, выглядела смущенной и довольной одновременно.