Звезды-свидетели. Витамин любви - Анна Данилова

– Смотри, ни тебе цветов на подоконнике, ни плюшевых игрушек, которые обычно сверстники, не обладающие большой фантазией, дарят друг другу на дни рождения, ни плакатов с кумирами или фотографий на стенах, ни бусинки или помады на зеркале… Все спрятано, убрано, сложено. Очень аккуратная девочка. Трудно поверить, что у нее был взрослый любовник, – говорила Лиза, открывая шкаф и рассматривая одежду девушки. – Смотри, довольно нейтральный стиль… Джинсы, блузки, свитера… Вот, одно только веселое, пышное платье из прозрачного нейлона. Поищи на полках нижнее белье…

Но и нижнее белье, лишенное налета эротики, было каким-то нейтральным, девичьим.

В тумбочке под зеркалом была обнаружена шкатулка с драгоценностями.

– А вот и кольцо с брильянтом… Здесь и без экспертизы видно, что очень дорогое. А родители даже не заметили… И куда только смотрели? Ведь ясно же, что просто так такие дорогие вещи не дарятся. Подарил кто-то, у кого есть эти самые деньги. Или парень из состоятельной семьи – согласись, здесь есть на кого можно было бы обратить внимание. Или же – взрослый мужчина… Ну не Тина же ей его подарила, на самом-то деле!

Хорошие духи, косметика, обувь, одежда… Все было очень простое на первый взгляд и очень дорогое.

– Уж ты, Лиза, знаешь толк в подобных вещах… И если говоришь, что это дорого, значит – очень дорого, – вздыхала, рассматривая белые спортивные туфли Armani, Глафира. – Но это говорит о том, что и Сыров тоже зарабатывал неплохие деньги. Однако его квартира, несмотря на усилия Лены, кажется очень запущенной и требующей капитального ремонта.

– Знаешь, если бы Мила обратила на него внимание не просто как на сексуального партнера, у которого она набиралась опыта, а как на мужчину, с которым можно строить отношения на будущее, и Сыров бы почувствовал это, то он наверняка купил бы новую квартиру… Я попросила знакомых выяснить, кем был и сколько зарабатывал Сыров, его возможности… Проверили и его банковский счет. Он был правой рукой Кайтанова, владельца одной из самых крупных строительных фирм города, а потому имел очень приличный доход. Кроме того, на него было заведено два уголовных дела, связанных с махинациями… Одним словом, занимался тем, что строил кооперативный дом на деньги вкладчиков, потом строительство останавливалось, выяснялось, что дом строится либо на чужой земле, либо под ним проходят близкие подземные воды или еще что-нибудь такое, из-за чего строительство дальше продолжаться не может… Потом выяснялось, к примеру, что с документами на строительство все в порядке, и есть разрешение, но кому-то надо дать крупную взятку, чтобы продолжить стройку… Ох, Глаша, потом оказывалось, что организация, которая взялась строить дом, – банкрот… А если банкротят, значит, люди, которые вкладывали в это строительство деньги, уже никогда не смогут ни получить свои деньги назад, ни жить в этом доме, даже если его и достроят… Ты почитай в Интернете – там полно таких историй… Вот подобными аферами как раз и занимался покойный Сыров.

– Ну, везде успевал! – воскликнула возмущенная Глафира, листая большой толстый альбом со школьными фотографиями. – Ух ты, какие классные снимки, каждая ресничка видна… Вот память бы осталась… – Она снова вернулась к Сырову: – Так вот, значит, какие делишки проворачивал господин Сыров. Вот только никак не пойму, как же он потом выкручивался-то? Почему его до сих пор не посадили?

– Да потому, что дом этот в конечном счете достраивался, квартиры быстренько продавались, и он лично клал себе в карман просто баснословные деньги! Хотя частью квартир продолжал владеть. Другими словами, его средства продолжали работать, поскольку цены на недвижимость медленно, но растут…

– Была бы Мила умная, вышла бы за него замуж… Лиза. На, взгляни, какие классные фотографии. И все такие красивые, породистые, что ли… Прекрасные дети.

– Глаша, что ты такое говоришь? Думаешь, если бы он женился на ней, то прекратил бы свои похождения? Насытившись ею, он вернулся бы к своим развлечениям… К тому же, судя по тому, что мне удалось узнать о Миле, из нее вышла бы плохая жена. Она же была девушка амбициозная, с тяжелым характером… Постой. Знаешь, что мне пришло в голову?

– Лиза, я вся внимание!

– Подумалось, что именно из таких вот упертых девиц и получаются страстные и совершенно неуправляемые женщины, которые, влюбившись, способны на безрассудства и даже на убийства.

– Ты же не была с ней знакома? Откуда такие познания в области психологии?

– Да это просто тип женщин такой… – ответила Лиза, изучая содержимое письменного стола. – Надо же – ни одной записки или номера телефона.

– Так у нее вся информация в телефоне, который сейчас изучают как раз в прокуратуре… Но те номера телефонов, которые нас бы заинтересовали, все равно привели бы нас к Тине – раз, Сырову – два. Ну и к родителям, разумеется.

– Все это можно будет узнать через Мирошкина…

– Постельное белье будем брать на экспертизу?

– Будем. Теперь, когда Сыров погиб и мне не придется его защищать, – почему бы и не сравнить ДНК?

В комнату постучались. Лиза открыла дверь и увидела Ирину Константиновну с заплаканным лицом.

– Пойдемте чайку попьем… Я пирог испекла с черешней, как Мила любила. Заодно и помянем…

20

16 июня 2010 г.

Лариса проводила Казанцеву, вернулась в комнату, села и включила телевизор. Ей отчего-то было стыдно перед этой женщиной за ту убогую обстановку, в которой они живут. Вообще-то Неустроевы не жили открытым домом. Юрий, муж Ларисы и отец Тины, пропадал на работе, Лариса стыдилась своего нового мужа и шлюхи-падчерицы, а сама Тина все свободное от школы время проводила с сомнительными мужчинами.

Сомнительные. Сколько можно делать вид, что она не знает, с кем встречается Тина? И как вообще могло случиться, что человек, от которого она еле ноги, что называется, унесла, стал любовником Тины, этой малолетки?

Геннадий Изотов, когда Лариса с ним познакомилась, хорошо зарабатывал, не пил, тратил деньги на Ларису, покупал ей все, что она ни попросит, да и вообще производил впечатление вполне нормального человека. Они поженились. То, что он всегда, как ей казалось, угадывал ее желания, приводило ее поначалу в восторг, и ей постоянно хотелось с кем-то поделиться и рассказать, как она счастлива с мужем, который делает для нее ну абсолютно все! Он сам покупал ей еду, одежду, обувь, белье, сам готовил ей, стирал и гладил ее вещи, мыл ее и даже укладывал ей волосы. И так продолжалось бы до тех пор, пока она не поняла, что в этих приятных удовольствиях она растеряла то ценное, что составляло прежде ее жизнь, – свободу. Позволяя ему заботиться о себе, она не заметила, что давно уже носит то, что ей не нравится, но боится признаться в этом, чтобы не обидеть Геннадия. И ест то, что есть-то вообще невозможно. Какие-то немыслимые салаты с не сочетаемыми продуктами, зажаренное до хруста мясо, оладьи из капусты, которые она проглатывает через силу, кисели из ревеня… Из дома исчезло молоко, которое она так любила, она стала забывать вкус любимой гречки, овсянки, куриных котлет – все, к чему она привыкла в родительском доме. Конечно, еда – дело вкуса, но можно же как-то договариваться, чтобы она получала удовольствие. Муж запрещал ей надевать пижаму на ночь или тем более ночные рубашки, и холодными зимними вечерами, когда комнаты не прогревались как следует, в спальне был настоящий ледник, а Лариса дрожала под тонким одеялом, не смея прижаться к мужу, когда тот спал.