Пленница Белого замка - Елена Кутузова

* * *

Судя по лицам собиравших тела хирдманов, им не часто приходилось видеть подобное. Кто-то бледнел, кто-то зеленел и время от времени отбегал в сторону, чтобы за камнями освободить желудок. Для меня эта картина была привычна.

— Улла, ты уже домой?

— Да. Тут больше делать нечего.

Мы с Кэмом стоим на холме. Перед нами, внизу — поле боя. Вернее, то, что должно было им стать. Если бы король не послал сперва меня.

Склон, мокрый от крови. Еще вчера на нем зеленела трава. И бабочки с осами летали над клевером, собирая пыльцу и нектар. Теперь же вместо цветов — ошметки человеческих тел, а пронзительная песня жаворонка сменилась хриплым карканьем ворон.

В этом месиве, измазанные кровью с ног до головы, бродят люди. Непозволительная роскошь, оставлять тела вот так, без погребения. Кто знает, не восстанут ли ночью мертвые, превративших в зомби, или, разбуженные злой луной души погибших начнут искать своих убийц.

Но куда опаснее другое. Туда, где гниют сотни, тысячи тел, обязательно придет болезнь. Она выкосит окрестные деревни, отравит ручьи и колодцы. Настанет день, и некому станет выгонять на луга скотину, возделывать землю, платить королю и Домам положенную дань. Государство вымрет, если оставить поле боя не убранным. И заботиться об этом победитель, ибо побежденному уже нет дела до мертвых.

Вот и ходят специальные команды, состоящие из воинов, которые еще вчера махали мечами в сече. Но сегодня по другому. Бледнея и зеленея, солдаты убирают мертвых. И не знают, как я хорошо слышу все, что говорят они сквозь зубы.

Воинов Магни не просто подняли на корабль. Каждого бережно обмыли и, одев в то, что нашли в мешках, осторожно уложили рядом с товарищами. Сам ярл занял место у рулевого весла, как и при жизни. Я насторожилась: кто знает, какой ритуал должен быть проведен в этот раз? Может, меня сейчас оглушат, да и отправят сопровождать мужа в его последнем пути? Так просто не дамся!

Но Берг и не подумал обо мне. Вспомнил, только когда «Поцелуй Валькирии», подхваченный течением, стал удаляться от берега.

— Пустишь? — мне подали лук и стрелу, наконечник которой скрывался за просмоленной паклей.

Я натянула тетиву, к стреле понесли факел. Желто-алая дуга ярко высветилась на фоне темного моря. Миг, другой, и хворост, политый смолой и маслом, запылал. А вскоре и весь корабль превратился в огромный факел. Он заскользил к горизонту, трепещущий огонь, отраженный неспокойной водой. Их совместная пляска длилась долго, пока «Валькирия» не сдалась и не пошла ко дну.

Северяне ждали, когда вода поглотит последние языки пламени. А потом перегнали «Зимнего Ворона» на другой конец острова, подальше от нашей стоянки.

Разбили лагерь, разложили костер. В котле забулькало густое варево. Противно запахло вяленой рыбой — её сварили вместе в овсянкой.

Я устроилась в стороне. В руки сунули сухарь и миску с кашей. Я чуть поковыряла, и отставила — аппетита не было. А вот горячее вино — выпила. Берг снова велел согреть его с травами и напоить меня как следует. С чего такая забота? Северяне ничего не делают просто так, в этом мы похожи.

Уже в дреме я почувствовала, как плечи обнимает теплое одеяло, и голова склоняется на грудь подсевшего Берга. Похоже, сейчас все и узнаю.

— Так что же случилось, Улла?

Он на самом деле думает, что пьяная, я скажу больше?

Слезы начинают течь из-под закрытых век. Со стороны должно быть похоже на то, что плачу во сне. Всхлипы перемежаются бормотанием:

— Нет! Нет! Осторожнее! МАААГНИИИ!

Имя мужа кричу, но глаз не открываю. По испуганным голосам понимаю — получилось. Меня трясут, пытаясь вырвать из лап кошмара. Я позволяю им это. Пью воду, зубы стучат о край кружки. Тело колотит нервная дрожь. Только бы не заметили, что испарина — не от страха, а от усилий изобразить ужас. И, кажется, получается. Меня заворачивают в одеяло, как в кокон и оставляют в покое. Пожалуй, теперь можно отдохнуть. Мне с северянами еще в поход идти, силы понадобятся.

Но, похоже, им неуютно на острове. Едва солнце оторвалось от горизонта, стали собираться. Даже завтрак не готовили, так торопились поднять парус. И только, когда земля скрывается с глаз, разобрали хлеб и жирную рыбу.

Может, пришло время узнать их планы на меня?

— Берг!

— Чего тебе, Улла? — ярл двумя руками удерживает рулевое весло. Но море спокойно, можно и поговорить.

— Что ты думаешь делать дальше?

— Волнуешься о своей судьбе? Я прав?

Киваю, отводя взгляд.

— Не согласишься временно присоединиться к хирду? Вообще-то я должен отвезти тебя к конунгу, но я пока не собирался домой. Добычи еще нет, торговли тоже. Не думаю, что жена обрадуется такому моему возвращению.

— А потом? Что со мной сделает конунг?

— А что он может сделать с невесткой? Только удостовериться, что она не ждет его внука! Ребенок заменит Магни, и ты войдешь в дом мужа полноправной хозяйкой.

— А если нет?

— Тогда Корос даст тебе корабль. Но хирд придется собирать самой. Найдутся те, кто последует за тобой — пойдешь лебединой дорогой. Будешь удачлива — немало усадеб радостно откроют твоим людям ворота на зиму. Но даже если Пряхи отвернутся от тебя, кораблю всегда найдется место в конунговых сараях, а тебе — у его стола.

Не плохо. Я думала, хуже будет. Но куда направляется Берг?

— Скоро ассалийские купцы караван соберут. Он всегда в это время выходит. Встретимся у Гнилого Зуба с Альмондом и Сьельви, да и пощиплем торговцев.

Ассалия. Мысли о собственном корабле тут же вылетели из головы. Зачем мне набирать команду и вести её к родному берегу, когда Берг и так меня туда доставит? Только что это за Гнилой Зуб? С одним хирдом я справлюсь, но если дружины Альмонда и Сьельви присоединятся раньше, чем я уйду, будет тяжело.

Гнилым Зубом называли скалу. Море пробило в светло-сером камне дыры, ветра заострили вершину. Издалека темные пятна от воды казались гнилью, разъедающей клык. Но в пещерах хватало места, чтобы укрыть драккары. И с берега, что туманной полосой очерчивал горизонт, нельзя было увидеть хищные корабли.

— Нао осмотреться. — Берг, стоя у самой воды, оглядывал потолок. Прямо над головами расплылось черное пятно — копоть от сотен костров, что жгли северяне, поджидая караваны.

Неужели купцы раз за разом попадают в одну и ту же ловушку?

— Раньше было проще. Дед рассказывал, торговцы сами в руки шли. Потом пытались посты здесь ставить. Только ведь сторожей убрать не долго, а узнать, какими знаками они пользуются, еще проще. Огонь и железо умеют разговорить людей. Но золото справляется с этим гораздо лучше, поэтому я знаю, откуда в этом году караван выйдет. Хаггни! Кетиль! Готовьтесь. Ночью пойдете на берег. Делайте что хотите, но узнайте, в какой день купцы в путь соберутся!