Заложник - Александр Смоленский

Дворецкий явно оживился и в знак уважения к ценителю вина отвесил ему поклон.

– Кстати, там месье Мартен уже места себе не находит, торопит с ужином. – Духон решил, что появился подходящий момент выполнить просьбу хозяина.

– Давно пора, – прогудел Борис Николаевич. – Здесь, во Франции, с голоду можно помереть. Или вообще не дают еды, или с биноклем надо приходить на обед, чтобы хоть что-то разглядеть в тарелке.

– Так что? Сообщить хозяину, что мы готовы к трапезе?

– Может быть, через часок, – засомневалась президентская дочь. – Мы не так далеко продвинулись в понимании задач. Пусть Борис закончит мысль, обменяемся предварительными мнениями. За час успеем?

– Я передам. – Духон быстро встал и вышел вслед за дворецким.

Эленский тем временем, наморщив свой и без того весь в траншеях глубоких складок лоб, попытался вспомнить незаконченную мысль:

– Да. Да. Долбежка общественного мнения, что не пойдет на третий срок… Лично я не верю, хотя и не Станиславский. Хоть и живу я сейчас далеко от дома, но, будьте уверены, кое-какая информация и до меня докатывается. Его мальчики в погонах и без оных из кожи вон вылезут, только власть не отдадут. Политические амбиции? Может, кто-то из них видит себя в президентском кресле? Но у большинства кишка тонка. У них в голове только «примазан» – лекарство такое. Может, слышали?

– Неужели вы о принципе материальной заинтересованности? Так об этом даже в нашей нормандской глубинке знают: российская власть лечится исключительно этим лекарством, – засмеялся возвратившийся в сад Духон. – Наш гостеприимный хозяин Люк Мартен так мне и заявил, когда я вскользь обрисовал ему наши проблемы.

– Вы имеете в виду ужин? – поинтересовался Дорошин.

– Нет, ужин подадут сюда примерно через час. А наши проблемы мы обсуждали накануне этой встречи. «Ваши государственные боссы еще не все переделили в свою пользу?» – спросил он. И заметьте, так считают многие люди в Европе. Представляете, Борис Николаевич, двух президентских сроков, чтобы все перепилить, им мало! Какие-то неповоротливые люди, понимаешь.

– Хотите, я вам на эту тему расскажу французский анекдот? – захихикал Эленский. И не дожидаясь согласия, затараторил: – Приходят Президент, министр обороны и председатель Федерального собрания во французский ресторан. Официант, естественно, бросается к Президенту: чего, мол, желаете? Могу предложить чудеснейшее мясо ягненка… Президент охотно соглашается, а официант не отстает: «Какой, месье, подать гарнир? Может быть, овощи?» «Понятия не имею, – отвечает Президент, – пусть овощи сами себе сделают заказ…»

Все за столом сдержанно заулыбались. Только Уралов остался серьезен и не «поймал» столь откровенной шутки:

– Во-первых, французы нам не указ. Хотя Ширак и мой друг. – Скорее всего, он все еще отвечал на реплику Духона о мнении жителей нормандской глубинки по поводу своеобразного «лекарства», которым лечится российская власть. – Во-вторых, бросьте огород городить. Есть четкие договоренности, что мой преемник уйдет в срок. И с честью. Даже приличную работу мы тогда ему подобрали. Возглавит крупнейший нефтегазовый концерн. По секрету скажу, будь я моложе, тоже что-нибудь масштабное возглавил бы… И в-третьих. Если кто-то рядом с ним сегодня валяет дурака, так дураков всегда во власти хватало.

– Я вот о чем хочу спросить, опять же по причине долгого отсутствия в России. Кто-нибудь хоть самую малость знает, о чем конкретно думает Президент? – тихим голосом спросил Духон. – А то здесь с вами я столько всяких страшилок услышал, что нормальному человеку пора в петлю лезть.

– Сегодня с нами Президент не откровенничает. Не ближний круг, – с нескрываемой горечью заметил Дедов.

– Почему? Мне, например, известны его настроения. Ничего подобного, что я здесь слышу, за ним не наблюдал, – возразил Бурнусов.

В этот момент он напомнил героя старого советского фильма со ставшей уже классической репликой: «А вы не знаете, так и не говорите!»

– А вот Илья Сергеевич, по-моему, за этим столом ни слова не проронил. – Духон повернулся к Суворову, сидящему через два кресла от него. – Насколько я понимаю, вы сегодня единственный из старой команды, кто остался вроде как рядом с Президентом. Даже новое назначение получили недавно. Понимаю, что это еще ничего не значит. Но все же, может, вам известны его настроения?

Суворов все это вялотекущее время посиделок действительно молчал как рыба. Хотя справедливости ради пару раз порывался вклиниться в разговор, обуреваемый желанием сказать что-то откровенное и при этом сослаться на Президента, который, собственно, и санкционировал его полет во Францию. Но в последний момент Илья Сергеевич доселе неведомой ему силой подавлял в себе это желание.

«Он словно чувствует мои колебания», – подумал Суворов. Александр Павлович давал ему посыл: мол, пора сказать нечто важное. Хотя бы из того, что они обсуждали на недавней встрече в Люксембургском саду.

– И скажу, – воинственно начал он, встав во весь рост и застегнув трудно сходившийся пиджак на все пуговицы. – Совершенно точно осведомлен, что буквально совсем недавно Президент узнал обо всем, что творилось вокруг меморандума. И то, как я понимаю сейчас, в весьма препарированном виде. Причем мой тезка из Администрации Президента и директор ФСБ требовали санкции на более активные действия против гарантов меморандума. Не получили!

– Простите, Илья Сергеевич, я что-то не поняла, – похоже, искренне удивилась Татьяна. – С ваших слов получается, что окружение Президента до сих пор не в курсе, что их начальник тоже числится среди гарантов меморандума?

– Выходит, так. Но сами понимаете, ручаться я не могу.

– Такое вполне возможно, – неожиданно сказал Хохлов. – По моим косвенным сведениям, ближний круг Президента сначала негласно санкционировал охоту за экземплярами меморандума и их держателями. Хотели, как у нас часто бывает, выслужиться. Представляете, раскрыть заговор?! И преподнести всю эту информацию кому следует, на блюдечке с голубой каемочкой.

– Чушь. Не верю, – запузырился Эленский.

– Это ваше право, – не стал что-то еще доказывать Суворов. – Если на то пошло, Президент прямо дал понять, что хотел бы знать, какие такие приводные ремни запустили операцию «Меморандум».

– Вот и скажите, что виной тому – исключительно его персональные действия. О них здесь и до моего прихода говорилось немало, и в моем присутствии – тоже.

– Разумеется, скажу. – Илья Сергеевич не оставил никому сомнений, что выполнит это. – По возвращении в Москву доведу до его сведения.

– Ваша информация кое-что меняет, – несколько отстраненно заметила Таня. Каким-то странным взглядом она посмотрела сначала на отца, перевела его потом на мужа, а затем – на Огнева. – Если Президент о чем-то в неведении, то в неведении могут пребывать и другие люди. Даже среди присутствующих, – сказала она загадочно.

– Это точно, – заметил Борис Николаевич. – Но открывать глаза, сделай одолжение, будешь после ужина. А то я уже не могу. И потом, я давно не видел мою супругу. Она, наверное, думает, что меня потеряла.