Время прощать - Джон Гришэм

Джейк со Стиллменом заняли кабинку, заказали по кружке разливного пива и начали расслабляться. После четырех дней, в течение которых, сидя за одним столом, слушали бесконечные показания сомнительной ценности, они почти онемели от усталости. Всегдашняя самоуверенность Стиллмена, казалось, исчезла, и он почти внушал симпатию.

Когда официант, поставив кружки на стол, удалился, он склонился вперед и тихо сказал:

– Есть идея, моя собственная, я ни с кем пока ею не делился. На кону куча денег, как всем известно. Точно не знаю, сколько именно, но…

– Двадцать четыре миллиона, – перебил его Джейк.

Всем участникам процесса все равно вскоре предстояло узнать содержание «первичной инвентаризации», поэтому не было никакого вреда в том, чтобы раскрыть этот секрет Рашу. Хранить его следовало от газетчиков.

Стиллмен помолчал, улыбнулся, сделал глоток и покачал головой:

– Двадцать четыре миллиона!

– И никаких долгов.

– Даже не верится, правда?

– Правда.

– Итак, двадцать четыре миллиона, но после того как налоговики получат свое, останется хорошо если половина.

– Согласно выводам экспертов, именно так.

– Значит, сумма снизится до двенадцати миллионов. Все равно это огромные деньги – больше, чем мы с тобой, вместе взятые, когда-либо увидим. Так вот, Джейк, идея моя заключается в следующем. Почему бы нам не попробовать заключить досудебную сделку? Основных игроков трое: Гершел, Рамона и Летти. Не сомневаюсь, мы сумеем разрезать пирог так, что все останутся довольны.

Идея не блистала оригинальностью. Джейк с Люсьеном обкатывали ее уже несколько раз и были уверены, что адвокаты противной стороны делали то же самое. Каждая заинтересованная сторона отщипывает немножко – или много, – экономит на гонорарах адвокатам и прочих судебных издержках, избегает газетной шумихи и нервотрепки в ожидании исхода, и при этом всем гарантирован увесистый кусок пирога. Это казалось весьма разумным. Судебные адвокаты всегда, в любом процессе, держат в уме возможность заключения сделки.

– Твой клиент склоняется именно к этому? – спросил Джейк.

– Не знаю. Мы это еще не обсуждали. Но если мы с тобой договоримся, я берусь убедить Гершела.

– Ну, хорошо. А как ты собираешься делить пирог, о котором говоришь?

Стиллмен не торопясь отпил несколько глотков из своей кружки, вытер губы тыльной стороной ладони.

– Будем честны, Джейк, Летти Лэнг причитается очень немного. В общей схеме и при нормальном распределении активов и недвижимости она просто не в счет. Она – не родственница, а независимо от того, насколько непривлекательно выглядит семья, деньги почти всегда переходят к следующему поколению. Тебе это хорошо известно. Девяносто процентов всех денег, передаваемых по наследству, достается членам семьи. В Миссисипи это действует так же, как в Нью-Йорке или Калифорнии, где наследства бывают обычно куда крупнее. Вспомни закон: если человек умирает, не оставив завещания, все его деньги и имущество переходят к кровным родственникам и ни к кому более. Закон предпочитает оставлять деньги в семье.

– Допустим. Но мы не сможем добиться соглашения, если Летти будет сказано, что она не получит ничего.

– Конечно нет, Джейк. Дадим ей пару миллионов. Ты представляешь? Летти Лэнг, профессиональная домработница, не имеющая сейчас службы вообще, вдруг огребает два миллиона долларов, и это после вычета налогов. Джейк, у меня и в мыслях нет клеветать на эту женщину, черт, она мне даже начала нравиться в ходе предварительных слушаний. Она милый, занятный, явно хороший человек. Я ее не критикую, но скажи, знаешь ли ты, сколько чернокожих в штате Миссисипи сто́ят суммы, выражаемой семизначным числом?

– Просвети меня.

– По переписи тысяча девятьсот восьмидесятого года только семь чернокожих в этом штате заявили, что имеют больше миллиона долларов. Все они – мужчины, большинство причастны к строительному бизнесу или торговле недвижимостью. Летти будет самой богатой чернокожей женщиной в штате.

– А твой клиент и его сестра поделят остальные десять миллионов поровну? – спросил Джейк.

– Вроде того. Сделай приличное приношение церкви, положи кое-что на доверительный счет для Энсила, а мы разделим остальное.

– Это будет очень выгодно для вас, ребята, – вздохнул Джейк. – Вы огребете треть от почти пяти миллионов. Неплохой куш.

– Я не говорил, что мы получим треть, Джейк.

– Но процент будет немалым.

– Не могу открыть тебе этого, но, безусловно, гонорар будет приличным.

«Однако не у всех, – подумал Джейк. – Если уладить дело сейчас, мой гонорар сократится катастрофически».

– Ты уже обсуждал свою идею с Уэйдом Ланье?

При упоминании этого имени лицо Стиллмена исказила гримаса.

– Тут другая история. Ланье хочет заполучить моего клиента, который пока держится за меня. Я не доверяю Ланье, и предстоящие полгода буду постоянно оглядываться через плечо. Он – змей.

– Значит, пока ты с ним не говорил?

– Пока нет. Я вообще ни с кем еще это не обсуждал.

– Насколько я понимаю, отношения между твоим и его клиентами натянутые?

– В общем да. Гершел с Рамоной могли бы договориться, если бы приперло, но Йен – большая проблема. Гершел сказал, они с Йеном терпеть друг друга не могут и никогда не могли. Он считает Йена самодовольным придурком, принадлежащим к привилегированному старинному роду, но умудрившимся потерять все, что ему досталось, поэтому тот из кожи вон лезет, чтобы восстановить былой статус и снова изображать из себя большую шишку. А Йен всегда смотрел на Гершела свысока, чуть ли не как на «белую шваль». До сегодняшнего дня, разумеется. Теперь он вдруг горячо полюбил все их семейство и проникся заботой о его благосостоянии.

От Джейка не ускользнуло, что Стиллмен кого-то другого назвал «принадлежащим к привилегированному старинному роду».

– Кто бы мог подумать, – подыграл ему Джейк. – Послушай, Стиллмен, я только что провел восемь с половиной часов, перебрасываясь мячиком с Рамоной, и сдается мне, эта женщина слишком много пьет. Красные слезящиеся глаза, одутловатость, которую не скрывает косметика, количество морщин, явно избыточное для сорокадвухлетней дамы… Уж я-то вижу пьяниц, недаром близко знаком с Люсьеном Уилбэнксом.

– Да, Гершел говорит, она опустилась и много лет грозит Йену разводом, – сообщил Стиллмен, удивив Джейка откровенностью.

– Но теперь ей не удастся от него отделаться, – предположил Джейк.

– Нет, конечно. Думаю, теперь Йен снова страстно полюбил жену. У меня есть знакомый в Джексоне, который знает кое-кого из собутыльников Йена, так те говорят, он большой ходок.

– Спрошу его завтра об этом.

– Спроси-спроси. Дело в том, что Гершел и Йен никогда не будут доверять друг другу.