Кто не думает о последствиях... - Данил Корецкий

После приветствия и обязательных расспросов о том, как гость добрался (на что, вопреки традиции, следовали краткие и обтекаемые ответы), Абу Хаджи присел с Мухаммадом за стол. Он только что пообедал, а потому лишь отломил и съел кусочек лаваша, чтобы символически «разделить хлеб-соль». Под пристальным взглядом приезжего пояснил:

– Дел много, обстановка сложная, совсем аппетит потерял! Кусок не идет в горло…

– Понимаю тебя, брат, – кивнул Мухаммад. – Видно, я ошибся, почувствовав от жира на твоих щеках запах вареной баранины…

Абу Хаджи почувствовал, что краснеет. Эмиссар Центра видел его насквозь! Длинный и тонкий нос Мухаммада по чуткости не уступит горной лисе, а исходящие от него волны жестокости и угрозы заставляют вспомнить матерого волка…

– Э-э-э… Ее и правда варили там, где я находился, – сказал он и вытер щеки платком, хотя тут же понял, что приезжий «взял его на пушку», и покраснел еще больше. – Я просто попробовал, как готовит наш новый повар…

– Это все мелочи, уважаемый Абу Хаджи, – отмахнулся эмиссар. – Меня интересует, куда пропал наш человек? Он шел из Грузии и должен был прийти к вам, но не пришел. Что с ним случилось? С кем он шел? Где эти люди? Где находившиеся при нем вещи? Поверь, это гораздо важнее, чем то, ел ли ты сейчас вареную баранину…

Наступило неловкое молчание. Абу Хаджи не мог ответить ни на один из поставленных вопросов. Но бесконечно молчать – значит расписаться в своей полной никчемности.

– Мы знаем, что на границе, как раз во время его перехода, была перестрелка, три пограничника убиты, – стараясь говорить как можно солидней, ответил наконец он. – Все остальное нам, увы, неизвестно!

– Это надо выяснить, и как можно скорей! – свел брови посланец Центра и окончательно перестал напоминать сельского жителя. – У нас хорошее впечатление от дел амира Оловянного. Сведи меня с ним, и я скажу ему, что надо делать.

«Как бы не подсидел меня Оловянный, – озабоченно подумал Абу Хаджи. – Он племянник Великого Гаруна, везде связи… Обложил данью весь район и сам делится, с кем нужно. Слишком он самостоятельным стал. Вот и этот напрямую, без меня, теперь с Оловянным работать будет…»

А вслух сказал:

– Да, я и собирался поручить ему это дело… У него хорошие связи в Грузии, к тому же большие амбиции. Тебя проводит Маомад с охраной. Только надо выбрать, как ехать. Можно через тоннель, так быстрее, но там, на въезде и выезде, стоит ОМОН кафиров. Через горы безопасней, но дольше…

– Поеду, как быстрее, – решительно заявил Мухаммад. – Лазать по горам времени нет, а документы у меня хорошие.

– Да поможет тебе Аллах! – пожал плечами Абу Хаджи, ответив таким тоном, каким обычно говорят: «Как знаешь!»

– И пусть подберут мне одежду, в которой ходят у вас, – то ли попросил, то ли распорядился эмиссар.

– Сделаем, – кивнул Абу Хаджи.

Утром следующего дня Маомад с пятью бойцами на двух джипах увозили гостя. Прощание с Абу Хаджи было менее теплым, чем встреча.

* * *

Москва. Дивизион «Меч Немезиды»

После перехода в администрацию Президента генерал-майор Карпенко приехал на базу «Меча Немезиды» впервые. Куратора с самого высокого уровня встречал новый командир дивизиона полковник Анисимов. Оба чувствовали себя не совсем ловко, как всегда, когда приходится делать еще не ставшее привычным дело.

– Располагайтесь, товарищ генерал-майор! – Полковник сделал широкий жест рукой, указывая то ли на кресло хозяина кабинета, то ли на стулья за приставным столом.

Карпенко сел на место посетителя – он придавал мало значения обезьяним ужимкам, которыми обозначается место вожака в стае, и считал, что у людей все должно быть по-другому. Как ни странно, «руководящие люди» его «не понимали».

– Может, кофе? – предложил Анисимов.

За стеной была комната отдыха с диваном, журнальным столиком, парой кресел, телевизором, холодильником и небогатым набором посуды на полках шкафа-стенки. В этом же шкафу был запас хорошего кофе и чая, сделанный еще самим Виталием Сергеевичем.

– Спасибо, позже. Как вы тут? Обжились на новом месте, Евгений Семенович? – по-дружески обратился генерал к подчиненному.

– Вроде бы… – кивнул тот. – Но особо ярких дел пока не было. Не знаю – к счастью или к сожалению…

Анисимов сел напротив, командирское кресло так и осталось свободным. Он понимал: Карпенко пришел не для того, чтобы поболтать и выпить кофе. Значит, речь пойдет о новом задании, признаки которого давно угадывались в дующих «сверху» ветрах…

– К счастью, Женя, конечно, к счастью! К сожалению, я тебе такое дело принес…

Карпенко щелкнул кодовыми замками плоского, стального внутри, с механизмом самоуничтожения, кейса, достал папку с красной полосой наискось и грифом «Сов. секретно» в правом верхнем углу.

– Вот оно, это дело!

Папка шлепнулась на приставной столик. На обложке была лаконичная надпись: «Гарун Джебраилов».

– Тот самый? – спросил Анисимов.

Карпенко кивнул.

– Как ты знаешь, там заменили главу республики. А он – основной гвоздь, на котором висит кепка дагестанского терроризма. Принято решение этот гвоздь выдернуть, иначе порядок там не навести…

– Но почему мы?

– Прочтешь – поймешь! И, кстати, успешно проведешь операцию – можешь заказывать генеральский мундир. Представление готово, лежит у меня на столе. А у нас для такого документа путь короткий – моя виза, ну и подпись Самого, – улыбнулся Карпенко. – Два-три дня – и все!

– Спасибо, Виталий Сергеевич, – озабоченно сказал полковник. – Вначале надо дело сделать…

– Это правильно, – кивнул Карпенко. – Изучишь материал, разработаешь план проведения операции и завтра в четырнадцать мне доложишь. У тебя еще нет постоянного пропуска?

– Нет. Всё обещают выдать.

– Значит, в бюро пропусков будет лежать временный. Вопросы?

– Пока нет!

– Тогда за работу! – Карпенко встал.

– А кофе?

– Некогда кофеи распивать, – отмахнулся генерал. – Занимайся! Провожать меня не надо, я дорогу знаю!

Попрощавшись с куратором, командир дивизиона взял черный маркер и, подумав полминуты, аккуратно написал на картонной обложке кодовое название операции: «Гвоздь для кепки». Потом раскрыл совершенно секретную папку.

Мэр Махачкалы – Гарун Джебраилов, 55 лет (жена Патимат Джебраилова (Омарова) 50 лет, домохозяйка, в делах мужа не участвует), прозвище в республике «Великий Гарун», одна из ключевых политических фигур Дагестана. Пользуется неограниченной властью и авторитетом, является реальным претендентом на пост Президента республики. Его ближайшие родственники и приближенные представители клана занимают ключевые посты, позволяющие Джебраилову управлять финансовыми потоками крупных предприятий, контролировать работу правоохранительных и судебных органов, манипулировать средствами массовой информации, решать вопросы о назначении на должности. (перечень криминальных связей с указанием полных данных – в Приложении № 1).