Черный лед - Майкл Коннелли

Уже отворачиваясь от окна, Босх краем глаза заметил слева голубоватую вспышку. В следующий миг бутылка с остатками пива, которую он все еще держал в руке, разлетелась вдребезги. Осколки стекла брызнули во все стороны, и Босх инстинктивно попятился. Опомнившись, он бросился на кровать и, перевалившись через нее, приземлился на полу. Оказавшись в этом ненадежном убежище, Босх готовился к новым выстрелам, но их не последовало. Сердце отчаянно колотилось в груди. Необычайная ясность мысли пришла к Гарри, как это бывало всегда в минуты смертельной опасности. Он прополз по полу несколько футов и выдернул из розетки штепсель настольной лампы. Комната погрузилась во тьму. Он привстал и нашарил на тумбочке револьвер. Снаружи взревели два мотора – машины стремительно умчались.

«Неплохо задумано, – сказал себе Гарри. – Вот только снайпер промазал…»

Он подполз к окну и медленно встал, прижимаясь спиной к стене и коря себя за то, что весь вечер так безрассудно сидел у окна, словно подставляясь убийце.

Осторожно выглянув за окно, Босх оглядел противоположное крыло отеля, где, как ему показалось, он заметил вспышку выстрела, но в наступившей тьме почти ничего не рассмотрел. Многие окна были открыты настежь, и определить, из какого именно стреляли, Гарри не мог.

Бросив взгляд в комнату, Босх увидел дыру в спинке кровати – в том месте, куда попала пуля. Соединив эту точку воображаемой линией с тем пунктом в пространстве, где он стоял с бутылкой в руке, Гарри продолжил ее и получил убедительную директрису, указывающую на неосвещенное открытое окно на пятом этаже противоположного крыла. Никакого движения за окном не наблюдалось, лишь ночной ветерок слегка колыхал занавеску.

Босх заткнул револьвер за пояс и, прикрыв его рубашкой, выскользнул из номера. От его одежды несло пивом, а осколки стекла, застрявшие в ткани, покалывали кожу. Босх нисколько не пострадал; стекло слегка порезало лишь шею и правую руку, в которой Гарри держал злосчастную бутылку. На всякий случай он все же прижал раненой ладонью царапину на шее и поспешил дальше.

Судя по нумерации комнат в отеле, замеченное им окно находилось в пятьсот четвертом номере – четвертой комнате на пятом этаже. Попав в нужный коридор, Босх выставил револьвер перед собой. Приближаясь к номеру, он пытался представить свои действия после того, как выбьет ногой замок, однако эта предусмотрительность оказалась излишней – дверь была распахнута настежь, и ветерок из окна проникал сквозь нее в коридор.

Свет внутри не горел, и Босх, зная, что его силуэт ясно обозначится на пороге, быстро прыгнул в помещение, тотчас включил лампы в прихожей, быстро обвел стволом револьвера комнату, но, как он и предвидел, здесь уже никого не было.

Ошибки не было – несмотря на сквозняк, в пятьсот четвертом все еще пахло порохом. Гарри подошел к окну и посмотрел на окна своего номера. Пожалуй, задача перед неизвестным снайпером стояла не самая сложная.

Потом он услышал пронзительный визг покрышек по асфальту, а повернувшись на звук, заметил задние огни седана, который вырулил со стоянки отеля и, резко увеличив скорость, понесся прочь.

Босх спрятал револьвер под рубашку и стал осматривать комнату в надежде найти что-нибудь оставленное убийцей. Когда он включил свет, на кровати, в складках заткнутого под подушки покрывала, тускло блеснул медным боком какой-то предмет. Потянув покрывало, он увидел застрявшую под подушкой стреляную гильзу винтовки тридцать второго калибра. Не прикасаясь к ней, Босх достал из ящика стола чистый конверт и ловко поддел им гильзу.

Когда он уходил из пятьсот четвертого номера, в отеле все было спокойно – никто не выглядывал из дверей, не сбегались сотрудники гостиничной службы безопасности, не выли вдали полицейские сирены. Значит, никто не слышал ничего подозрительного, возможно, кроме звука разбившейся у него в руках бутылки. Злоумышленник скорее всего воспользовался глушителем. Иными словами, убийца наверняка не спешил с выстрелом и подкарауливал Босха у окна. Но промахнулся. «Не был ли промах намеренным?» – подумал Гарри, но тут же отверг это предположение. Пуля прошла совсем рядом с ним, а стрелять так близко от цели, чтобы просто напугать, не имело смысла – слишком многое зависело от слепого случая. Значит, ему просто повезло. Отвернувшись в последний момент от окна, он спас себе жизнь.

Босх направился в свой номер, намереваясь извлечь пулю из спинки кровати, перевязать порезы, переменить одежду, после чего выписаться из гостиницы. По пути он сообразил, что должен предупредить Агильо.

У себя в комнате Гарри порылся в бумажнике и сразу нашел листок бумаги, на котором Агильо записал ему телефон и домашний адрес. Следователь взял трубку после первого же гудка.

– Алло?

– Это Босх. В меня только что стреляли.

– Понятно. Где это произошло? Ты не ранен?

Агильо говорил спокойным и невозмутимым тоном. Его волнение выдавало лишь машинальное «ты».

– Со мной все в порядке. В меня стреляли через окно моего номера в гостинице. Я звоню, чтобы предупредить тебя.

– Вот как?

– Мы весь день провели вместе, Карлос. Поэтому я не уверен, что это касается только меня. У тебя все о'кей?

– Да, все в порядке.

Босх вдруг сообразил, что не знает, есть ли у Агильо семья. В сущности, он почти ничего не знает об этом человеке, кроме его происхождения.

– Что ты собираешься делать? – спросил Агильо.

– Пока не знаю. Для начала съеду из отеля.

– Приезжай ко мне.

– Спасибо, хорошо… Нет, давай сделаем иначе. Не приедешь ли ты сюда? Меня в отеле уже не будет, но я хотел бы, чтобы ты разузнал хоть что-то о том, кто жил в номере пятьсот четыре. Оттуда в меня стреляли. Тебе это будет легче сделать, чем мне.

– Сейчас выезжаю.

– Отлично. Встретимся у тебя. Мне надо еще кое-что проверить.

* * *

Глумливая луна висела над жутковатым промышленным ландшафтом Валь-Верде, словно улыбка Чеширского кота. На часах было 10.00. Босх сидел в своей машине перед воротами мебельной фабрики «Мекситек», откуда оставалось две сотни ярдов до автостоянки «Энвиро брид». Гарри ждал, пока отъедет последняя машина – светло-бежевый «линкольн», принадлежавший, как он подозревал, самому Эли. Рядом с Босхом лежал на сиденье пакет. Запах жареной свинины заполнял весь салон, и Босх опустил стекло.

Глядя на стоянку «Энвиро брид», Босх чувствовал, как у него учащается дыхание. Выброс в кровь адреналина пьянил Гарри почище всяких наркотиков. Спина и ладони его взмокли от пота, хотя вечер выдался прохладный. Босх думал о Муре, Портере и других. «Но не меня… – стучало у него в голове. – Только не меня…»

В 10.15 дверь «Энвиро брид» отворилась и оттуда вышел человек, у ног которого чернели две неясные живые тени. Эли и собаки. Псы прыгали возле его ног, и он кинул что-то на стоянку. Но собаки никуда не побежали, пока он не крикнул «Ешь!» и не хлопнул себя ладонью по бедру. Только после этого черные тени одна за другой ринулись вперед и, опустив носы, стали носиться кругами по площадке в поисках подачки.