Система экономических противоречий, или философия нищеты. Том 1 - Пьер Жозеф Прудон

народного недоверия к Богу также говорит нам, чего нам следует ожидать от власти… ничего.

Придя ко второму пункту нашего испытания, вместо того, чтобы предаться бесплодному созерцанию, давайте будем все более и более внимательными к учениям о судьбе. Залог нашей свободы находится в процессе нашей пытки.

Глава V

Эпоха третья. Конкуренция

Что будет с человечеством, находящимся между гидрой с сотней глоток разделения труда и необузданным драконом машин? Пророк сказал это более двух тысяч лет назад: Сатана смотрит на свою жертву, и война вспыхивает, Aspexit gentes, et dissolvit. Чтобы защитить нас от двух бедствий, голода и чумы, Провидение посылает нам раздор.

Конкуренция представляет собой эту эпоху философии, где полуразум антиномий породил искусство софизма, признаки ложного и истинного сливаются, и где больше нет ничего, вместо доктрин, кроме безуспешного соревнования духа. Таким образом, промышленное движение точно воспроизводит метафизическое движение; история общественной экономики — полностью в трудах философов. Изучим этот интересный этап, чей наиболее ошеломляющий признак состоит в том, чтобы снять обвинение как с тех, кто верит, так и с тех, кто протестует.

§ I. Необходимость конкуренции

Г-н Луи Рейбо, романист по профессии, экономист по случаю, запатентованный Академией гуманитарных и политических наук для ее антиреформистских карикатур, со временем стал одним из писателей, наиболее антипатичных социальным идеям; тем не менее, г-н Луи Рейбо, что бы он ни делал, глубоко пронизан теми же самыми идеями: противостояние, которое он заставляет взрываться, находится ни в его сердце, ни в его разуме; оно существует на самом деле.

В первом издании своих «Исследований современных реформаторов» г-н Рейбо, взволнованный зрелищем общественных страданий, как и смелостью основателей этой школы, которые в сопровождении вспышки сентиментальности поверили в то, что они могут реформировать мир, формально выразил мнение, что то, что всплывало из всех их систем, было АССОЦИАЦИЕЙ. Г-н Дюнойе, один из знатоков г-на Рейбо, опроверг это утверждение, тем более лестным для г-на Рейбо образом, что форма (опровержения) была слегка ироничной:

«Г-н Рейбо, который изложил с такой тщательностью и талантом в книге, которой удостоилась Французская академия, пороки трех основных реформистских систем, поддерживает принцип, общий для них и служащий их основой, — принцип ассоциации. — Ассоциация в его глазах, заявляет он, самая большая проблема современности. Он говорит, что она призвана разрешить вопрос о распределении плодов труда. Если для решения этой проблемы власть ничего не может сделать, ассоциация может все. Г-н Рейбо говорит здесь как писатель-фаланстер…»

Г-н Рейбо немного продвинулся, как мы видим. Наделенный слишком большим здравым смыслом и доброй волей, чтобы не видеть пропасть, вскоре он почувствовал, что сбился с пути, и начал отступать. Я не ставлю ему в вину этот разворот: г-н Рейбо — один из тех, кто не несет несправедливой ответственности за свои метафоры. Он сказал, прежде чем подумать, он отказался: что может быть более естественным! Если социалисты и возьмутся за кого-то, это будет г-н Дюнойе, который спровоцировал отречение г-на Рейбо этим единственным комплиментом.

Г-н Дюнойе не преминул заметить, что его слова попали не в закрытые уши. Он говорит нам, во славу добрых принципов, что «во втором издании “Исследований современных реформаторов” сам г-н Рейбо смягчил то, что в его выражениях могло звучать как абсолютное. Он сказал, вместо “может все”, “может многое”».

Это было важное изменение, как на это указал г-н Дюнойе, но которое все же позволяло г-ну Рейбо одновременно написать: «Эти симптомы серьезны; мы можем рассматривать их как прогнозы неясной организации, в которой работа будет стремиться к равновесию и регулярности, которых ей не хватает… В основе всех этих усилий скрывается принцип, ассоциация, которую было бы неправильно осуждать за неравномерные проявления».

Наконец, г-н Рейбо объявил себя решительным сторонником конкуренции, а это значит, что он решительно отказался от принципа ассоциации. Ибо если под ассоциацией мы должны понимать только те формы общества, которые определяются кодексом правил торговли, и из которых г-да Троплон и Делангл сформировали для нас краткую философию, то больше не стоит отличать социалистов от экономистов, — партию, которая ищет ассоциацию, и партию, которая утверждает, что ассоциация существует.

Не стоит представлять себе, — потому что г-ну Рейбо пришло в голову опрометчиво сказать «да» и «нет» по вопросу, о котором он, кажется, еще не имел ясного представления, — что я причисляю его к этим спекулянтам социализма, которые, запустив в мир мистификацию, начинают тотчас отступать под предлогом того, что поскольку идея находится в общественном достоянии, они могут только позволить ей следовать по ее пути. Г-н Рейбо, на мой взгляд, относится скорее к категории простофиль, которая насчитывает в своем составе много порядочных и разумных людей. Поэтому в моих глазах г-н Рейбо останется «vir probus dicendi peritus» — добросовестным и толковым писателем, который вполне может удивляться, но никогда не выражает ничего, кроме того, что он видит и что испытывает. Кроме того, г-н Рейбо, однажды обосновавшись на почве экономических идей, тем не менее мог согласиться с самим собой, поскольку у него было больше ясности в уме и правильности в рассуждениях. Я проведу этот любопытный опыт на глазах у читателя.

«Конкуренция так же важна для труда, как и его разделение, поскольку само разделение возвращается в другой форме или, скорее, возводится во вторую степень».

П.-Ж. Прудон, «Философия нищеты»

Если бы я мог быть услышанным г-м Рейбо, я бы сказал ему: встав на сторону конкуренции, вы ошибетесь; встав на сторону тех, кто против конкуренции, вы тем более ошибетесь: это значит, что вы всегда правы. После этого, если, убедившись в том, что вы не просчитались ни в первом издании своей книги, ни в четвертом, и вам удастся сформулировать свои чувства в понятной форме, я буду считать вас экономистом, таким же гениальным, как Тюрго и А. Смит; но я предупреждаю вас, что тогда вы будете походить на второго из них, которого вы знаете, без сомнения, мало, и вы будете эгалитаристом! Принимаете пари?

Чтобы лучше подготовить г-на Рейбо к такому примирению с самим собой, давайте сначала покажем ему, что эта шаткость суждения, которой любой другой на моем месте упрекал бы его с оскорбительной колкостью, является предательством, исходящим не от самого писателя, но от фактов, которые он взялся интерпретировать.

В марте 1844 года г-н Рейбо опубликовал статью о масличных культурах — по теме, которая интересовала город Марсель, его родину, статью, в которой он решительно высказался за свободную конкуренцию и