Если в сердце живет любовь - Люси Бродбент

— О рок-звезде и о любви. По пути в Австралию знаменитый певец встречает в самолете красивую модель. На Гавайях обоим приходится задержаться на двадцать два часа. Зарождается чувство. Он женат, а потому они пытаются забыть друг друга, но не могут и целый год пишут друг другу письма.

— А потом?

— А потом, разумеется, женятся. Счастливый конец, хеппи-энд. Ты же знаешь, я не могу без благополучной развязки. Сценарий называется «Двадцать два часа».

— Потрясающе, Перл! Просто потрясающе. И что же, «Нью-Лук» дала зеленый свет?

— Не только дала зеленый свет, но и заказала следующий сценарий. — Даже рассказ об успехе вызывает бодрящий прилив адреналина.

— Поверить не могу! — Адам сражен наповал. — Просто невероятно! Разумеется, ты всегда отличалась богатым воображением.

— Честно говоря, я почти ничего не выдумала. Такова история мамы и папы. Ты ведь слышал об их отношениях, правда?

Адам на секунду теряется, а потом его осеняет.

— Конечно, так и есть. Как я сразу не догадался? — Он задумывается. — А ты уверена, что хочешь поведать миру тайну?

— Никто не узнает, что это рассказ о моих родителях. Возможно, несколько человек догадаются. Знаешь, пока писала, испытывала странное, близкое к восторгу чувство. Очень хотелось показать, что папа был романтиком с любящей душой и всегда стремился поступать так, как считал правильным. Лидия пытается представить его расчетливым бабником, но я никогда не сомневалась, что он другой.

— Ты права. — Адам замолкает и в задумчивости потирает подбородок. — Хотя… — Продолжать он не осмеливается.

— Что?

— Нет, нехорошо так говорить.

— Говори.

— Дело в том, что… брак твоих родителей трудно назвать счастливым концом.

— В традиционном смысле, наверное, так и есть. Но ведь семья все-таки существовала. Странная, необычная. Необычная — не обязательно плохая. В любом случае фильм заканчивается свадьбой.

Мысль о папином уходе снова доставляет боль. Если бы он был рядом! Наверняка сейчас гордился бы мной. Адам, видимо, сочувствует и кладет руку на плечо.

— Нам пора, — говорю я и только сейчас замечаю, что уже действительно поздно. Солнце село, а небо на западе окрасилось в причудливые золотисто-розовые тона. Прощаться почему-то неловко.

— Но нам необходимо еще многое обсудить, — серьезно замечает Адам. — Например, предстоит решить практические вопросы.

— Мне ничего не нужно. Я же сказала, что абсолютно самостоятельна и независима. — Встаю и вешаю на плечо сумку. — Тебе вовсе незачем меня поддерживать. — Ах, до чего же приятно говорить такие слова!

— А вещи из дома? Здесь много твоего.

— Делить все пополам? Ужасно. К тому же не настроена осложнять быт лишним имуществом. — Поворачиваюсь, чтобы уйти. — Хотя, может быть, возьму что-нибудь из одежды. Чувствую, что уже немного пообносилась. Да и Тэкери скорее всего захочет перевезти любимые игрушки.

— Но ведь мы с ним будем видеться? — Адам внезапно пугается.

— Неужели думаешь, что я способна отобрать у тебя сына? — Я улыбаюсь, и Адам с облегчением вздыхает. — С ума сошел? А как насчет маленького? — показываю на свой живот. — Он ведь может быть твоим.

— Вряд ли. Мы целых четыре года пытались сделать ребенка. Так с какой стати ему вдруг объявиться в самый неподходящий момент? Нет уж, заслуга наверняка принадлежит Бретту. — И в лице, и в голосе Адама столько боли, что хочется зажмуриться.

— Как бы там ни было, а мы с детьми будем семьей, пусть и необычной. Не забывай, я ведь и сама из необычной семьи.

— А ты сказала Бретту, что беременна? — спрашивает Адам, пока мотор греется.

— Нет.

— Почему?

— Ты же знаешь, как он снялся с места перед появлением Тэкери.

— И теперь боишься повторения истории? Забавно. Если не в состоянии расстаться, то сейчас самое время дать человеку еще один шанс, — говорит Адам.

— Я с ним рассталась. Не забывай, я независимая женщина.

— И все же сообщи, Перл, — грустно настаивает Адам. — Если Бретт снова тебя бросит, будешь точно знать ему цену.

— И что же дальше?

— А дальше решать тебе. Не забывай, ты независимая женщина.

Проходит еще несколько месяцев. Свежая весна постепенно уступает натиску душного, бесконечно долгого калифорнийского лета. Асфальт плавится, но моя решимость и стремление к независимости растут и крепнут. Адам приезжает к нам. Мы ездим к нему. В итоге Тэкери видит отца гораздо чаще, чем в то время, когда жил с ним под одной крышей. Мне кажется, Адам даже с кем-то встречается. Я пригласила няню. Она из Гватемалы, и зовут ее Каролина. Главная обязанность Каролины — забирать Тэкери из школы. Благодаря ее помощи у меня освободилось несколько часов, и это время я посвящаю исключительно работе. Пишу новый сценарий.

Я заметно увеличилась в размерах. Новенькому, как зовет малыша Тэкери, уже тридцать семь недель. Это значит, что ростом он примерно семнадцать дюймов, а весит около шести фунтов.

— А ребенок понимает, что мама с ним разговаривает? — спросила я доктора Гринблата, когда пришла на УЗИ.

— Вполне возможно. Кстати, если хотите, можем узнать, кто это — мальчик или девочка.

— Конечно, хочу.

— Ультразвуковое исследование не может гарантировать стопроцентную точность, и все же… — Доктор погрузился в изучение картинки на мониторе. — И все же я бы сказал, что вот это не что иное, как пенис.

Я тоже посмотрела на экран. Голова, пульсирующее сердце и много странных форм, одна из которых действительно выглядит как пенис. Беременность приобретает новое измерение. Два мальчика! Мне предстоит воспитывать двух мужчин. Первой реакцией оказалась паника: сразила немедленно, прямо в кабинете доктора. Самостоятельность и независимость — прекрасные понятия, и все же каждая мать знает, каково это — вырастить ребенка. Пришлось напомнить себе, что пять миллионов долларов на банковском счету способны купить любую помощь. Да, с удовольствием повторю еще раз: пять миллионов долларов. И все эти деньги я заработала самостоятельно, честным трудом. Надо признаться, солидная сумма приносит больше уверенности в собственных силах, чем все сеансы психоаналитиков, вместе взятые. Дело в том, что студии так понравился первый сценарий, что за второй она заплатила вперед. Значит, неплохо получается!

Работа действует благотворно. Каждый день беру большую кружку мятного чая (сейчас никакого кофе — ребенку он ни к чему) и отправляюсь в гостевой дом. Задергиваю желтые шторы на окнах, которые повесила собственными руками, усаживаюсь в удобное кресло с высокой спинкой (сама купила), включаю компьютер и погружаюсь в параллельную жизнь. Процесс увлекает, затягивает, поглощает и отвлекает от вредных мыслей, в частности от мыслей о Бретте.