На пиру богов - Сергей Николаевич Булгаков

же такие грани в жизни народов, как и отдельных лиц, когда происходят такие геологические перевороты: ну вот вам падение Рима в древности, падение Византии в Средние века. Ведь на другой день после вступления султана Магомета в Царь-град, <…> греки должны были сразу переменить всю свою религиозно-историческую ориентацию, а ведь то, что с нами случилось, не менее Магомета…

Светский богослов. Вы уклоняетесь от главного: является ли русская история России как православного царства, Третьего Рима в ваших глазах ошибкой и недоразумением, подсказанным чьим-то коварством, была ли когда-нибудь эта Россия? есть ли Россия?

Беженец. Вы так ставите вопрос, что на него нельзя, не позволено отвечать смертному, обращайтесь к разным Гегелевым детям, они все объяснят, выдумавши какую-нибудь схему, а я устал от этих схематических теодиций. Разумеется, в высшем смысле можно ли и спрашивать о смысле, если верить в Бога, и прибавлю все-таки, хотя вы и готовы лишить меня на это права, если верить в Россию и ее любить. Внимайте тому, кто в душе своей носит и эту рану, и эту «антиномию» (выражение гегелевским штилем), – не нам чета был муж сей, да и положение тоже не нашему чета, ибо, как ни любить, как ни преувеличивать значение народа русского, с «избранным народом» (говорю без всякой иронии) ведь и ему не сравниться. «Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ свой? Никак», «<…> весь Израиль спасется», <…> «ибо дары и призвание Божие непреложны» и «ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать», «<…> как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень? Или кто был Советником Ему?». Вот ответ! Другого не хочу придумывать вместе со всезнайками, довольно с меня! Посему самый вопрос «не является ли русская история ошибкой или недоразумением» отвергаю как неподлежащий человеческому ответу. Но ошибки, недоразумения, иллюзии, застилавшие и застилающие глаза русским людям на протяжении всей нашей истории, мы должны постигать, этой переоценке ценностей нас учит история, и в особенности – в области религиозно-национального самосознания. Мы все здесь так или иначе участвуем, а стало быть, и повинны, и вы не случайно обмолвились о Третьем Риме, потому что эта идея стоит в центре всего нашего исторического самочувствия.

Светский богослов. Ну для вас-то, я полагаю, вопроса этого уже не существует, после того как вы нашли для себя дорогу в первый и, конечно, последний, для вас единственный, Рим.

Беженец. Почем знать… Несомненно одно: Москва сейчас если и является Третьим Римом, то лишь в ином, новом смысле столицы красного Интернационала. Очевидно, ваш Третий Рим пока не удался, и такие дела в истории, конечно, не бывают случайно. Надо искать – почему.

Светский богослов. В свою очередь я отвергаю самый вопрос. Как будто в греховном мире нет безответных почему, явного зла и бессмыслицы?.. Почему Иуда предал Христа на мучения и смерть? Так разве это означает неудачу дела Христова и ложность пути Его?

Беженец. Позвольте! Здесь нет аналогии или же, если хотите, есть ответ на вопрос почему. Добро нуждается в гонении, чтобы побеждать зло, почему и Крест Христов есть величайшая победа, победившая мир. Но при наличности этого общего условия мировой жизни или при его предположении есть жизненные или исторические задачи, которые по самому смыслу своему должны удаваться, иначе они обличатся в своей ложности. И вот через это-то огненное испытание и проходит теперь идея Третьего Рима. Я снова обращаю к вам вопрос: почему она не удалась?

Светский богослов. Ответить не трудно, если хотите, и уже не раз, даже в наших беседах, приходилось отвечать: не удавалась до сих пор Россия как царство Третьего Рима потому, что, начиная с Петра, наша интеллигенция, а через нее и народ отравлялись иноземными ядами и теперь дошли до окончательного безумия. Проклятая интеллигентщина – вот причина гибели России, и вы сами это знаете…

Беженец. Знаю, хотя и не преувеличиваю, потому что ведь ранее всякой интеллигенции имели мы и Смутное время, и многое другое. Но разве вы не видите, что ваша точка зрения на русские события действительно безнадежна: ведь, значит, народ отравлен и духовно мертв, и нет сил, чтобы одолеть действие этих ядов, потому что (иначе) он и не впал бы в этот маразм… Куда же идти дальше в историческом пессимизме и отчаянии. И в то же время вы не допускаете ошибки в исходном пункте, не хотите пересмотреть самих заданий. А этого именно и требует история. Я согласен, что идея Третьего Рима есть интегральная для всей русской истории, как религиозное ее осмысление, но, очевидно, она была неверна, или неверно понята, в самую идею вкрались извращения, которые и явились причиной ее неудачи. И именно эта мысль открывает новые возможности, дает новые силы, спасает от полного исторического отчаяния, которое может драпироваться в своего рода эсхатологический цинизм а-ля митрополит Антоний и, разумеется, приводит к цинизму практическому. Однако решающее значение имеет все-таки не это, потому что это соображение, хотя и возвышенного, но практического характера, связано с интересами, а здесь важна истина, помимо всякого прагматизма. А истина состоит в том, что идея Третьего Рима была ложна, как раскольническая, особняческая, а вместе – притязающая на вселенскость, как и русское православное царство на деле оказалось конгломератом разных вер и народностей, цементированных только насилием и, за удалением его, тотчас же рассыпавшимся. Идея Третьего Рима нераздельно вытекает из нашего национального сознания, которое было поврежденным.

Светский богослов. Иначе говоря, не было католическим? Ведь вы только это хотите сказать?

Беженец. Не огрубляйте и не упрощайте вопросов. Да, я только это хочу сказать, но сказать только это значит ничего не сказать. «Католичество» не есть штамп или трафарет из «обличительного богословия», это есть историческая, всегда живая и развивающаяся историческая сила, не только статика, но динамика, а вместе с тем и в силу этого это есть тема и задача всемирной истории, которую и мы с Третьим Римом все время решаем. И я здесь не говорю о всем западном католичестве в его прошлом и настоящем, которого для этого путем и не знаю, но о русском хафоличестве, о русской душе и русской судьбе. И говорить теперь о Католичестве на русской земле – это значит произносить совершенно конкретные суждения и соответствующую переоценку всего нашего духовного наследства.

Светский богослов. Уже восприняли, таким образом, у отцов иезуитов их манеру заговаривать зубы и запутывать простые и ясные вещи, чтобы ловить рыбу в мутной воде.

Беженец. Я не хочу,