Разгром советской державы. От "оттепели" до "перестройки" - Александр Шевякин

Делалось это следующим образом. Во-первых, РЭНД Корпорэйшн вышла на авансцену и стала самым активным посредником в деле объединения КГБ—ЦРУ, ни один шаг не проходил без ее участия, об этом мы скажем ниже. Еще одна структура, активно работавшая над этим — некая американская общественная организация «Поиск общей платформы», глава которой некто Джон Д. Маркс, автор ряда книг, восхваляющих ЦРУ, работал в госдепартаменте США и в Центре по исследованиям проблем национальной безопасности (Вашингтон). Во-вторых, с советской стороны был выбран посредник и координатор встреч не напрямую из спецслужб или других учреждений с сугубо государственным статусом, а, как ни странно, такой орган, как «Литературная газета». Советский Комитет защиты мира упоминался в числе организаций — контактеров с советской стороны, но его представители в прессу не попали, хотя, возможно, как-то в этом и участвовали… Итак, официальная заявленная цель — тот самый «поиск общей платформы». Подлинная цель — контакты по линии КГБ — ЦРУ.

В РЭНД-Корпорэйшн хорошо знали из теории игр, что ничто не сможет так хорошо объединить заклятых друзей, как наличие нового общего врага. И такой враг был найден, правда, назван несколько расплывчато: международный терроризм. Однако когда в это понятие начали вкладывать конкретное содержание, то оказалось, что оно полностью соответствует американским представлениям: Саддам Хуссейн, Ливия, палестинские террористы. Те же, кто реально угрожал СССР — афганские «борцы за свободу» и закавказские инсургенты (а впоследствии, само собой, и чеченские боевики в России), — в этот список не попали.

Первая встреча состоялась в редакции «Литературной газеты» в начале января 1989 г. Координатором принимающей стороны выступил политический обозреватель Игорь Беляев, автор провокационной статьи «Ислам», заложившей начало конфликтов по оси мусульмане — остальные, о чем еще будет сказано. Присутствовали ученые, дипломат, журналисты, юристы. Сотрудников госбезопасности на той встрече еще не было. Американскую сторону представлял упомянутый Д. Маркс, заведующий политическим отделом РЭНД Брайен М. Дженкинс, ряд других лиц [7.38. С. 14].

Вторая встреча состоялась полгода спустя. Теперь приглашали американцы в знакомую нам Санта-Монику в штаб-квартиру РЭНД Корпорэйшн. Среди советских участников — все тот же Игорь Беляев, журналисты, юристы-международники, политолог, переводчики. И среди них два генерала КГБ— В.В. Звезденков и Ф.А. Щербак. О первом известно не так уж много, сообщают, что генерал-майор Валентин Владимирович Звезденков до перехода в центральный аппарат служил первым заместителем Председателя КГБ Литовской ССР, специалист в области борьбы с терроризмом. Щербак Федор Алексеевич (1918–1998) — к тому времени генерал-лейтенант в отставке, до этого служил на должностях заместителя начальника ВГУ (контрразведка); членом Комитета— начальником 6-го Управления (защита государственных секретов в экономике), его называли «ходячей энциклопедией». Выбор этих лиц для контакта, разумеется, был согласован с американской стороной — иначе они не получили бы визы. Среди американских участников — все те же лица, к ним добавились: Уильям Колби — бывший директор ЦРУ и Рэй Клайн — бывший заместитель директора ЦРУ, автор нескольких книг по разведке [7.34. С. 14].

Наша книга содержит попытку показать прежде всего системный характер «перестройки», но вполне могла бы иметь и другой ракурс: рассмотреть «перестройку» через призму национальной безопасности СССР, точнее, через всяческое ее уничтожение. И это был бы гораздо более динамичный, занимательный, почти детективный сюжет. Мы же лишь частично разбавляем наш скучный рассказ разделами то о политических убийствах, то о борьбе внутри КГБ СССР, то о нетрадиционных войнах. Уделим и в этот раз еще несколько слов государственной безопасности.

Надо сказать о качественных отличиях отношения общества и научных кругов к спецслужбам в СССР и в США. В среде советских, и прежде всего столичных, интеллектуалов о спецслужбах сложилось крайне негативное мнение. Тому виной совсем непростые события 1930— 1950-х гг. и сама «вольнолюбивая», а на самом деле прозападная, атмосфера московских институтов и их позиция по отношению к людям из госбезопасности, которые занимались не своим делом: рьяно помогали идеологам блюсти «чистоту» партийной мысли. Словом, между спецслужбами и наукой возникло недоверие и противоречие. Всякие контакты и помощь от спецслужб могли быть истолкованы только однозначно: этот человек — тайный информатор. Тем более что подлинной науки безопасности не существовало, философы и публицисты не могли уделять внимание методологическим проблемам безопасности как определенного системного явления. Главная причина этого заключалась в том, что безопасность была монопольной сферой высшего политического руководства и спецслужб, причем весьма и весьма закрытой. Всякий несанкционированный интерес к проблемам безопасности был просто-напросто связан с угрозой свободе или жизни.

В США же помочь безопасности не считалось чем-то вздорным, а, наоборот, благородным и полезным для государства. Критика — хоть конструктивная, хоть противоречащая интересам отдельных представителей спецслужб — тоже допускалась. Американские чиновники были не в восторге от этой критики, но они выискивали в ней здравое зерно. Для такого рода обратной связи в Департаменте планирования (четвертом) ЦРУ США были созданы Отдел истории ЦРУ и Совет по рассмотрению публикаций о ЦРУ. И там внимательно отслеживали все, что было сказано о них: как негативное, так и позитивное, а потом корректировали свое поведение. В той мощной и разветвленной системе национальной безопасности, что была создана в США, американские ученые заняли вполне достойное и уважаемое место, и их реноме в обществе от этого ничуть не страдало. Наоборот, именно им принадлежит одно из ведущих мест в формировании политики национальной безопасности страны. В СССР ничего не предпринималось, чтобы перенять «передовой опыт». Для того чтобы что-то подобное существовало в СССР, требовалось немного: пусть даже для избранного, узкого круга приподнять завесу секретности и показать, как работает эта весьма специфическая система (пусть даже необязательно советская, а какая-то абстрактная), то можно было бы добиться существенной интеллектуальной помощи от советских специалистов в области информационных наук.

Комитет госбезопасности СССР являлся, конечно же, не единственной организацией, функционировавшей в сфере безопасности, но самой крупной, мощной, разветвленной, имевшей наибольшую административно-территориальную всепроникновенность, курировавшей то, что другим было не под силу. Обычно силовики СССР представляются в виде связки КГБ — МВД — Вооруженные Силы — Военно-промышленный комплекс, мы же смогли установить еще несколько, пусть не столь заметных структур, которые были необходимы в постоянно усложнявшемся мире. К сожалению, свою функцию по защите Отечества система национальной безопасности СССР не выполнила, а пала под ударами извне и изнутри вместе с охраняемым объектом.

В.А. Крючкову и В.В. Бакатину для выполнения их миссии избавления (по названию книги В.В. Бакатина) от подсистемы безопасности, необходимо было стать одной из главных несущих конструкций, возглавить эти органы.