Часы Застывшего Часа - Владислав Алеф

умиротворяющим стрекотом цикад. Так лежал он, безмятежно глядя в небо, ни о чем не думая и наслаждаясь блаженной темнотой. Затем он услышал легкие, приближающиеся шаги. Над ним нависло угловатое лицо Иварис. Удивительно, но в темноте Язар увидел ее отчетливо, словно ясным днем. Мышцы ее лица были напряжены, тонкие губы плотно сомкнуты, темные глаза расширены и встревожены. Она не была красавицей, но нежный лунный свет сглаживал острые скулы и делал ее образ гораздо мягче. И только сейчас в темноте Язар по-настоящему ее рассмотрел.

— Как я был слеп, — пробормотал он.

— Тебе лучше? — она улыбнулась. Теперь уже Язар не смог удержаться и поцеловал ее. Она не удивилась, а только рассмеялась. — Я думала, ты уже никогда этого не сделаешь.

— Я думал о другом, — он смутился. — Что не заслуживает таких долгих размышлений. Теперь я знаю: не важно, кем я был когда-то. Важно лишь то, кто я сейчас.

Он рассказал ей о приключениях в Атмару. Рассказал спокойно, без волнения и гнева, словно и не был их участником. А пока он говорил, Иварис держала его за руки и нежно скользила пальцами по черным браслетам на запястьях.

— Сейчас я не чувствую ни холода черного огня, ни собственного жара, — закончил он. — Словно в костер плеснули воды, и пламя зачадило. Теперь оно выровнялось, но умерило пыл.

— Если хочешь встретиться с отцом, мы можем подняться к альвам. Уверена, Неберис сумеет это осуществить.

Язар отрицательно покачал головой.

— Я уже говорил с одним отцом. Довольно. Я знаю, что Эсмаид слышал меня, не знаю только, чем заслужил его проклятье. Но я не чувствую за собой вины и не стану его ни о чем умолять.

— Тогда как ты поступишь?

Он слышал волнение в ее словах, он слышал дрожь в ее сердце. Однако он твердо произнес:

— Я разобью Часы.

— И умрешь, — дрожащим голосом прошептала она.

— Напротив, я воскресну.

Глава тринадцатая. Интриги и предательства

Напряжение в Бризарионе нарастало. В городе было объявлено военное положение, и контроль на улицах ужесточился. Этезианцы хватали праздношатающихся и без суда бросали в тюрьмы. Гонцам дурных вестей рубили ноги, пьяниц вешали на площадях. В каждом бризарце Вулкарду мерещился предатель. Он приказал вырвать языки менестрелям — ибо в их песнях ему слышались колдовские слова. Он постановил перебить бродячих котов и собак, ибо в них видел вражеских магов. Обыватели в страхе прятались в домах, боясь и в погожий день лишний раз отворить ставни. Все они кляли неуемную жажду тридцать восьмого царя из рода Нагинаров Увалира Стойкого. И тогда Вулкард предпринял неожиданный шаг.

Раскатистый звон колокола созывали народ к царскому дворцу. На фоне серых унылых домишек Бризариона ярким факелом сиял роскошный золоченый дворец Полонир. Названный в честь первого мага-царя Бризара он возвышался над городом оплывшим от собственной жадности великаном и взирал на свои мрачные владения сотнями витражных глаз, блестящих из-под низко надвинутых на головы золотых купольных шлемов.

На просторном полукруглом балконе одиноко стоял Вулкард. Был он и лицом груб и телом, так что и в нарядном золотом кафтане все одно походил на дородного деревенского пахаря или хмурого кузнеца. Голову ему венчала отороченная солнечной куницей шапка-корона, плечи и грудь покрывали тканые золотом самоцветные бармы. Над головой Вулкард высоко поднял символ верховной власти Бризара — Державный скипетр. На нем, повторяя герб Бризариона и всего царства, на изумрудном яблоке стоял, расправив крылья, золотой ястреб. Скипетр походил на жезл Кадимира, но был гораздо массивней и содержал куда большую магическую мощь.

— А вот и опора Вулкарда, — шепнул спутникам Неберис.

Они стояли в самом конце многотысячной толпы. Для наблюдения за царем полуальву довольно было и собственных глаз. Иварис и Язар, скрытые личинами бризарских магов, вынужденно обратились к заклинанию орлиного зрения.

— Что особенного в этом скипетре? — спросил Язар.

— С ним могущественный колдун Полонир тысячу лет назад низверг монархию, став первым волшебником-царем и объявив новое наследственное право. В скипетре заключен дух альвариха Набаха, на крыльях которого к нашему отцу некогда слетал старший альв Онурис.

— Значит, безвинное создание уже тысячу лет находится в плену царей Бризара, — вынесла для себя главную мысль Иварис. Ее лицо ожесточилось. — Почему же никто до сих пор его не освободил?

— Никто не осмелился. Отказаться от могущества альвариха, — все равно, что отказаться от трона. Ведь не людская благодарность удерживала Седогора царем девяносто лет. Завистники ходили за ним пятами, но старик до последних дней был осторожен.

— Так может и Аноира убил этот альварих? — вдруг осенило Язара.

— Скоро мы это выясним, — пообещал Неберис. — Но отложим разговор, обсуждать это сейчас крайне неосмотрительно.

Неберис не боялся быть обнаруженным, и не было ничего удивительного в том, что на зов царя он пришел со своими учениками. В толпе находились и другие его сторонники. Одни предпочли незаметно слиться с окружением, другие, напротив, не побоялись нарядиться в яркие голубые одежды небоизбранных. Вулкард не трогал их сознательно, дабы оставить мятежникам, о существовании которых отлично знал, ложную надежду на перемены. Такое осторожное поведение уже два года позволяло ему сдерживать недовольства, а в иных глазах казаться великодушным и милосердным.

Были в толпе и ярые последователи Вулкарда. Почти все они происходили из Этезии и лишь немногие родились в Бризаре. Среди прочих яркими цветами в сухой траве выделилась иноземная группа, прибывшая в Семард из восточного континента Хозалиоры. Они имели характерную для хозалиорцев кожу красноватого оттенка, а невысокий рост и жилистость выдавали в них уроженцев Афе-Лиота. К Вулкарду они пришли за помощью. Многие тысячелетия их королевство вело беспрерывное сражение с костяными великанами Вейинъярского княжества. Афелиоты были умелыми воинами, славными своими наездниками на гиппогрифах и могущественными оберегами, которые им подарили еще альманды. Они жили в условиях нескончаемой войны и сызмалу учились этому ремеслу. До недавних пор они легко сдерживали неорганизованных враждующих и между собой великанов. Однако теперь племена костяных великанов сплотились и даже заключили союз со своими песчаными соседями из Угрохадора. Все чаще великаны бесстрашно подбирались к человеческим землям, все чаще загоняли афелиотов под защиту городских стен. Великаны желали вернуть свои исконные земли, которые принадлежали им во времена их расцвета, когда человечество еще только училось ходить. Однако необъяснимо и устрашающе было поведение великанов, словно впервые за тысячелетия у них появилась сила, которая могла прекратить извечное противостояние исконных врагов.

Предводительница афелиотов Сте-ал-аяна сидела верхом на длиннокрылом сизом гиппогрифе. Под ней было особенное седло, застежки которого удерживали ее на звере в полете так,