Последняя любовь Скарлетт - Джулия Хилпатрик

– Что такое? – встревоженно воскликнула Луиза Строуберфилд, переводя взгляд с дочери на Ретта и обратно. – Вы сговорились?

– Ну зачем ты так, мама? – укоризненно покачала головой Джессика.

– Помалкивай, неудачливая лгунья! – остановила ее мать. – Я хочу слышать, что скажет мистер Батлер, он порядочный человек!

Ретт обескураженно посмотрел на Луизу.

– Миссис Строуберфилд, – стараясь говорить спокойно, начал Батлер, – вы прекрасно знаете, что вопрос о продаже квартиры даже не подлежит обсуждению!

Глаза Луизы медленно наполнились слезами. Она подошла совсем вплотную к Батлеру и, обращаясь к нему одному, произнесла:

– Вас, очевидно, настроили против… Скажите правду, мистер Батлер!

Она обернулась к дочери.

– Какая подлость, Джессика, с твоей стороны! Ты что же, думаешь, я оставлю без денег тебя и твоих многочисленных друзей?

– Но, мама! – начала девушка.

– Не перебивай! – сердито остановила ее Луиза. – Уж, кажется, на тебя я всегда тратилась без счета! Но тебе этого мало, доченька, и ты делаешь все, чтобы отдалить от меня единственного в мире человека, который приносит мне хоть немного радости!

Джессика не выдержала.

– Что ты такое говоришь? – возмущенно воскликнула она. – Не я ли тебе, мама, всегда говорила, что ты на Алена тратишь мало денег? Не я ли тебя умоляла договориться с хозяином этого дома… мистером Батлером, – уточнила девушка, встретившись с Реттом глазами, – чтобы ты сняла для Перкинсона квартиру?

Она явно искала у Ретта поддержки!

– Скажите ей сами, мистер Батлер! – умоляюще сказала девушка.

Она взяла Ретта за руку, как бы приглашая вмешаться. Однако, Батлер осторожно высвободил руку и отрицательно закрутил головой:

– Извините… Совершенно не хочу лезть в ваши семейные дела…

– Вы только подтвердите, как старалась я для моей мамы! – повторила просьбу девушка.

Прямо перед Батлером были ее прекрасные большие глаза. Эх, сбросить бы мне пару десятков лет, с грустью подумал Ретт Батлер.

– Увы, ваша дочь права! – сказал Ретт Луизе, пытаясь унять накал страстей. – Я позволил этой девушке уговорить себя…

Графиня уставилась на дочь с выражением раскаяния на лице.

– Правда, я сильно сожалею об этом теперь… – продолжал Ретт. – И все-таки, – он принял свой прежний уверенный и холодно-рассудочный вид. – Уважаемая миссис Строуберфилд, если вас не затруднит, загляните ко мне вниз, там будет ждать мой поверенный…

– Какой ужас! – иронически воскликнула Луиза. – Это меня страшно испугало!

Что за чудо? Она уже смотрела на Батлера просветленными и даже веселыми глазами! Настроение этой женщины менялось на противоположное почти мгновенно. Теперь ей хватило только того, что он, Ретт, доказал искренность действий дочери.

Впрочем, для матери это должно было значить немало…

– Нет, нас теперь заботит только ваша капитальная стена, – продолжала Луиза Строуберфилд. – Не беспокойтесь, мы ее восстановим!

– Я абсолютно спокоен! – решительно возразил Батлер. – Наш контракт расторгнут.

С этими словами он резко повернулся и шагнул к двери.

– Вы здесь больше не нужны, – бросил Ретт рабочим по дороге, видя, что они слоняются без дела. – Можете уходить…

Рабочие были растеряны. Они попытались что-то спросить у Роберта и Джессики, но те снова погрузились в обсуждения семейных проблем и не обращали на строителей никакого внимания.

– Может, ты все-таки объяснишь… – тихо сказала Джессика матери.

– Нечего объяснять! – прервала та. – Ты мне сама сказала, что Ален уехал. Значит, все кончено! Слышала бы ты, как он разговаривал со мной вчера вечером… Я думала, у меня разрыв сердца будет…

Джессика неожиданно жестко возразила:

– У тебя же сердце как у двадцатилетней девчонки! Только на прошлой неделе ты прошла полное обследование у доктора Уотеррса!

– Да что мне эти обследования! – воскликнула Луиза. – Помнишь беднягу Раймона? Его уверяли, что у него сердце как у двадцатилетнего, но не успели даже договорить, как он упал и умер…

Девушка повернулась к своему жениху и многозначительно посмотрела на него:

– Да будет тебе, все знали, что Раймон – старая развалина! Послушай, мамуля, сейчас тебя ждет Мери, лучше поезжай к ней, прими ванну, поспи. В таком виде тебе показываться дома не следует.

– Никого не хочу видеть! – возразила Луиза, – тем более Мери, которая всегда говорила, что Ален эксплуататор… что он слопал целое состояние у старухи Джексон… Не понимаю, откуда эта Джексон могла взять целое состояние… Пока был жив мой отец, он помогал ей, искупая грехи своей молодости…

– А ты ничего не говори Мери, – сказала Джессика. – Собственно, тебе и сказать ей нечего, ничего ведь и не случилось…

– Но Ален все-таки уехал? – спросила Луиза. Джессика вздохнула и посмотрела на мать так, как будто у нее было за плечами по крайней мере вдвое больше лет, чем у матери.

– Если и уехал, то вернется! – произнесла девушка покровительственным тоном. – Не бери в голову, мама. Робби проводи мать к автомобилю…

– А ты? – спросил Роберт.

– Пойду к мистеру Батлеру, попытаюсь склеить разбитую вазу, – тряхнула головой Джессика.

* * *

Не так просто было восстановить то, что потеряно! Джессика открыла рот и запинаясь произнесла:

– Милый, уважаемый мистер Батлер… Вы видите, как все обернулось… Мама сама не своя, у меня нервы тоже на взводе. Посоветуйте, что делать?

Ретт посмотрел на девушку и вдруг буквально взорвался яростью.

– Что, по-вашему, я могу вам посоветовать? – воскликнул он. – Истерические выходки вашей матери, как и всех, кто теряет контроль над своими собственными поступками и чувствами, меня не интересуют. Я не желаю высказывать суждений, столь же бессмысленных, сколь бессмысленны трагедии, в которых вы меня вынуждаете участвовать.

– Но, мистер Батлер! – в отчаянии заломила руки Джессика.

– Я вам говорю, меня это не интересует! – прервал ее Ретт. – Но, если ваши адвокаты, как вы утверждаете, уже подписали этот ваш проклятый контракт, то черт с вами, и если вы за свой счет немедленно все приведете в порядок, то ладно, можете пользоваться квартирой!

– Спасибо, мистер Батлер! – взвизгнула от радости девушка и подскочила к Ретту, чтобы его поцеловать.

Батлер, однако, отстранился.

– Если же вам квартира больше не нужна, – продолжал он, – скажите, сколько вы заплатили за картину, и я тотчас вам верну деньги…