Тайный дневник да Винчи - Анхель Гутьеррес

Патрик проследил взглядом за ее рукой, но не увидел, на что показывала Каталина.

— Там! — повторила она, считая, наверное, что этой информации достаточно. — Видишь парковку слева от базилики? Она сообщается с площадкой большими каменными лестницами. А дерево, которое растет на стоянке, в самом дальнем от нас конце? Оно очень высокое, и у него ветви похожи на лапы, как у елок. Не видишь? — Каталина теряла терпение, не в силах совладать с властным желанием припуститься вниз со всех ног, независимо от того, видит он или нет. — Оно стоит на одной линии с крестом и левым углом фронтальной части базилики.

С помощью новых координат Патрик наконец вычислил дерево.

— Да! Я вижу! Вижу!

Кладоискатели добрались до дерева почти бездыханные. Им пришлось спускаться пешком — бегом — от подножия креста, поскольку фуникулер не работал. Выяснив это, они пришли в неистовство и выразили свое негодование в сходных непечатных выражениях на испанском и английском языках. Им открывались две возможности: спуститься по той же тропе, по которой они поднимались утром, а затем на машине доехать до стоянки с деревом, ил и дожидаться, пока вновь заработает фуникулер.

Головокружительный бег вниз по крутому косогору и самоубийственная гонка по горной дороге до нужной стоянки позволили им проделать весь путь меньше чем за полчаса. Они все еще тяжело дышали, когда приблизились к одинокому дереву, его дереву, дереву ее деда. К ногам Каталины, на зеленую траву у корней дерева, упал кусочек пазла. Она заметила рисунок, идентичный картинке, вырезанный внизу ствола, почти скрытый высокими стеблями растений. От волнения у нее дрожали руки.

— Давай ты, — попросила она Патрика.

Каталина смутно представляла, что он должен сделать, зато это прекрасно знал Патрик. Без долгих размышлений выдернув траву с комьями земли, он принялся рыть яму у корней дерева, прямо под вырезанным на коре узлом Леонардо да Винчи. Ему не пришлось копать глубоко…

— Ну что? Ты нашел?

Патрик с восторгом посмотрел на Каталину сияющими глазами. Правой рукой он копался в разворошенной земле. Словно в замедленной съемке Каталина видела, как Патрик сделал рывок и встал. У него в руке появился черный матерчатый сверток, в складках которого проглядывала маленькая металлическая шкатулка.

Дневник Клода Пенана

Дорогая Каталина, я знал, что ты справишься! Я был уверен в тебе! Это ведь ты, не так ли? А не один из мерзавцев, следующих за мной по пятам. Да, моя дорогая внучка. Игра оказалась чересчур рискованной. Настолько, что мне пришлось задуматься, стоит ли вовлекать в нее тебя или нет. Я все-таки решил сделать это, поскольку на кон поставлено слишком многое. Несомненно, больше, чем стоит моя жизнь, и даже больше (надеюсь, ты простишь меня), чем стоит твоя. До сих пор мне удавалось хорошо запутать следы, и я убежден: никто не видел меня на пути к дереву, где, как ты теперь знаешь, я спрятал то, что можно назвать моим дневником, и другие документы, значение которых ты поймешь позднее. Надеюсь, ларец выполнил свою задачу, и написанное мной на этих страницах не уничтожено непогодой. Если же это произошло, значит, такова судьба. На все воля Божья. Но позволь рассказать, как начиналось мое приключение. Наверное, это не очень важно, но все люди, и я в том числе, хотят, чтобы память об их делах сохранилась, и кто-нибудь носил ее в своем сердце, когда сам человек уже не силах ничего помнить, ибо он мертв.

Мой рост не превышал полутора метров, когда я ясно увидел цель, способную стать главной в моей жизни, наполнив ее высшим смыслом или, напротив, превратив в ненужный проходной эпизод, едва тлеющий огонь, не дающий ни тепла, ни света. Впервые я узнал о Приорате Сиона в десять лет благодаря книге из библиотеки моего отца, которую, похоже, никто, в том числе и он сам, никогда не открывал. Много лет спустя, закончив обучение по специальности — история и археология, — я пришел к выводу: сей труд грешил неточностями и больше относился к фантастике, чем к науке, свидетельствуя скорее о буйном воображении автора, чем о кропотливом и беспристрастном исследовании фактов. Не берусь утверждать, что именно она внушила мне интерес к истории Приората Сиона и тысячелетней легенде о потомках Христа и Марии Магдалины, но это вполне вероятно. Я был ребенком, очень развитым для своих лет, но все-таки ребенком. Вдруг проникнувшись рыцарским духом короля Артура и славного Круглого стола, я посвятил свою жизнь поискам истинного Грааля. Можно ли представить более возвышенную цель? Есть ли на свете более достойное призвание? Теперь, когда прошло семьдесят лет с тех пор, как я впервые задался этими вопросами, мой ответ на них будет таким же: нет более благородной цели и нет в мире более достойного призвания, ради которого стоило бы пожертвовать жизнью и даже отдать душу, чем поиск Святого Грааля, поиск потомков, в чьих жилах течет священная и королевская кровь Сына Божьего. Они существуют до сих пор. О да, дорогая Каталина, они живут среди нас! И жили всегда, хотя сами они даже не подозревают о своей сущности. Но не будем забегать вперед. Ты должна простить меня за эти отступления. Боюсь, всем старикам свойственно предаваться воспоминаниям, бередящим им душу, хотя они должны излагать события последовательно, в хронологическом порядке.

Вернемся, однако, к основному сюжету моей личной эпопеи, моему поиску. Я уже поведал, с чего он начинался, и теперь уместно рассказать, как он продвигался дальше. Вынужден быть кратким в этой части. Память меня иногда подводит, поэтому мне трудно припомнить во всех подробностях, что я делал — а я столько всего сделал, милая внучка — на протяжении долгих беспокойных лет. Недостаток времени также обязывает быть лаконичным, поскольку есть вещи намного важнее, и о них следует непременно рассказать.

Если ты сделала все, как нужно, а я в том нисколько не сомневаюсь, ибо в противном случае ты не добралась бы до тайника, так вот, если ты сделала все, как нужно, значит, ты уже много узнала обо мне. Надеюсь, ты поняла, что я не сумасшедший и никогда им не был. Мое поведение в последние месяцы, характерное для человека, больного паранойей, столь опечалившее старину Бернара (я имею в виду своего друга д'Аллена, чьим единственным недостатком является выбор профессии адвоката), оправдано особыми обстоятельствами, к сожалению. Не знаю, когда точно за мной начали следить, но я убежден: некто не выпускает меня из поля зрения и сторожит каждый мой шаг. Это факт. Потому я и попросил Бернара спрятать конверты в действительно надежном месте, за пределами его конторы. Держу пари, он выполнил просьбу.

Также ты наверняка поняла: современный Приорат является липовой организацией, творением прежде всего двух проходимцев, Плантара и Шеризе. Думаю, могу утверждать с полным основанием, не рискуя ошибиться, за два десятка лет они не сказали ни слова правды. Всякий, кто возьмет на себя труд проанализировать в полном объеме ту ложь, которую они нагородили, рано или поздно уличит их в обмане, как я. Но это не относится к настоящему Приорату. И не опровергает факт существования подлинных потомков Христа, как мне удалось выяснить. Этому я посвятил целиком свою жизнь, о чем я не раз уже успел тебе сообщить в своей короткой исповеди. На пути к цели я совершал разные поступки, многими из которых нельзя гордиться, но я без колебаний повторил бы их снова. Пытаясь напасть на след потомков рода, я не убоялся даже смертных грехов, главным образом лжи, воровства и вымогательства. Я повинен во всех смертных грехах, за исключением греха похоти, но не ради сохранения остатков добродетели, а потому, что не видел в нем пользы для моей работы. Вероятно, не будет преувеличением сказать, что я продал душу дьяволу, хотя и руководствуясь высокими побуждениями. Не знаю, заставит ли Бог заплатить за это, но откровенно говоря, мои надежды на Его снисхождение ничтожно малы. Бог прощает, но не забывает.