Запасной выход - Анна Малышева

Женя пообещал, что даст мне по голове, если я немедленно не замолчу и не позволю ему выспаться. Раньше такая угроза прозвучала бы шутливо. Теперь я не могла воспринимать ее с прежней легкостью. И больше к нему не приставала.

Утром вопрос о будущей свадьбе не поднимался. Я проснулась от шума воды в ванной – Женя принимал душ. Потом засвистел чайник на кухне, по квартире распространился запах горячих бутербродов. Женя всегда завтракал основательно. Перед уходом, уже одевшись, он заглянул ко мне, но я притворилась спящей. Лежа с закрытыми глазами, я чувствовала, что он смотрит на меня. Кажется, Женя догадывался, что я не сплю, но ничего не сказал. За ним захлопнулась входная дверь, и я проспала еще несколько часов.

Очень трудно было заставить себя встать. Щеки горели, в голове была какая-то муть. Я с обидой подумала, что Женя даже не догадался, что мне нездоровится. Раньше было по-другому. Конечно, я могла сколько угодно упрекать его в эгоизме, но когда я чем-то болела, он ухаживал за мной, как родная мать. Мерил мне температуру, бегал в аптеку, по первому требованию приносил в постель горячий чай, таблетки… И даже читал мне вслух, если я просила. Я, надо сказать, ухаживала за ним куда хуже. Наверное, мне просто не верилось, что ему может быть плохо – даже с высокой температурой он выглядел бодрым и здоровым. Женя очень на меня обижался.

Я умылась, заглянула в холодильник. Отметила, что там появились какие-то продукты. Значит, вчера, заселяясь сюда, он еще успел сходить в магазин. Мое мороженое, конечно, уже отправилось в мусорное ведро. Для меня был оставлен один бутерброд – с колбасой и уже застывшим расплавленным сыром, заботливо прикрытый бумажной салфеточкой. Я его съела, не ощущая никакого вкуса. И никакой благодарности.

На кухонном столе аккуратной стопкой лежали письма, которые я читала… Когда же? Уже позавчера. Письма радиослушателей. Думаю, за завтраком Женя просмотрел их и позабавился. «Ну вот и наступил двадцать первый век…»

«Ну вот и наступила прежняя нормальная жизнь», – могла сказать я. По крайней мере, по-видимости нормальная. Как всегда, Женя спозаранку ушел на работу. Правда, другую, но какая разница! Я осталась дома. Могу заняться чем угодно: послушать музыку, включить радио, попробовать помыть посуду. Все как прежде – даже работы у меня больше нет. Если меня не уволят с радио после такого-то финта, это будет чудо. Я вяло подумала, что надо бы туда позвонить. Объяснить, что я в самом деле заболела. Может, у них найдется желающий отвезти мне письма на дом? Тогда я могла бы читать их, лежа в постели.

Но звонить никуда не хотелось. Моя новая работа мне разонравилась. Все, чего добиваешься слишком долго, быстро теряет свою ценность. Этот вывод я сделала сегодня ночью, выслушав предложение руки и сердца. Оно не доставило мне никакой радости. Я была почти уверена, что сегодня отвечу «нет». В крайнем случае, предложу Жене жить по-прежнему – не оформляя отношений.

Ближе к полудню он позвонил. Женя беспокоился обо мне, спрашивал, как я себя чувствую.

– Так ты все-таки заметил, что я больна?

– Конечно, – ответил он. – Это что, серьезно?

Я ответила, что чувствую себя неважно, но ничего страшного нет. Таблетки в аптечке еще имеются, как-нибудь перебьюсь.

– Я постараюсь вернуться пораньше, – заявил Женя. – Как только освобожусь. – И намного тише добавил: – Знаешь, Елены сегодня нет. Кажется, она перетрусила…

В его голосе звучало плохо скрываемое торжество. Я не выдержала:

– Слушай, это ведь ты взял трубку, когда Роман за мной погнался?

– Трубку?

– Ну да! Когда вы отперли дверь, как раз звонил телефон.

– Что-то не припомню, – безмятежно ответил он. – Ну ладно, я вообще не хочу об этом вспоминать! Задала ты нам жару в ту ночь! Кстати… Тот мужик с пятого этажа…

Он сделал паузу и насмешливо поинтересовался:

– Он к тебе не приставал?

Я засмеялась:

– Нет. Он только меня спрятал. Кстати, он уверен, что вы хотели меня убить.

Женя тоже засмеялся, как будто это была бог весть какая смешная шутка. Сказал, что целует меня, попросил лежать в постели и положил трубку.

Потом звонила мама. Она не очень удивилась, застав меня дома. Говорила так, будто ничего необычного тут не было. Вскользь упомянула о том, что собирается навестить нас. Я даже подумала, что Женя намекнул ей на серьезность своих намерений, рассказал о том, что хочет на мне жениться. И спросила ее об этом.

Мама очень обрадовалась:

– Ну тогда давай начистоту! Я никогда не имела ничего против Жени! Мне только не нравилось, что вы запустили свои отношения… Если уж люди живут вместе два года, пора подумать о свадьбе.

– А может, пора разойтись? – спросила я.

Мама сказала, что цинизм мне не идет. И что, во всяком случае, после ЗАГСа мы станем серьезнее относиться друг к другу. И даже открыла мне «страшную» тайну – оказывается, они с моим отцом тоже прожили какое-то время, не регистрируя отношений.

– Тогда на это смотрели иначе, чем теперь, – сказала мама. – И я очень страдала. Конечно, я и за тебя переживала. И очень рада, что у вас все уладилось. Ты молодец!

Я была поражена, когда мама призналась, что мой уход от Жени она восприняла как попытку сдвинуть наши отношения с мертвой точки.

– Иногда мужчине полезно дать понять, что он не единственный на свете, – заметила она. Папы, конечно, дома не было, она бы при нем так не говорила. – Женя забеспокоился, и вот пожалуйста, – сделал предложение. Мы приедем вечером, не возражаешь?

Я попыталась отговориться, сказала, что больна, и этим окончательно убедила ее, что нужно приехать. Кладя трубку, я в ужасе подумала, что мне придется-таки сделать выбор. Причем при родителях… Что же я скажу? Неужели нужно согласиться?

Я думала, что у меня еще будет время, чтобы спокойно подумать. Несколько часов по крайней мере. Однако вышло иначе.

Когда позвонили в дверь, я лежала в постели и равнодушно слушала собственную радиостанцию. Новости политики, спорт, погоду… Сперва я решила, что это вернулся Женя, ему удалось освободиться пораньше. Но потом сообразила, что у него есть собственные ключи. Он знает, что я болею, так что звонить не будет. Это могла быть мама… Но так рано?

Я с трудом встала, закуталась в халат и пошла открывать. Заглянув в глазок, я увидела там… Ксению. Та как раз подняла руку, чтобы позвонить еще раз.

– Как, это ты? – Я открыла дверь и впустила ее. – Вот не ждала…

Она вошла, не поздоровавшись, и сразу спросила:

– Ты одна? Никого больше нет?

– Одна, а что случилось?

Ксения отмахнулась и, усевшись на табурет в углу, неожиданно заплакала. Я стояла над ней, тупо смотрела и не знала, что теперь делать. Это выглядело как-то театрально, надуманно… Она, как оказалось, тоже не знала, что ей делать…