Конъюгаты: Три - Люминис Сантори

class="p1">— Ну, хорошо. А мы не будем плохими родителями?

— Утром вернёмся. Может, и не заметят, что папка с мамкой уединялись.

— Пожалуй, ты меня уговоришь. Потому что я хочу наказать тебя за твои сегодняшние ляпы!

— Пресмиренно ожидаю. Хотя не получится: я буду сопротивляться!

— Я люблю тебя.

— А я тебя люблю так огромаднее, что это нельзя представить! И ещё я хочу показать тебе кое-что.

— Здесь?

— Да. Так что доедай свою картошку в мундире! А то я начну ревновать и к картохе, ты меня знаешь!

Глава 60

Хрисанф и Далила пересекли озеро на моторке в южном направлении и вышли к лесу, в котором, в отличие от противоположного берега, люди бывали редко. Деревья там росли густо и солнечного света тоже было вдоволь: без мрачности.

— Айка, на меня ещё повесили выбрать королеву ночи. Так что тебе надо будет подождать меня, до 01:30 провозимся наверное.

— Унн. Ну ничего. Хорошо, что тепло.

— А мне тепло везде, где ты со мной.

— Там узнали, что ты имеешь отношение к Мунди-экспресс?

— Не думаю. Мудаком же считают.

Агний склонил голову, чтобы попутно попробовать на вкус какую-то опушечную травинку.

— Куда мы идём? Ещё долго?

— Если устанешь, я понесу тебя.

— Нет, не устала. Мне нравится проводить время с тобой.

Он расплылся в широкой добродушно-довольной улыбке.

— Почему такая милая. Ты сказала, как будто мы только начали встречаться.

Останавливается, чтобы поцеловать жену.

— Иногда мне кажется, что мы вместе целую вечность, а порой — будто совсем недавно.

— Не знаю, что из этого лучше. Наверное, оба варианта.

Убирает с её лица капризульные короткие волосы, из тех, что никогда не делают аккуратную косу и сбиваются каждые полчаса.

— Знаешь, о чём я подумала?

— Нет, конечно. Во-первых, не факт, что ты подумала это прямо сейчас. Может, весь день думала. Или придумала. Или выдумала. Вполне способна. Но скажи.

— Да, с утра я шла себе. И подумала, ещё вчера. Что твоя мама могла бы быть хорошей свекровью кому угодно. Даже мне.

Агний фыркнул.

Такая смешная.

— Пфф! Господи, откуда ты это взяла.

— Ну. Это ведь возможно. Мне почему-то показалось, что у популярных парней мамы — мягкие. То есть хорошо относятся к своим невесткам.

— Популярный, ага.

— Пожалуйста, не напоминай о том, как ты был востребован в последнее время.

Дуется и хохлится.

— Сама же и напомнила. Странная такая.

— Я хотела совсем о другом сказать!

— Я понял. Если хочешь знать моё мнение. Вовсе не добрые это мамаши.

— В смысле?

— Не могу про себя обозначить. Но матери таких сыновей — просто привыкшие, понимаешь? Некоторые, наверное, говорят про себя: очередная пассия, посмотрим, сколь долго продержится. У них нет волнения, как у какой-нибудь глубиночной простой мамки, у которой сын один-единственный раз привёл в дом девушку.

— Хм. Но моя версия тоже вполне жизнеспособна.

Он ещё раз останавливается, чтобы поцеловать супругу.

— Конечно, дорогая. Все твои удивительные теории вероятны. Для меня: точно. Просто восхитительно, чего только не проблескивает в этой голове.

— Да, лезет всякая чепурда.

— Я тоже подумаю тогда. Если бы у меня была семья: родители, родные. Если бы они не приняли тебя, я бы всё равно ушёл к тебе.

— А если бы приняли?

— Поскольку у нас "межнациональный" брак, такие закорючки вполне могли бы быть. Особенно, с моей стороны. Например, если б я был из рода типа Аичи.

— А если из бедной? Неродовитой?

Хрисанф смеётся.

— Ну уж тогда наверное твоя свекровь из мечты: маленькая добрая бабулька, которая печёт тебе пироги и вышивает наволочки для подушек.

— Агний!

Возмущается, пытается оттолкнуть его объятия, хотя не особо-то старается.

— По-твоему я не заслуживаю пирогов и наволочек?!

— Ха-ха, я просто представил! Конечно, заслуживаешь. Я без никаких свекровей сам тебе буду печь и вышивать. Просто до тебя я жил такой "ореховой" жизнью (эриэхэбэй), что не могу думать так наивно, как ты.

— Вот и подумай на досуге. Поработай мозгами.

— Хорошо.

— А я останусь при своём: буду мечтать, что мне бы твоя мама понравилась, и ещё круче — что я ей тоже.

— Ну, если исходить из того, как ты нравишься моим детям, единственным кровным родственникам — то. Похоже же. Мой единственный некровный родной человек кроме тебя — Калита. Ты им всем нравишься. Так что. Ты очень даже хорошо подумала, оказывается.

— Вот видишь. Конечно, на практике они бы мне все кости перемыли, даже если б ты противу них женился. Наше чудовище не умеет ни готовить, ни лицом, ни умом и так далее.

— А так и бывает же. Если не у большинства, то у многих. Ревность.

— Может, ты ревнивый по наследству?

— Вполне. Хотя у меня же маленькая добренькая матушка. Нет! Мои недостатки — это мои проблемы.

— Но согласись, я интересно подумала? Это ведь тебя не расстроило?

— Нет. Впрочем, подумаю, воображу на твоей волне. Может, действительно, у меня тоже хорошие предки. Поэтому я и встретил тебя. Как равную. Господи, Далила! Ты всяко внушишь мне! Сразу всё преображается!

— Во всяком случае, они тебя ладно создали. Очень даже ладно.

— Ладно, хватит меня баловать. Пришли.

Они стояли на очень маленькой лужайке среди высокой сочной травы, над которой тихо метались огоньки, освещая округу.

— Что мы будем делать?

— Подожди минутку. Здесь.

Агний взял её за руку и подошёл к месту, откуда шёл лёгкий пар, а огоньки кружились, как угорелые.

— Что это?

— Не ошибся. Есть.

Они сели на корточки и он указал на какие-то растения.

— Что за огни? Это насекомые?

— Не отвлекайся. Вот, папоротник собирается зацвести.

Далила авторитетно хмыкнула.

— Дудки! Папоротники не цветут.

Она как-то не заметила однако, что этот вид вообще не растёт в данном ареале. Кирсанова развернула огромный тёмно-зеленый лист.

— Смотри, спорангии.

Ей пришлось дважды пощупать, чтобы не обнаружить тёмные бугорки под листочками.

— Как это? Агний, это ты вывел сорт? И прям напрягался, чтобы тут посадить?

— Тсс, Далила! Пусть будет искусственник, только помолчи секунду.

Она не знала, который сейчас час, но как только муж приставил палец к своим губам, на близрастущем папоротнике начали раскрываться очень даже немалые нежнейшие белые цветы. Ещё пара минут, и они оказались как будто среди матовых живых светильников.

— Ах, что за красота! Но это не папора.

— Хорошо, Фома неверующий.

— Агний, уж что-что, а это я прекрасно знаю: это не цветковое.

— Оки. Ты — при своём. Я — при своём. В моём мире, они всегда цветут в одно и то же время.

— В мире конъюгатов.

— Нет. Просто в мире. Где можно чуточку поверить, когда