Мекленбургский дьявол - Антон Перунов

Мне досталась слава победителя Крыма и казна отрекшегося от престола Джанибека. За это я обещал сохранить жизнь и обеспечить достойное содержание ему и его семье. В смысле той, что не покинула город. Взрослые сыновья бывшего властителя сбежали вместе с немногочисленной свитой.

Остались лишь младшие, и те дочери, которых не успели выдать замуж, а еще несколько десятков жен или наложниц, не знаю, как их правильно называть, а также их прислуга. Ну и евнухи, куда же без них.

Членам семьи и прислуге было велено собираться для переезда в Москву вместе со своим повелителем, а вот евнухам я приказал оставаться на месте. Мне эта экзотика на Руси не нужна! Тем более что без проблем с гаремом все равно не обошлось.

Все началось с того, что вечером ко мне подошел Бурцов и доложил, что бывший хан, то есть Джанибек-Гирей, челом бьет.

– Что еще случилось?

– На обиду жалуется, дескать, у него женку умыкнули.

– Это кто же так отличился? – едва не разорвав рот от зевка, осведомился я.

– Сказывают, лекарь из иноземцев.

– Так они у нас все из иноземцев! Точнее узнать нельзя?

– Так Васька Попелов, – переиначил на русский лад имя чеха спальник.

– Да ладно!

– За что купил, за то продаю, надежа-государь.

Восток, что называется, дело тонкое. Хан, даже если он бывший, все равно хан. Реши я его казнить, никто слова не сказал бы, но поскольку Джанибек помилован, более того, велено к нему относиться с всевозможным почтением, спустить дело на тормозах нельзя!

– Кликни Михальского, – велел я, – пойдем разбираться.

– Так он уже там. Приказал вашей царской милости сообщить, что такой конфуз приключился.

– Час от часу не легче, – хмыкнул я.

Каким бы бескровным ни был поход, а без потерь не обойтись. Даже если нет убитых и раненых, все равно кто-то ногу подвернет, у кого-то живот прихватит, а иной сдуру сам себе такое увечье причинить может, что целый консилиум ученых медиков не разберется.

Поэтому где бы ни случился привал или стоянка, всегда отводилось место под лазарет, который, сами понимаете, не пустовал. Вот и в этот раз была расчищена небольшая площадка, на которой разбито несколько шатров для полкового врача и его пациентов.

Теперь перед ними стояли слуги низложенного хана и отчаянно переругивались с преградившими им путь часовыми. Вокруг, как водится, собралась целая толпа зевак, с интересом наблюдавшая за развитием событий и время от времени подзуживающая участников свары.

Михальский и впрямь был рядом, но в конфликт не влезал, а лишь следил, чтобы не случилось беспорядка. Зато его бывший подчиненный, а теперь адмирал и кавалер Панин не скупился на ругань, пытаясь отогнать посланных Джанибеком людей. Те же, в свою очередь, галдели и жестикулировали так, что казалось – кровопролития не избежать.

– Молчать, мать вашу! – заорал что было сил Бурцов. – Не видите, царь прибыл!

– Что – за бардак? – осведомился я.

– Да вот, государь, лекарь наш напроказил, – смеясь одними глазами, доложил Михальский.

– Что уже? – усмехнулся я. – Больно быстро.

– Насчет последнего не уверен, – понял намек Корнилий, – но бывший хан требует выдачи девушки и наказания господина Попела за бесчестие.

Сам «виновник торжества», как оказалось, стоял у входа в свой шатер с обнаженной шпагой в одной руке и пистолетом в другой, имея при этом вид решительный и… немного обескураженный. Что же, с него и начнем.

– Друг мой, – обратился я к лекарю, – кажется, вы нанимались ко мне, чтобы лечить увечья, а не наносить их?

– Прошу прощения, государь, – только и смог ответить тот. – Я виноват перед вашим величеством, но не мог поступить иначе, ибо дал слово!

– Какого черта вы творите? – понизил я голос. – Кажется, у вас есть невеста, помолвка с которой едва не стоила мне союза с калмыками. Зачем вам еще одна?

– Это моя вина, великий царь, – вылезла из-за его плеча Нахат. – Это я украла княжну.

– В каком смысле? – завис я от такого признания.

– В каком смысле украла, или в каком смысле княжна? – немного скривил губы Михальский.

– Так! Если мне немедленно не объяснят, в чем тут дело, то я за себя не отвечаю! Где жена Джанибека?

– Здесь, государь, – обреченно вздохнул Попел и вывел из шатра за руку женщину в восточном наряде. Лицо ее закрывала плотная вуаль, а верхняя одежда не позволяла рассмотреть, как она сложена. Но блестящие черные глаза и маленькие нежные ладошки давали возможность предположить, что их обладательница довольно юна.

– Назовите свое имя, сударыня, – потребовал я, а продолжавший держаться рядом Рожков тут же перевел:

– Меня зовут Салиха, я дочь пши Камбулата.

– Ваш отец жив?

– Нет.

– Правда ли, что вас похитили и удерживают силой?

– Да.

– Вас немедленно вернут вашему… хм… мужу.

– Нет! – вскрикнула Нахат и, бросившись вперед, пала передо мной на колени, после чего заговорила, мешая русские и черкесские слова, так что разобрать можно было лишь немного. – Не делайте этого, светлый царь!

Неожиданно к ней присоединилась и «похищенная». Встав рядом, она что-то горячо заговорила, очевидно перейдя на свой родной язык, так что Рожков перестал ее понимать и не смог выполнять свои обязанности.

– Ну что еще? – поморщился я.

– Княжна говорит, что ее украли из родного дома и силой выдали замуж за старого хана! – начала переводить Нахат. – Она ненавидит его и не хочет оставаться с ним!

– Погоди-ка, а тебе до всей этой истории какое дело?

– Мы росли с ней, и нас вместе похитили, а обвинили в этом моего отца. Я должна снять позор с нашей семьи! Поэтому я и хотела освободить княжну…

– Хороший план, просто замечательный! – не удержался я от сарказма. – А дальше-то что делать будете?

Судя по всему, так далеко отважная девушка в своих мечтах не заглядывала, а потому не нашлась, что ответить. Тогда я снова повернулся к княжне.

– Как вы сказали вас зовут, сударыня? – повторно спросил я черкешенку, позабыв в запале ее имя.

– Салиха, – тонким голоском ответила мне она, бросив быстрый взгляд из-под покрывала.

– Ну и что мне с вами прикажете делать?

На сей раз она ответила по-татарски, и переводить снова стал Рожков. Речь ее была почтительна, но вместе с тем образна и даже цветиста.

– Я бедная сирота, оставшаяся совершенно одна на всем белом свете. Нет у меня ни родни, ни друзей, ни защитников. Я вся в вашей власти, великий северный царь. Как вы решите, так все и будет!