Варяг. Дерзкий - Александр Мазин

Мысли эти бодрости не прибавляли.

Машег наконец очнулся.

Понял, что они опять в… В общем, не всё у них хорошо.

Орать и возмущаться не стал.

– У меня нож на ноге, – сказал Сергей по-хузарски. – Где обычно. Эти не нашли.

– Я помню. Хороший у тебя ножик. Только на меня не надейся, – Машег вздохнул. – Связали крепко, рук не чую. Может, девка тебе поможет? Глядит на тебя, как ромашка на солнце.

Так и было. Но даже если девушке Сергей не безразличен, то ведь кроме неё есть ещё и Мелкий. И его папаша со старостой – в десяти шагах. В другом углу избы.

Машег заёрзал, пытаясь перебраться поближе к другу.

– А ну, тихо лежать! – встрепенулся Мелкий.

– Мне бы отлить, – жалобно попросил хузарин. – Мочи нет терпеть! Очень хотелось Мелкому ответить: делай под себя. Но нельзя. В доме нельзя.

– Батя! Который чернявый, во двор просится!

– Ну так своди, – буркнул Прорвич.

– Ага!

Парень присел рядом с Машегом, распутал верёвку на его ногах:

– Давай.

– Помоги, встать не могу, ноги затекли.

Мелкий ухватил Машега за рубаху, поднял и поволок наружу.

– Ты такая красивая, – шёпотом сообщил Сергей Синеглазке. – Никогда таких глаз, как у тебя, не видел. Жаль, темно здесь. Не могу тобой любоваться.

Ответа не было, но он и не ждал.

– Я воин, смерти не боюсь. В Ирий уйду. Да только тебя там не будет, – Сергей вздохнул как можно жалобнее.

Да, нечестно девушку обманывать. Чистой воды манипуляция. Но опыт подсказывает: так куда эффективнее, чем о помощи молить.

Синеглазка прониклась. Вот она уже рядышком. Гладит по щеке шершавой ладошкой, сопит…

– Дом у меня в Белозере большой рядом с теремом княжьим. Добра много, кони в конюшне, – снова зашептал Сергей. – Увёл бы тебя туда, кормил бы с серебра яствами сытными да сластями медовыми. Да только связаны руки мои. Спутаны мои соколиные крылышки, не унести мне тебя, краса ненаглядная, в мой край.

Всхлипнула.

«Бедная девочка», – подумал Сергей.

Да, он наврал. И насчёт дома, и насчёт серебра. Но если удастся выпутаться, Сергей о ней позаботится. Слово.

Поверила девочка. Попыталась пальчиками развязать ремни, стянувшие запястья Сергея. Не получилось. Затянуты на совесть. Такие не распутывать, резать надо. И у Сергея есть чем. Но сказать синеглазке об этом он не успел.

Вернулись Машег с Мелким, и девушка только и успела, что отпрянуть.

– Хитрый пёс, – сообщил хузарин по-своему, плюхнувшись рядом. – Рук мне не развязал, сам портки снимал, надевал. Что делать будем, брат?

Сергей глянул в противоположный, освещённый лучиной, угол, где обосновались Прорвич со старостой.

Те вроде спать собирались. Значит, немного времени имеется.

– Если эти уснут, девчонка нам поможет.

– Неужели заговорила?

– Нет. Но я и так знаю. Ты постарайся как-нибудь руками подвигать. Если развяжемся, придётся драться, а оружия нашего я не вижу, так что будет не так легко.

– Если, – пробормотал Машег, но завозился, задвигался, пытаясь выполнить указание.

Нелёгкая задача, когда твои руки крепко связаны за спиной. Но хоть какая-то цель.

Староста захрапел. Ему тонким посвистом вторила Прорвичева холопка. Да и сам хозяин, похоже, уснул. К сожалению, Мелкий спать не собирался. Забрал к себе лучину и мастерил что-то, бормоча под нос.

Сергей задремал.

Проснулся затемно. Машег разбудил. Подполз и пытался связанными за спиной руками достать спрятанный нож. Не вышло. Бодрствующий Мелкий заметил: ухватил хузарина за рубаху и оттащил к другой стене. Ещё и оплеуху отвесил…

Которая разбудила Прорвича.

А тот, проснувшись, растолкал и старосту, после чего оба отправились во двор, и явно не только чтобы облегчиться, потому что провели там не менее получаса.

И вернулись за Сергеем.

– Беритесь, и наружу его! – скомандовал Прорвич.

Староста подхватил Сергея под мышки, Мелкий хотел – за ноги… И получил сдвоенным в живот. Сергей целил в пах, но промазал. Положение неудобное.

Мелкому, впрочем, хватило. Согнулся и запыхтел.

– Бестолочь, – оценил его навыки Прорвич и взялся сам. Пнуть его не удалось. Сергея, извивающегося, аки гусеница, вытащили во двор.

Небо с одной стороны чуть посветлело. Скоро рассвет.

Сергея уложили наземь перед идолищем, силуэт которого угадывался во тьме.

– Я б тебя оставил, – сказал Сергею Прорвич, будто извиняясь. – Веришь, нет, но у самого сердце не лежит тебя в Навь отправлять. Но ты сам к господину пришёл. И ушёл. Да дружка своего забрал. А господин такого не любит. Уж если кто к нему пришёл, так тому и служить. Вот и послужишь. Да тебе ж, сам сказал, за Кромку – не впервой.

Сергей промолчал. Видел, что Прорвич принял решение и переубедить его невозможно. Во всяком случае – словами. Можно было бы – железом. Вот только железо сейчас не у Сергея.

Прорвич уселся ему на живот, здоровенным тесаком вспорол нательную рубаху.

Сноровисто так, сразу во всю длину. Наверняка не в первый раз такое проделывал.

Прорвич провёл лезвием по Сергеевой груди. Неглубоко. Так, кровь пустить. Потом встал, шагнул к идолищу. Сергей не видел, что именно сделал жрец, но – догадывался.

Не раз видел, как подобные проверки на угодность жертвы осуществляются. А вот чтобы предложенная кровь не выдержала проверки на смачивание, Сергей ни разу не наблюдал.

– Ну как? – с жадным любопытством спросил староста.

– Угоден, – ответил Прорвич. – Мелкий, сюда. Снимите с него всё. Да саблю его сюда неси. Ту, чёрную, – и Сергею: – Хороша сабля у тебя, воин. Сильный дух в ней. Накормлю его твоей кровью, будет мне верно служить.

– Ты-то не воин, – с вызовом произнёс Сергей. – Не найдётся у тебя столько крови, чтоб его приручить.

Просто так сказал. Само вылетело. Но Прорвич засмеялся. Тоненько и противно.

– Кровь крови – рознь, – заявил он. – Её брать – уметь надо. Мелкий, ты уснул, что ли? Сомик, помоги ему, не то он вдругорядь в пузо получит.

Но Сергей отбиваться не стал. Сделать он ничего не мог и думал напряжённо: что бы такое сказать, чтоб поганца проняло?

На ум ничего не приходило. Весь опыт, что прежний, что нынешний, пасовал перед упорством жреца, вознамерившегося порадовать своего демона.

– Смотри, что у него есть, бать!

Как и следовало ожидать, приспешники Прорвича обнаружили ведунов нож.