Война - Александр Цзи

и зло, честь и бесчестье, личный кодекс и долг. У нее отросли острые эльфийские ушки, а волосы посветлели. Черты лица изменились, смягчились. Но я моргнул, и Ива снова превратилась в Первую — суровую брюнетку с бесстрастным лицом.

Однако этой краткой трансформации хватило, чтобы я понял: где-то глубоко внутри в Первой сохранилась ее прежняя личность. Несмотря на Черную ночь.

— Я желаю тебе… и всем людям успехов, — сказала Первая и улыбнулась. — Вы всегда побеждали. Надеюсь, победите и на сей раз. А я помогу вам в вашем сражении, даже если ради детей придется погибнуть. Как только сразишь Единого, вели своим людям немедленно уходить. Я зачищу местность и уничтожу Око Ведьмы.

***

Первая испарилась одновременно с иллюзией, и я снова очутился в темноте, на краю влажного тропического леса, у подножья Ока Ведьмы. Конь подо мной переступал с ноги на ногу, фыркал — и вообще, вел себя как живое существо, а не чучело из опилок и шкуры, натянутой на деревянный каркас.

“Первая явилась лишь затем, чтобы попросить меня не забывать, на чьей я стороне? — подумал я. — Нет, она все-таки ку-ку…”

Новость об искусственном интеллекте здорово свернула мне все извилины, и я пытался эту информацию переварить. В принципе, сказал я себе, хрен редьки не слаще. Ну и что, что Единый оказался не иномерным пришельцем, а искусственным интеллектом, “скрестившимся” каким-то образом с чуждыми формами жизни? Это даже хорошо, это знакомо. Но и менее опасным его от этого не назовешь. Так что от этой новости мне, по сути, ни жарко, ни холодно.

За те несколько секунд, что я пребывал в иллюзии, пошел унылый дождик. Небо закрыли непроницаемые тучи. Видимости никакой, одна надежда на В-сканер, который один на всех — благодаря объединяющему эгрегору. Я превратился в своего рода сервер при небольшой локальной сети. Россы-байкеры, по всей видимости, ориентировались при помощи ночных визоров в большей степени, чем эгрегором.

В-сканер делал мир черно-белым и тактильным, что ли. То есть мы чуяли текстуру: шершавость или гладкость. И температуру. И пропитанность волшбой.

Кира сидела на коне рядом и чуть позади.

— Что случилось? — спросила она то ли вслух, то ли мысленно. — Ты будто… отвернулся на секунду. Отвернулся сразу ото всех. Не в буквальном смысле, а как бы…

Я кивнул, показывая, что понимаю, о чем она говорит.

— Переговорил с Первой, — коротко сказал я. — Единый — это искусственный интеллект.

— Чтоб мне пеплом подавиться! — вырвалось у Киры.

— Вот именно.

— Но как? А Уроды и прочая Погань? Зачем они умботу? Это взбунтовавшийся компьютер?

— Без понятия. В любом случае это враг.

Дождь усиливался, потоки прохладной воды стекали по волосам, лицу, одежде, коню. Похолодало — если сравнивать с обычным тропическим зноем и духотой. Грязи под ногами прибавилось.

Если смотреть глазами, вокруг была непроглядная тьма. Но вот на пригорке впереди засиял дольмен. Он светился и прежде, но до наступления темноты никто этого не замечал. Дольмен излучал и в невидимом спектре. От него ровным мощным потоком изливалась магическая энергия других миров. Око Ведьмы было открыто, прямо-таки вытаращено в наш мир.

Ну и где запропастилась Единая Ипостась? Долго нам еще мокнуть?

Поддавшись какому-то глупому куражу (не исключено, что на меня подействовало эмоциональное состояние некоторых Отщепенцев), я выкрикнул в эту сырую темноту:

— Эй, Единый! Выходи, подлый трус!

Кто-то хрипло захохотал. Наши воины были напряжены, а напряжение иногда выходит в виде идиотских шуточек и не совсем адекватного смеха.

Затем низкий, хриплый и сорванный голос отозвался из этого мрака, полного чужой энергии и влаги:

— Еще неизвестно, кто из нас трус! Ты ударил меня камнем в висок исподтишка! Это ли не трусливый поступок?

Я усилил действие сканера. Прямо передо мной ниоткуда материализовались два всадника. Один — обожженный и уродливый, незабвенный Борис Огнепоклонник, с некоторых пор мой родственник — шурин, чтоб его. Он полностью лишился волос, и неровный, в буграх и шишках череп его напоминал башку Урода. Его спутник так же, как и в первую нашу встречу, прятал за черной маской лицо и представлял собой помесь ниндзя и назгула. Коней я узнал чутьем: рыжая Киры, гнедая — воеводы Бориса. Живы еще, бедняги.

Кира яростно завопила:

— Борис!

Я быстро собрался с мыслями и насмешливо протянул:

— Так это ты — Единая Ипостась?

Среди наших воинов произошло движение и лязг оружия. Но никто не бросился в атаку на этих двоих. Слишком много творилось жуткого и непонятного, чтобы действовать сгоряча. Они ждали конца наших переговоров.

— Разочарую тебя, это не я, — в тон мне отвечал Борис. — Но я тот, кто отведает твоей кровушки!

Не дожидаясь реакции, он резко выбросил вперед кулак. Магическим зрением я увидел на его пальцах кольца Морока. Запястье охватывал массивный браслет, тоже излучающий волшбу.

В эту секунду несколько воинов без приказа (видимо, нервы не выдержали) выстрелили из луков — злобно тренькнула тетива. Стрелы ударились о невидимый барьер, описали дугу вверх и полетели назад! Стрелки были вынуждены прикрыться щитами от собственных же снарядов.

“Ишь ты, мощные нашел он артефакты! — подумал я. — Силовое поле создают не хуже, чем у россов. Кстати, где россы? Они должны быть позади, но им все должно быть видно благодаря общему эгрегору. Сейчас бы их вмешательство не повредило. Вряд ли кольца Морока отобьют лазерные — или какие там у них? — лучи”.

Борис развязно прокаркал:

— Есть много миров, дорогой мой недруг, где обитают странные и могущественные расы… — Его голос вызвысился и одновременно стал монотонным, словно звучал из колонки, в которой прибавили громкость. Отчетливо вспомнилось, как доктор Пономарев и Димон беседовали похожими голосами, когда думали, что я без сознания. “Во имя нашей расы!” Позже я убедил себя, что этот разговор мне привиделся. — И артефакты! Они ждут часа, чтобы явиться сюда и навести здесь порядок! Но Единый пока не решил, допускать ли их всех…

Мне вдруг надоело его слушать. Ни с того, ни с сего пришли на ум давнишние слова Витьки о спонтанности и истинном вкусе бытия перед началом битвы. Кажется, только сейчас я понял, что он имел в виду.

Кира крикнула:

— Панов, хорош болтать! Он тебя заговорит!

И я бросился на Бориса с саблей наголо в правой руке и небольшим круглым щитом в левой. Этой же левой рукой я держал вожжи. За мной с воплями поскакали воины, но их отбросило невидимое поле, генерируемое артефактами в виде колец. Борька-Голлум обзавелся кольцами всевластия, блин.

А меня поле почему-то пропустило. Странно. Но размышлять