Магия беды - Кристин Каст

– Что там у оливы? – рявкнул он, как только дверь за ними закрылась.

– Шериф, не знаю, поверите ли вы мне, если я вам расскажу. – Она заламывала свои пальцы. – Вы подумаете, что я сошла с ума! – Она прикусила щеку, пока на глазах не выступили слезы. – Мне придется вам показать. – Она сглотнула теплую капельку с привкусом меди, скатывавшуюся по ее языку.

Он поправил солнцезащитные очки на широкой переносице и шмыгнул.

– Ну тогда, Хантер, я отвезу тебя туда. – Он достал ключи из кармана и, направив брелок на патрульную машину, нажал кнопку.

Хантер последовала за Полифемом к машине, когда сигнализация отключилась, и желтый свет фар озарил парковку.

– Неплохая догадка насчет того, какая сестра стоит рядом. – Хантер смогла лишь слегка дернуть губами, предпринимая попытку вести себя обыденно.

Полифем открыл дверь патрульной машины и остановился, прежде чем сесть внутрь. Он нагнулся вперед и положил руку на крышу машины.

– О, Хантер. – Он провел языком по своим зубам и судорожно вздохнул. – Я никогда не смогу забыть искру в голубых глазах.

Мерси заглянула в машину через открытое окно с пассажирской стороны и посмотрела на Эмили и Зену.

– Хорошо, Эм, довези Зену до парка, а затем отправляйся сразу к вишневому дереву. У вас обеих есть свечи и спички, да?

– Да, – ответила Эмили. – Не волнуйся. У нас все есть.

– Котенок, ты должна сосредоточиться на своем намерении. Именно твоя воля будет объединять нас всех в Ритуале.

Мерси провела рукой по своим длинным волосам и заправила пряди за уши.

– Это тяжело сделать, зная, что она меня ненавидит.

Зена коснулась ее руки.

– Нет. Хантер ненавидит только то, что ей придется сделать сегодня. И мне тоже претит эта мысль, а как иначе? Что бы чувствовала ты, если бы знала, что должна отвергнуть Фрейю?

Мерси вздохнула.

– Я бы чувствовала себя ужасно.

– Тогда пойми ее чувства и не осуждай. А теперь ступай. – Зена сделала паузу. – И пока идешь к Скандинавским вратам, восстанови контроль над своими чувствами. Будь благословенна, мой котенок.

– Будь благословенна, Зена, – повторила Мерси. – Удачи, Эм.

– И тебе удачи! – сказала Эмили и, отъезжая, помахала рукой в окно.

Вздохнув, Мерси повесила свою большую сумку на плечо и направилась к заднему двору и через небольшую калитку вышла к полям, считая шаги, как делали она, Хантер и Эбигейл четыре ночи назад, – но казалось, что прошла целая вечность.

На кукурузные поля опустились сумерки. Вечер выдался теплым, и нежный ветерок ласкал растущие посевы, донося до Мерси аромат плодородной земли и кукурузного шелка. Толстые стебли нашептывали секреты, которые она могла практически расслышать. Она расслабилась под влиянием давно знакомого мира и позволила земле залечить свои внутренние раны.

«Мое намерение заключается в том, чтобы исцелить деревья и закрыть врата кровью ведьм, смешанной с кровью тех, кто однажды следовал по этому пути, и уникальной силой, которая насыщает здешние земли».

Мерси вновь и вновь повторяла свою цель, пока она не превратилась в слова песни, не покидающие ее разум. Они блокировали все, полностью завладев ее вниманием.

Она плотно сомкнула веки, не добравшись еще до могучего яблоневого дерева, охранявшего Скандинавские врата, и приготовилась. Она знала, что увидит, но, приближаясь все ближе и ближе к широкому стволу и куполу из древних ветвей, была удивлена тем, как мало следов осталось от их страшного сражения и душераздирающей потери.

Следы пламени, унесшего жизнь их матери, остались лишь на нескольких узловатых корнях дерева, торчавших из-под земли словно пальцы, больные артритом, а на стволе виднелись темные ожоги. Мерси уставилась на них, и ее внутренняя мантра сбилась.

– О, спасибо тебе, Афина. – Охваченная благоговением, Мерси склонила голову и прислонила ладонь к потемневшей коре. В том самом месте, где Эбигейл Гуд погибла, спасая своих дочерей – и свой город, – на дереве остался выжженный контур идеального сердца.

Она подняла голову, вытерла слезы и, скинув обувь, принялась за работу. Приготовившись начать ритуал, Мерси глубоко и ровно дышала, пока не почувствовала такую связь с землей, что ее босые стопы стало покалывать. Затем она позволила эмоциям вскипать и вырываться наружу – вскипать и вырываться наружу.

Почувствовав прилив сил, Мерси открыла свою бохо-сумку и достала толстую белую свечу, и точно такие же должны были готовить четыре других представителя их импровизированного шабаша. Она поставила свечу у основания яблоневого дерева, под самым сердцем, которое богиня выжгла на коре. Достала из сумки спички, телефон и небольшую баночку яблочного повидла, которое она приготовила вместе с Эбигейл. Мерси улыбнулась с ноткой горечи, когда ее палец обвел рисунок пентаграммы, которую прошлой осенью она нарисовала на стеклянной банке, чтобы отметить последнюю партию урожая сезона.

– Я буду думать о тебе каждую осень, каждый раз, когда буду готовить джем, или яблочное повидло, или домашний хлеб. Всегда буду думать о тебе, мама. – Мерси поставила банку рядом с белой свечой и застыла в ожидании, снова и снова повторяя свою мантру.

Ей не пришлось долго ждать. Телефон просигнализировал о первом входящем текстовом сообщении – эмоджи улыбающегося кота от Зены, за которым последовало «Готова!» от Эмили, а затем «Сосредоточен & Заряжен» от Джекса.

Она быстро создала групповой звонок и, включив динамик, положила телефон на уступ в коре дерева.

– Итак, вы поставили свечи у основания своих деревьев?

– Да! – отозвались три голоса, словно призраки, восставшие из могилы.

«Нет! Никаких отрицательных ассоциаций!» Мерси отмахнулась от мысли и продолжила:

– Ваши подношения готовы?

– Да! – ответили.

– Хорошо, – произнесла Мерси. – Доставайте спички и дайте мне минутку. Мне нужно найти Хантер.

Повернувшись лицом к дереву, Мерси сосредоточилась и глубоко вдохнула раз, второй, третий, направив свое шестое чувство – ту магическую искорку, которая богатым густым потоком текла сквозь каждую сестру Салема, каждую дочь, что несла наследие Сары Гуд, – ниже, ниже, ниже, чтобы найти поток энергии, бурлящий под ее босыми ногами и образующий пентаграмму, окружавшую Гудвилль. Коснувшись пульсирующих лей-линий, она подумала о Хантер – обо всем, что любила в сестре. Ее искренность и доброту, силу и остроумие, а прежде всего ее неизменное присутствие рядом, несмотря на обстоятельства, происходившие в их мире; их связь, которая сковывала их века. Связь, зародившаяся в момент зачатия, скрепленная кровью и девятью месяцами в утробе матери.

Мерси ахнула, соединившись со своей сестрой. Под ее закрытыми веками Хантер кружилась словно сверкающий сапфировый шар, будто частичка космоса, спустившаяся на землю и блестевшая словно точка на карте ее души.