Сулейман. Султан Востока - Гарольд Лэмб

Фактически он так и поступил. Сыновьям султана было почти по сорок лет. Сам он, приближаясь к семидесяти годам, чувствовал себя усталым. Ограничив их активность и сохраняя им жизнь, султан рассчитывал, что ему на смену придет некое подобие коллективного руководства. Такова была практика режима, который никогда не был более эффективным, чем сейчас. Вероятно, Сулейман полагал, что деятельные Рустам и Соколли сразу же примут руководство Баязида. Селим, конечно, опасался, что они именно так и поступят.

— Сейчас я не стану менять систему правления. Пока я жив, извольте мне подчиняться. Кто не подчинится, совершит измену, — одергивал султан сыновей. — После меня Аллах вас рассудит.

Сулейман не мог удалиться в монастырь, как это сделал Карл. Не мог и поделить Османскую империю на двоих. Должен господствовать принцип: один правитель — одна цель.

Возможно, все и получилось бы так, как задумал Сулейман, если бы не интриги Лала Мустафы.

Лала Мустафа поочередно был много лет наставником сыновей султана и хорошо знал их сильные и слабые стороны. Несмотря на свои способности, Лала Мустафа не сделал карьеры на службе. Рустам считал его неудачником и кандидатом на увольнение при первом же удобном случае. Зная, что ему нечего терять, наставник решил сыграть на страхах Селима. Баязид, говорил он, любимчик султана, но есть возможность посеять между отцом и Баязидом непреодолимый антагонизм. За это под властью Селима Лала Мустафа надеялся получить пост первого визиря.

Терпеливо, стараясь держаться подальше от Сулеймана, наставник стремился подогреть и неприязнь Баязида к брату, убеждая его, что Селим, внешне безобидный, покушается на жизнь младшего брата. Поэтому для Баязида было бы лучше заставить «пьяницу» раскрыть свои планы. Этого можно добиться действиями, которые выведут Селима из равновесия. И порекомендовал Баязиду послать в подарок брату женскую шляпу с лентами и прялку.

В свою очередь, Селиму Лала Мустафа посоветовал показать эти экспонаты отцу, сопроводив показ соответствующими жалобами. Зная, что Сулейман немедленно отправит Баязиду письмо с мнением о его поступке, наставник заманил курьера к себе, убил его, а письмо сжег. Оно так и осталось не прочитанным Баязидом. В это время Сулейман послал в Диван двух высокопоставленных чиновников из Дивана, третьего и четвертого визирей, в военные лагеря, формировавшиеся в Магнизии и Амасии.

Относительно военного сбора Баязида Бусбек свидетельствует: «Сулейман рассматривал военные приготовления младшего сына как угрозу своей власти, тем не менее большей частью обходил их молчанием. Этот осторожный старик не хотел раздражать Баязида, но тем самым подтолкнул его к мятежу».

Чтобы предотвратить вооруженный конфликт между братьями, султан направил сурового арбитра Соколли, который схватил в свое время самозванца Мустафу, с отрядом янычар и сипахи в военный лагерь Селима. Соколли прихватил с собой сорок пушек. Узнав об этом, Баязид открыто пригрозил сералю: «Я подчиняюсь моему отцу, султану, во всем, кроме того, что разделяет меня и Селима».

Последующие события превзошли ожидания Лала Мустафы. В далеком южном городе Конья сторонники Баязида вступили в вооруженный конфликт с войсками Селима, в составе которых находился и отряд султана. Свидетели рассказывали, что горячий ветер пустыни нес песок со стороны монастыря ордена Мавляви в сторону воинов Баязида. Стало быть, Аллах, кажется, отвернулся от младшего брата. Сорок пушек, прихваченных Соколли, отбили атаку сторонников Баязида. Тем не менее сам Баязид снискал восхищение своей храбростью у воинов обеих конфликтующих сторон. Повинуясь чувству раскаяния, он написал отцу письмо, в котором признал свою вину и заверял, что больше не предпримет односторонних действий, но будет полностью полагаться на суд султана.

Возможно, это положило бы конец сомнениям и подозрениям Сулеймана. Однако и это письмо было перехвачено и уничтожено Лала Мустафой. Его интриги каким-то образом привлекли внимание Рустама. Бдительный визирь начал расследовать роль наставника в возникшем между братьями конфликте. В то же время Баязид, встревоженный отсутствием ответа на свое письмо, повел себя, как и прежде, импульсивно. Он решил дать бой власти Османов. Хотя Баязид и был жертвой интриг, но сражаться он решил всерьез. Младший брат Селима действовал быстро, ибо не любил неопределенности. Взял в долг денег у богатых купцов сколько мог и объявил, что собирает войска под собственным штандартом.

Ошибка Баязида была продолжением его храбрости. Будучи смелым, великодушным предводителем, он собрал вокруг себя норовистых вождей племен, как ветер сбивает в кучу перекати-поле. Среди этих вождей были представители тюркских племен, пасущих стада овец, курдов, разбойничавших в горах, сторонники покойного Мустафы, разжалованные офицеры, видевшие в Баязиде подлинного наследника династии Османов.

Строптивость Баязида разожгла мятеж на восточной границе империи.

Смерть Баязида

В серале, окруженном садами, Сулейман снова столкнулся с призраком Мустафы. Угрюмый Рустам, медленно умирающий от непосильного труда, раскрыл интриги Лала Мустафы, который был отправлен в ссылку, несмотря на протесты Селима.

Лала Мустафа не представлял большой опасности. Подлинная угроза таилась в армии. Многие годы Сулейман стремился превратить ее из старого феодального ополчения в дисциплинированную ударную силу на службе султана. Командовал новой армией сераскер, отнюдь не из профессиональных военных. Многие годы уже не звучал большой барабан, зовущий в поход. Численность тымаров, феодальных всадников, сократилась. Грозные феодальные всадники превращались в мирных скотоводов.

Оставалось твердое ядро личной гвардии — янычары и сипахи. Они теперь служили во всех провинциях империи. Был сохранен и преумножен усердием Соколли артиллерийский парк.

Сейчас эти опытные воины утратили покой. Дух смятения будоражил их, когда они ели из своих котелков, стояли на страже у ворот дворца или шли по дороге, ведшей к Амасии. Воины без страха высказывали то, что лежало на душе:

— Нам приказали обнажить мечи, но против кого? Против надежды страны? Против того, кто является истинным наследником султана? Почему наш султан предпочитает этого жирного сластолюбца, которого следовало бы отправить подальше?.. Разве он одержал победу в Конье? Нет, клянемся именами девяноста и одного святого, победу обеспечили ветер, вызванный колдовством дервишей, и пушки бейлербея Мехмета Соколли…

Что плохого сделал Баязид, против которого нас послали? Он ничуть не хуже султана Селима Угрюмого, который оседлал коня для битвы за свои права. Баязид и этого не сделал. Он питает добрые чувства к отцу. Грех подчиняться приказу идти на войну против Баязида!

В сераль стали приходить вести, что войсковые подразделения и конные отряды отказываются выполнить приказ выступить против Баязида. Сулейман учитывал это.

— Даже султан, — жаловался Бусбеку хворавший Рустам, — опасается мятежа янычар. Если в такое время он их не утихомирит, больше никто этого не сделает.

Теперь Сулейман платил за то, что допустил ослабление великой армии султана Угрюмого. Он надеялся так упорядочить жизнь империи, чтобы потребность в армии как инструменте правления вообще отпала. Теперь же понял, что это невозможно. На обширной территории приграничных провинций росло стремление к независимости воинственных народов — начиная от горных сербов на далматинском побережье, которые оставались у него на службе христианами, валахов-христиан, крымских татар и кончая бесстрашными христианами на Кавказе — грузинами, дикими курдами и тюркскими племенами в Восточных горах.