Королева и лекарь - Эми Хармон

– Час назад, капитан, – ответил Айзек. Его губы были сжаты в нитку, а глаза молили о прощении.

– Найдите ее, – распорядился Кель.

Айзек поспешил в погреб. Сияющие ладони рассеивали темноту, сапоги гулко стучали по лестнице, однако Кель за ним не последовал. Он и без того знал, куда ведут туннели, а ползти по ним на четвереньках сейчас не было времени. Вместо этого он и еще десяток солдат выскочили за ворота и разделились на краю леса, чтобы методично его прочесать. Кель уже думал броситься куда глаза глядят, но вдруг замер в нерешительности. Не было никакого смысла бегать среди деревьев в надежде наткнуться на Сашу. Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и коснулся ближайшего лесного стража. Ноги его тут же подкосились, а голова наполнилась благословенной легкостью.

– Я Кель, сын Коры. Во мне кровь Каарна. Пожалуйста… помоги мне найти королеву.

Дерево под его ладонями задрожало – а может, просто шевельнулось в такт, отражая ужас Келя, – после чего опустило длинную тонкую ветвь и указало этим костлявым пальцем в глубь рощи. Кель кинулся бежать, не решаясь ставить под сомнение мудрость леса, и уже через несколько шагов осознал, куда тот его направил.

Возможно, Саша хотела посидеть у дерева Арена и попробовать примириться с прошлым. Но час был поздний, и все инстинкты Келя вопили, что ночные поиски уединения были не в ее духе. Саша не ушла бы из замка, чтобы просто постоять на коленях в священной роще.

Внезапно впереди хрустнула ветка, Кель ощутил движение воздуха – и на секунду подумал, будто нашел ее. Призрачный обрывок платья мелькнул в лунном свете, словно серебряное крыло мотылька. Кель ускорил шаги, уже собираясь окликнуть ее по имени, но что-то заставило его придержать язык.

Это было Сашино платье, но не Саша.

Ариэль Фири пробиралась через рощу в украденном у королевы одеянии – будто слова Келя больно задели ее самолюбие. Платье тесно обтягивало грудь и волочилось по подлеску, собирая бледным подолом листву и сучки. Деревья хранили настороженное молчание – в отличие от сердца Келя. Оно отчаянно грохотало в ушах, и кровь закипала в венах, пока он крался вперед, преследуя Перевертыша.

Любопытная луна выглянула из-за облака и озарила прогалину, на которой Арен его короновал. Посреди нее, омытая молочным сиянием, стояла Саша. Во всей ее позе читались одновременно царственность и покорность, руки расслабленно свисали вдоль боков, волосы свободно струились по темно-красному платью. При виде леди Фири она не подхватила юбки, пытаясь бежать, не оглянулась на стену деревьев, ища укрытия, и не принялась звать Келя, моля о защите. Она лишь продолжила стоять в центре рощи, глядя, как Ариэль Фири приближается к ней в ее собственном платье, – будто ждала этого уже долгое время.

Кель замер, пораженный страшной красотой этой сцены – тем, с каким неестественным спокойствием женщина, которую он любил, встречала женщину, которую он больше всего боялся.

Он не знал, ползти ли ему дальше через подлесок, рискуя нарушить хрупкое равновесие между жизнью и смертью, или отступить назад, натянуть лук и положиться на меткость и Бога.

– Время тебе уйти, Перевертыш, – сказала Саша спокойно и отчасти даже ласково.

– Время тебе умереть, Сирша, – каркнула леди Фири.

Слова Перевертыша сочились ядовитым весельем, будто колючая сеть – зеленой кровью вольгар. Она скользила к Саше с выражением презрения и самодовольства, едва ли не пританцовывая на мшистом ковре, словно ноги ее были обуты в расшитые туфли, а не выпачканы в грязи Каарна.

Через секунду платье лужей расплылось по земле, сброшенное, точно змеиная кожа, и черты леди Фири стали кошачьими. Шелковистый черный мех облек изогнутые конечности и свернутый кольцом хвост. Перевертыш взлетела по широкому подножию Прадерева и устроилась на толстой ветке прямо над королевой.

Это был облик, который она выбрала для битвы в Джеру. Кель помнил, как она сидела на валу, наблюдая за хаосом вокруг. Тогда ей удалось зацепить Ларк когтями, но королеву спасли меткая стрела и внезапная ярость Золтева. Леди Фири мгновенно сменила облик, чтобы избавиться от раны, и снова приняла вид пантеры, чьи лапы уверенно карабкались по крепостной стене. Они будто вернулись на четыре года назад, вот только вместо вала теперь была дубовая ветка.

Саша сделала три шага назад, точно готовясь к схватке, и вскинула подбородок с таким откровенным вызовом, что горло Келя невольно исторгло вопль. Он эхом заметался между деревьями, когда Кель сорвался с места и бросился бежать – все еще слишком далеко, чтобы ее спасти, и слишком близко, чтобы упустить хоть деталь из этой страшной сцены.

Пантера соскользнула вниз черным прочерком на лунном фоне – зубы оскалены, когти обнажены, – и Саша вскинула руки, будто хотела ее обнять. В следующий миг кошка сбила ее с ног и зашипела с таким звуком, словно тысячу мечей разом потянули из ножен. Зверь был огромен, хрупкая фигура королевы полностью скрылась под меховой тушей.

Кель бежал через подлесок, выпуская одну стрелу за другой, но они по широкой дуге уходили мимо. Наконец он отшвырнул лук, бросился на Перевертыша и, обхватив руками тело гигантской кошки, откатился вместе с ней в сторону.

Он ждал сопротивления, рыка, удара когтей, но пантера лежала совершенно неподвижно. Кель медленно отпустил ее и поднялся на ноги. Когда он обратил взгляд на грудь чудовища, ужас на его лице сменился неверием.

Его нож – тот самый нож, который он дал Саше перед второй атакой вольгар, – торчал точно из сердца зверя.

Кель рухнул на колени рядом с королевой и пробежал пальцами по ее телу, умоляя Творца даровать им еще одно чудо. Спустя мгновение Саша распахнула огромные черные глаза и надсадно раскашлялась. С губ Келя сорвался стон, в котором с трудом можно было угадать ее имя. Выпачканные в крови руки продолжали лихорадочно шарить по красному платью.

– Саша, – безостановочно звал он. – Саша, Саша, Саша!

Дыхание выходило из груди королевы с присвистом, но было ровным. Наконец ее глаза в облегчении закрылись.

– Она выбила из меня дух, капитан. – Саше приходилось бороться за каждое слово. – Но и только. Я невредима.

Кель прижал ее к себе, баюкая в объятиях и ощущая тепло чужой крови между их телами – напоминание о смерти и избавлении. Затем он задрожал, и Саша прильнула губами к его шее в жесте безмолвной поддержки.

Он не мог позволить ей и дальше находиться рядом со зверем.

Кель наполовину дошел, наполовину дополз до дерева Арена и устроился под ним с Сашей на коленях. Они молча смотрели, как черная шерсть уступает место бледной коже, а очертания громадной кошки сменяются женственной округлостью бедер и узким прогибом талии. Дар покинул Ариэль Фири, и смерть вернула ей истинный облик. На этот раз нож не выпал из тела Перевертыша, вытолкнутый преображением, но остался сидеть глубоко в сердце – блестящий и влажный от крови.

– Все хорошо, капитан, – прошептала Саша. – Все кончено.