Исследование авторитарной личности - Теодор Людвиг Визенгрундт Адорно

Однако вновь и вновь подчеркиваются специфические характеристики, например, уверение в собственной невиновности. Томас не только безупречный и самоотверженный человек. Благодаря его высоким моральным качествам он подвергается постоянным преследованиям, угрозам и заговорам со стороны своих врагов, он якобы даже должен постоянно опасаться, что его отравят или подожгут его церковь, являющуюся, между прочим, его частным владением. «Люди пишут всевозможные вещи, все возможное против меня. Они говорят, что убьют меня». Трюк «преследуемая невинность», встречающийся и у других фашистских агитаторов на западном побережье, например, у Фелпса, разработан национал-социалистами; примечательно, что их чрезвычайно агрессивные элитные войска, из состава которых выбирали членов гестапо, назывались СС, эшелон защиты. Трюк «преследуемая невинность» выполняет двойную функцию. Во-первых, он должен интерпретировать опасность, угрожающую вождю, как опасность, угрожающую всем, и скрывать агрессивность под маской самозащиты. «Послушайте христиане, подумайте о том, что он сказал. „Если они меня преследуют, они будут преследовать и вас“». Образцовым примером данного трюка является отец Кафлин, который заимствовал у большой политики оправдание гитлеризма во всех его аспектах как «механизм самозащиты». С тех пор как Цезарь напал на полудиких галлов со своей хорошо обученной армией и объявил свою захватническую войну как неизбежную и необходимую меру, военная агрессия постоянно стала называться защитой. Фашизм с его внутренним родством со всеми империалистическими видами поведения впервые приспособил этот прием для внутриполитических целей, даже для создания идеологий отдельных акций. Однако его механизм включает более скрытые психологические побочные явления. Он не назван буквально, более того, он должен быть стимулом к насилию. Как показал психоанализ, агрессивные садистские наклонности, к которым апеллирует фашистская пропаганда, не различают однозначно жертву и нападающего. Оба понятия, которые возникли в фазе развития общества, когда дифференциация субъекта и объекта, Я и внешнего мира еще четко не закрепилась, до определенной степени взаимозаменяемы психологически. Значение понятия самопожертвования в фашистской пропаганде делает эту двойственность еще более четкой. В конце концов, такая заменяемость позволяет обвинить намеченную жертву как раз в таком преступлении, которое хотел совершить сам. «Проекция» позволяет процессам, существующим только в подсознании, казаться реальными. Вспомним только о пожаре в рейхстаге. По-видимому, трюк «преследуемой невинности» как в Америке, так и в Германии применяется с некоторым цинизмом и также понимается как таковой; там любили бесчисленные остроты типа «еврейский коробейник кусает немецкую овчарку».

Когда Томас говорит об исповедуемой им честности, самоотверженности, верности любимому делу, он редко забывает упомянуть еще и о своей неутомимости. Он читает сотни писем в день, тратит свою полезную энергию, из-за постоянного напряжения он рано поседел, он жертвует собой и работает несравнимо больше, чем его слушатели. «Я должен вам еще раз сказать, что мое дело — это труд, который я охотно на себя возложил. Я прошу вас только принять жертву вместе со мной. Я не жду от вас, что вы будете так же тяжело трудиться, как и я». Неутомимость — странным образом также одна из главных существенных черт, которую Томас приписывает своим противникам: «Большевики никогда не устают, день и ночь они занимаются своей подрывной деятельностью, подрывают структуру американского общества, в то время как честные граждане спят. У коммунистов нет отпусков; подумайте о том, что дьявол может прийти всегда. Вы и я, мы должны работать день и ночь, так как мы просто не имеем права терять время». Ясно видно сходство данного трюка с темой «Германия, проснись». Разнообразны и не совсем постоянны его психологические импликации. Сюда относится прежде всего желание «натравить» — исконная форма всякой агрессии и одна из глубинных движущих сил фашизма для действительной и идеологической непрерывной необходимости тяжелой работы, чтобы можно было оправдать «дисциплину» и эксплуатацию. Обоснованная общественно-экономическими тенденциями, она пронизывает всю фашистскую систему вплоть до ее последнего разветвления. Фашизм внушает чувство, что спать не разрешается. Один из видов пыток, предпочитаемый в тоталитарной системе, это прерывать сон человека через каждый час до тех пор, пока его нервы не выдержат. Отрицание фашистами сна, а в более широком смысле злое намерение ничего не оставлять в покое отражается в подчеркивании фашистским главарем своей неутомимости, которая должна стать примером для последователей. Неутомимость — это психологическое выражение тоталитаризма. Спокойствия не может быть, пока все не завоевано, не охвачено и не организовано. А так как этой цели никогда невозможно достичь, то здесь требуются бесконечные усилия сторонников[81].

Призывая к неутомимости, агитатор, однако, не хочет вызвать у сторонников состояние полного «бодрствования», осознанности и ясности. Само собой разумеется, он желает, чтобы они были деятельными и готовыми к действиям, но как бы под чарами. Название «массовый психоз» содержит для фашистов долю этой правды, хотя оно недооценивает часто в высшей степени рациональный элемент, т. е. надежду последователей на материальную выгоду и улучшение их социального статуса. Достоверно все-таки можно сказать: в большей степени это активность загипнотизированных, являющаяся целью фашистской пропаганды, а не активность осознающих ответственность и думающих индивидов. Поэтому настоящий призыв к неутомимости действует как наркотик. Именно так, так как последователи должны некоторым образом впасть в сон и действовать во сне. Им постоянно приказывают быть бдительными и не спать. Из внешне амбивалентного состояния между сном и неутомимостью агитатор извлекает пользу. Кто должен спать, в то время как ему внушают, что он должен быть неутомимым, что он и есть неутомимый, тот будет меньше сопротивляться воле вождя. Внушают, что ему сделали прививку против заразной, угрожающей здоровью болезни[82].