Идущие - Бентли Литтл

– У кого-нибудь есть еда? – поинтересовался Майлс.

– У меня есть пирожки, – кивнул Гарден. – С голубикой. Надеюсь, они вам понравятся, потому что до ближайшего ресторана ехать далековато.

Он принялся рыться в багажнике своего джипа. Майлс с Дженет терпеливо ждали, пока он найдет коробку с пирожками.

Завтракая, все трое смотрели на озеро.

– Никого... – прокашлялась Дженет, – никого ночью не появилось? Ходоков больше не было?

– Я не слышал, – откликнулся Гарден.

– Если и были, мы их проспали, – добавил Майлс.

Тишина.

Пирожки кончились.

– И что мы будем делать дальше? – спросила Дженет, отряхивая с рук крошки.

– Не знаю, – признался Майлс. – Проблема в том, что мы на самом деле не знаем, хорошо все или плохо. Я имею в виду – может, из происходящего вообще ничего не следует. Ясно одно – много лет назад, даже десятилетий здесь жил и люди. Кто сказал, что теперь происходит что-то плохое?

– Потому что я это чувствую, – прищурился Гарден. – И могу поспорить, вы тоже.

Он был прав, и Майлс неохотно кивнул. Здесь действительно что-то было, некое неопределимое чувство дурного предзнаменования, и оно давило с огромной тяжестью. Он еще в нем толком не разобрался, но ощущал его с первого момента появления на озере. Только сейчас Майлс понял, что у него на самом деле естьплан: ждать, что будет происходить, и после этого реагировать.

Но что дает ему основание думать, что он – любой из них – сможет отреагировать адекватно?

Ничто.

Единственное, что он знал, – они должны попытаться.

– Майлс! – услышал он обеспокоенный голос Дженет, обернулся, проследил за ее взглядом и увидел, что по берегу идет человек – одетый совершенно неподходящим образом в нечто напоминающее черные слаксы, белую рубашку и вполне стандартный деловой пиджак. Черные очки от солнца придавали ему вид секретного агента, и это несоответствие внешнего вида моментально зажгло красный фонарь в мозгу Майлса. Что-то в облике незнакомца выдавало человека из силовых структур, и с тянущим ощущением в желудке Майлс подумал, что сейчас их выставят вон отсюда, объявив, что весь район закрыт и подлежит эвакуации.

Мужчина, очевидно, тоже увидел их периферийным зрением, поскольку резко изменил направление и, не поднимая головы, двинулся вверх по склону.

Через считанные секунды он уже оказался на вершине и выставил перед собой всем известный значок.

– Агент Росситер, – представился мужчина. – ФБР.

– Ну? – откликнулся Гарден.

– Могу я спросить, что вы делаете на озере?

– Спросить можете, но отвечать я вам не обязан. Разумеется, если я не арестован или в таком роде.

Агент обернулся к Дженет. Та бросила скрытный взгляд на Майлса.

Внимание Росситера переключилось на него, и Майлс вздохнул. Он не понял ничем не спровоцированной грубости Гардена, но нервозность Дженет была вполне понятной реакцией на представителя власти. Майлс решил взять разговор на себя.

– Агент Росситер? – кивнул он. – Я Майлс Хьюрдин.

– Мистер Хьюрдин. Могу я узнать, зачем вы здесь?

Майлс уже был готов ответить, сочинить какую-нибудь правдоподобную и безобидную ложь, но тут небо резко изменилось. Сплошная облачность не наползла, она просто появилась мгновенно, полностью перекрыв голубое небо, превратив солнечный свет в слабое сероватое свечение над сразу же почерневшими горами.

По воде прошла рябь – движение началось на середине озера, направилось к югу и так же внезапно исчезло, словно лох-несское чудовище вдруг решило подняться на минутку из глубин. Они все увидели это, и по непроизвольно напрягшемуся выражению лица агента Майлс все понял.

– Думаю, мы всезнаем, зачем мы здесь, – ответил он.

– Что вы знаете? – прищурился Росситер.

– Вы первый.

Майлс ожидал сопротивления, но, к его немалому удивлению, агент ФБР деловито сообщил, что прибыл сюда расследовать серию загадочных смертей, на которые обратили внимание в Вашингтоне и которые явно имеют непосредственное отношение к Волчьему Каньону, бывшей поддерживаемой правительством колонии колдунов, которая нынче покоится на дне озера.

Колония колдунов.

Это многое проясняло; фрагменты головоломки уже начали складываться в его мозгу в целостную картину. Теперь стали понятны и существование магических атрибутов, и сверхъестественные аспекты смертей. Тем не менее это никак не объясняло источник недавней активности. Колдуны погибли, когда город был затоплен, и теперь наступила пора возмездия. Но от кого? Живы ли колдуны до сих пор, или они восстали из могил, чтобы покарать тех, кто совершил с ними такое?

Тут же вспомнился отец. Майлс не мог поверить, что Боб мог иметь к этому какое-то отношение, что его отец был колдуном.

– Ваша очередь, – кивнул Росситер, завершив свой рассказ.

Майлс, выступая за всех троих, вкратце описал ситуации со своим отцом, с дядей Дженет и дедом Гардена. Заодно сообщил агенту, что является частным сыщиком, и рассказал про список Лиэма.

– У вас есть копия? – быстро спросил Росситер.

– В машине.

– Я хочу взглянуть.

Майлс кивнул.

Небо между тем продолжало темнеть. Завеса странных облаков продолжала сгущаться. Черная поверхность озера была неестественно гладкой. Его не тревожили ни ветерок, ни птица, ни рыба. С исчезновением солнца не перестало теплеть, и сочетание полярного неба с аризонской температурой полностью соответствовало ледяным мурашкам, которые уже побежали по мокрой от пота спине Майлса.

– И каков ваш план? – спросил Росситер. – Что вы собирались делать? Зачем вы приехали?

Майлс перевел взгляд с Дженет на Гардена, не зная, что сказать.

– Не знаю, – решил он наконец сознаться. – Мы как раз это обсуждали перед вашим появлением.

Агент открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут озеро снова пришло в движение. Снизу пошли пузыри, сопровождаемые высоким острым звуком. Все обернулись, и Майлс почувствовал, что инстинктивно сделал пару шагов назад, подальше от склона.

Вода расступилась, не так впечатляюще, как киношное Красное море, но дешево, как на студии «Юниверсал», восстанавливающей событие для своих автобусных туристических групп. Ближайшая к ним часть озера расступилась узким клином.

Они начали выходить по двое, друг за другом – все, кто когда-то ушел туда. Самые последние вышли первыми, включая отца Майлса. Уставившись перед собой невидящим взглядом, они маршировали – причем более осмысленно и контролируемо, чем той походкой, которая привела их сюда. Можно было подумать, что срочность пропала, что они больше не стремятся во что бы то ни стало достичь цели, что они обрели ее, и теперь действуют, подчиняясь иным командам. Они были похожи на рабов, трусливых, избитых, покорившихся... При виде своего отца Майлс почувствовал не страх, а жалость.