Охотники за растениями. Ползуны по скалам. - Майн Рид

врасплох, панда струсил, ибо старый самец, подобно всякому главе семейства, который, возвращаясь домой, находит там грабителя, налетел на него с бешеной яростью.

Однако разбойник, видимо, привыкший к такого рода отпору, вскоре овладел собой: вместо того чтобы убежать, он плотнее укрепился на суку и, повернувшись к своему пернатому противнику, приготовился к битве.

И битва началась: птица то и дело налетала на врага, била его своими мощными крыльями и клевала огромным клювом, а зверь бешено отбивался зубами и лапами, иной раз вырывая пучки перьев из груди своего крылатого противника.

Глава XVII. ФРИЦ ВМЕШИВАЕТСЯ

 Чем окончилось бы единоборство панды и птицы-носорога, об этом можно лишь догадываться. По всей вероятности, четвероногое одержало бы победу над двуногим, стенка гнезда была бы взломана, самка сброшена с гнезда, скорее всего, убита и съедена, а вслед за нею были бы истреблены и яйца.

Но, видно, в книге судеб была предначертана иная развязка этой маленькой драмы, так как внезапно произошло нечто, изменившее характер борьбы, и после ряда инцидентов битва окончилась совершенно неожиданным образом как для ее участников, так и для наблюдателей.

Первый инцидент, резко изменивший положение дел, был весьма забавного свойства и рассмешил зрителей, сидевших на дереве.

В пылу борьбы стоящий на задних лапах панда отвернулся от маленького отверстия, представлявшего вход в гнездо. Не помышляя об опасности с этой стороны, грабитель старался уберечь свои глаза от самца, нападавшего свepxy. Но самка в гнезде, которой было довольно хорошо видно все происходящее снаружи, и не думала оставаться пассивной зрительницей; улучив момент, когда враг оказался совсем близко от дупла, она тихонько высунула свой длинный, твердый, как слоновая кость, клюв и изо всех сил ударила панду в глаз; острие клюва, словно кирка, вонзилось до самой кости.

Ошеломленный этим неожиданным нападением, зверек испустил от боли резкий крик и мигом скатился с дерева; казалось, он думал только о бегстве. Это ему, несомненно, удалось бы, несмотря на потерю глаза; но за ним следил еще один враг, с которым ему предстояло схватиться. Привлеченный шумом стычки, Фриц выглянул из кустов, окружавших дерево, и, подойдя поближе, следил за сражением. Честный Фриц не мог не сочувствовать безвинной птице, на которую напал подлый враг; и едва панда появился внизу, как пес бросился на него и начал трепать, словно этот зверек был его давнишним, заклятым врагом.

Положение панды было отчаянным, но разъяренный зверек не хотел сдаваться без борьбы. И хотя напавший на него пес был гораздо сильнее его, он все же хотел оставить врагу на память одну-две царапины, следы которых тот носил бы до могилы.

Но в этот миг Фрицу грозила куда более серьезная опасность, чем удары когтей панды. Если бы в пылу битвы он не взглянул случайно в сторону обелиска, то оказался бы во власти противника, который проявил бы к нему не больше милосердия, чем он сам к злополучному панде.

Но случай ему помог: бросив взгляд на своего преследователя, он увидел, что слон направляется прямо на него; в глазах его сверкала ярость и хобот был угрожающе вытянут вперед. Фриц мгновенно решил, как ему поступить. Бросив панду, словно почуяв, что мясо его ядовито, он метнулся прочь от слона и через несколько мгновений скрылся в зарослях.

Из всех принимавших участие в этой необычной схватке больше всего пострадал злополучный панда, так как вместе с этой драмой окончилась и его жизнь. На него нападали все новые враги, а под конец он повстречался с самым ужасным врагом, который вскоре с ним покончил. Это был слон. Он собирался уничтожить Фрица, но, увидев, что тот убежал, решил не упустить подвернувшуюся ему жертву. Итак, он не стал преследовать Фрица в чаще, и его ярость обрушилась на панду. Гигант понимал, что зверьку не уйти от него: наполовину ослепленный клювом птицы, полузадушенный Фрицем, он не заметил приближения слона. Быть может, он и увидел опасность, но было уже поздно: слон стоял над ним - и ему нельзя было убежать.

Не успел панда опомниться, как слон обвил его цепким хоботом и поднял кверху, будто перышко. Потом безжалостное чудовище сделало несколько шагов к поверженному обелиску и, словно выбрав подходящее место, опустило барахтающегося панду наземь, наступило на него огромными передними ногами и принялось его топтать, пока от раздавленного зверька не остался лишь бесформенный комок кровавого мяса и клочки шерсти.

Для сидевших на дереве зрителей это было неприятное зрелище; но за ним последовало другое, доставившее им радость: слон повернул в сторону леса и стал удаляться, видимо решив совсем уйти отсюда.

Удовлетворил ли он жажду мести, убив панду, или отправился на поиски Фрица - этого никто не мог бы сказать; во всяком случае, он уходил - что-то заставило его снять осаду, которая порядком уже надоела охотникам.

Глава XVIII. "СМЕРТЬ БРОДЯГЕ!"

Когда слон скрылся из виду, осажденные начали совещаться: можно ли им сойти на землю? Они очень устали сидеть на дереве все в той же позе. Правда, ничего не стоит просидеть несколько минут верхом на ветке, но если такое сидение затягивается, оно становится мучительным, почти невыносимым. Каспар больше всех страдал от вынужденного бездействия и был очень зол на бродягу. Несколько раз он собирался покинуть свой насест и прокрасться за ружьем, но Карл догадывался о его намерениях и убеждал брата, что благоразумие требует подождать.

Всем троим не терпелось сойти с дерева, и они спустились бы на землю, как только исчез страшный враг, если бы были уверены, что он больше не вернется. Но они подозревали, что он ушел только на время,- быть может, бродяга пустился на эту уловку, чтобы выманить их из убежища: ведь известно, что слоны-бродяги умеют хитрить не хуже двуногих бродяг.