Страж фараона - Михаил Ахманов

За стенами форта стоял отряд Стражей Песков, особой воинской части, рассредоточенной вдоль западной границы Та-Кем и охранявшей державу от набегов ливийских разбойников. Среди ливийцев – или темеху, как называли их в Обеих Землях, – насчитывалось множество племен, больших и малых, богатых и нищих, но неизменно воинственных. Правда, те, что побогаче, были и поспокойнее – как, например, племя мешвеш, весьма небедные скотоводы, обитавшие на побережье Уадж-ур к западу от Дельты. Но мешвеш повезло, так как в прибрежных низинах были вода и пышная растительность, с моря дул влажный бриз, а с юга, отгораживая пустыню, возвышались горы. Конечно, и в их земле случались неприятности – землетрясения и моретрясения, изменяющие береговую линию, сильные ветры с гор – рагис, вроде новороссийской боры, и морские ураганы, что нагоняли воды на берег – по-местному шар-кийя, а по-египетски – кардим.

Но все же мешвеш могли считать себя счастливыми, ибо другим темеху, обитающим в песках, приходилось много хуже. Пословица Та-Кем гласила: когда начнет дуть ветер пустыни, познаешь вкус смерти на своих губах, – и ливийцы чувствовали этот вкус всю жизнь, день изо дня, из года в год. Селились они в оазисах, и чем оазис был крупней, тем больше и богаче племя. В мелких оазисах жили самые отъявленные разбойники, коим глотку человеку перерезать – что козу подоить. Одни уходили на восток, служить фараону, другие предпочитали грабить, по природной склонности и потому, что всего у них не хватало – земли и воды, проса и фиников, украшений и одеяний, а больше всего – скота и женщин, до коих были они весьма охочи. Вот этих-то мародеров и укрощали Стражи Песков.

Отряд в Хененсу был невелик, всего полсотни лучников под командой младшего офицера-знаменосца по имени Нехси. С царским казначеем, своим могущественным тезкой, он в родстве не состоял, а являлся младшим сыном мелкого чиновника из сепа Аменти, и за душой у него были три медных кольца, лук, секира да гиксосская наложница. Годами и опытом он тоже похвастать не мог, так как видел двадцать два разлива Хапи, а в битвах и вовсе не участвовал ни разу. Тем не менее Семен, познакомившись с ним, решил, что юношу подает надежды, – у женщин гиксосов характер был скверный, а Нехси все-таки уживался со своей наложницей и колотил ее древком лука всего лишь дважды в день, утром и вечером.

Итак, свита Семена плюс четыре осла с поклажей двигались по дороге, наслаждаясь теплым, но не жарким днем и свежим ветром, налетавшим с Озера. Шли они часа четыре, время близилось к полудню, и до Хененсу оставалась пятая часть сехена, то есть километра два. Местность была ровной, пустынной, лишь кое-где торчали деревья да бродила по лугам скотина – антилопы трех пород, козы с овцами, ослы и небольшие упитанные коровы. Мирный день, мирный пейзаж...

Вдали уже показалась стена с надвратной башней, когда с нее затрубил сигнальщик и резкие пронзительные звуки понеслись над берегом. Семен приставил ладонь ко лбу, всмотрелся и различил, как из ворот выбегают крохотные фигурки, забрасывают за спину луки с колчанами и строятся в походную колонну. Сперва у него мелькнула мысль, что Нехси решил оказать ему честь – встретить с помпой, под гром барабанов, с салютом и почетным караулом. Однако звук рожка становился все тревожнее, и люди в Семеновой свите заволновались, зашумели, а кое-кто, нарушив чинный порядок шествия, остановился и заорал, тыкая пальцем назад.

Семен обернулся. Западный горизонт был затянут дымом; клубы его, сначала легкие, белесые, похожие на облака, становились с каждым мгновением все гуще, все темнее, а под ними поблескивало алым, будто там, на границе лугов и пустыни, поднималось второе солнце. Но для великого Ра место было неподходящее, как и время, и потому Семен не сомневался, что видит дым пожарища.

– Ливийцы! – завопил кто-то из слуг. – Ливийцы, да проклянет их Амон! Грабители!

– Погибель наша! – отозвался погонщик, падая в дорожную пыль на колени. – Спаси нас, мать Изида!

– Они далеко! – крикнул Семен, метнувшись к ослу, тащившему в поклаже его секиру. – Без паники! Слушать господина! – Он поднял оружие и потряс им в воздухе.

– Слушать господина! – разом проревели Техенна и Ако. – Всем молчать! Слушать!

Крики стихли, и Семен, поглядывая на приближавшихся воинов Нехси, приказал:

– Ослов разгрузить, корзины и мешки взять на плечи и двигаться в Пи-Мут, не останавливаясь в Хененсу. Там ожидать меня. Ты, Пиопи, – он повернулся к старшему из писцов, – проследишь, чтобы никто не потерялся и не отстал, а еще ты примешь плитку у мастеров и рассчитаешься с ними.

– Да, господин. Слушаю твой зов, господин.

– Ты, То-Мери, позаботишься о поклаже, папирусах с записями, моих одеяниях и мешке с серебряными кольцами. Дашь почтенному Пиопи столько, сколько он скажет.

– Но, господин, я хочу...

– Забыла, как надо сказать? – рявкнул Семен. – Поучись у Пиопи!

Девушка потупила взгляд.

– Да, господин. Слушаю твой зов, мой господин.

– Вот так-то лучше. Идите!

Процессия торопливо двинулась к Хененсу, а он остался на дороге со своей секирой, с Ако, Техенной и четырьмя ослами. Лучники приблизились, и Семен отметил, что юный Нехси, кажется, бледноват, как и большая часть его воинства. Из пятидесяти человек только два теп-меджет и дюжина солдат были в возрасте за тридцать, а значит, успели понюхать ливийских клинков; все остальные – молодежь, хуну неферу. Под стрелами не стояли, щит под секиру не подставляли, а главное, сами глоток не резали...

Он поднял руку и велел подбежавшему Нехси:

– Одного теп-меджет и двадцать лучников, самых неопытных, отправь обратно – нельзя крепость оставлять без защиты. Прикажи гонцов разослать – в Пи-Мут и по деревням, чтоб люди вместе собрались и скотину в луга не гнали. Прочие солдаты пусть грузят оружие на ослов. Быстрее пойдем! Даже побежим!

Нехси сразу приободрился, порозовел, вскинул жезл с флажком и принялся распоряжаться. Трех минут не прошло, как ослы были навьючены, отряд разделен и люди, готовые к походу, построены колонной. Они тоже повеселели, услышав командирский голос и почувствовав твердую руку знатного семера. “Чтоб вас Амон квартирой и пенсией одарил”, – подумалось Семену, вспомнившему своих начальников из ВДВ.

– За мной, бегом! Теп-меджет, ты – сзади... Будешь подгонять отстающих!

Они помчались по дороге, вздымая клубы пыли и нахлестывая ревущих ослов.

Пара сехенов – изрядное расстояние, и пешему человеку одолеть его быстрей, чем за три часа, никак не под силу. Поэтому когда Семен и солдаты добрались до угодий Тотнахта, все было кончено: горевшее – догорело, мертвое – лежало и не двигалось, живое – ругалось и шевелилось, а уворованное исчезло вместе с ворами. Пропало в пустыне, бескрайней, как океан...

К счастью, Шедау, Тотнахт и большинство пантер не пострадали, ибо налетчики, увидев их топоры и копья и получив в подарок тучу дротиков, откатились на исходные рубежи – то есть к самой западной части побережья. Здесь картина была жуткая: полсотни сожженных хижин, пустые загоны для скота и трупы хозяев – мужчин, женщин постарше и детей. Девочки и девушки исчезли вместе с антилопами и козами, и след их заметали ветры пустыни.