Дом обезьян - Сара Груэн

— Ты можешь это доказать?

— Не сомневайся. Но я их не сдам.

— Что у тебя есть? Я хочу на это посмотреть.

— Да, я все перешлю, но насчет защиты моих источников я серьезно. Я не сдам их ни при каких обстоятельствах.

— Замечательно. Мы их защитим. Так что у тебя есть?

— Переписка Бентона и Фолкса, которая доказывает, что они контактировали до и после взрыва в лаборатории и что после всего случившегося Бентон требовал деньги, а Фолкс, еще до того, как снова его нанял, не отвечал на его письма. И имеется как минимум один эксперт, который был свидетелем того, как бонобо опознал в одном из подручных Фолкса человека, причастного к взрыву. Где-то есть эта запись, и я готов поспорить, что Сэм способен указать этого человека на опознании.

— Какой еще Сэм?

— Один из бонобо.

Тофер присвистнул, назвал Джона золотым мальчиком, сказал, что он может напиться или сделать все, что его душа пожелает, и повесил трубку.

Джон позвонил Аманде, но она не ответила, правда, было всего четыре утра, а у нее, значит, три.

— Малышка, — проворковал Джон на голосовую почту. — Похоже, я только что снова обрел статус журналиста. Так дальше не может продолжаться, все выплывет наружу. Скоро я буду дома, не могу дождаться, когда тебя увижу. Надеюсь, с писательством у тебя все хорошо и пес прижился. Люблю тебя.

После этого Джон разделся, выключил свет и залез под одеяло. Он думал об Иванке и о ее индейке. Представлял Макену с детенышем на руках, как она его баюкает и нежно направляет его личико к своей груди. Он думал о том, как сильно Аманда хочет, чтобы они стали семьей, а не были просто продолжением Фрэн с Тимом и Пола с Патрицией. Вдруг все это приобрело смысл. Он понял, что быть способным вместе с любимой женщиной дать жизнь ребенку — это чудо природы и, возможно, его самое заветное желание.

* * *

Джон проспал до полудня и спал бы еще дольше, если бы кто-то очень настойчиво не постучал в дверь. Он приоткрыл дверь и увидел Виктора, вечно лоснящегося толстого мужчину из ресепшен.

— Факс пришел, — сказал Виктор и сунул Джону пачку мятых листов.

— Спасибо, — поблагодарил Джон и закрыл дверь.

Это была перекошенная версия свежего выпуска «Уикли таймс». На первом листе было написано: «Не хотел заставлять тебя ждать. Скоро начнется. Удачи, Тофер».

В центре обложки — самая нелестная фотография Фолкса (видимо, поймали, когда моргнул). Позади него высился ядерный гриб, под фотографией красовался заголовок: «Порнокороль в заднице!»

Из-за этой обложки Джон немного напрягся, но Тофер действительно напечатал его статью слово в слово. Все было на месте. Начиная с заголовка: «Обученный языку бонобо указал на причастность Фолкса к взрыву лаборатории» и заканчивая: «Надежные источники предоставили неоспоримые доказательства того, что Питер Бентон, бывший научный руководитель Лаборатории по изучению языка человекообразных обезьян, и Кен Фолкс, медиамагнат и бывший порнограф, состояли в сговоре. В первый день нового года они организовали взрыв, в результате которого серьезно пострадала женщина-ученый, а шесть бонобо стали заложниками ненасытной страсти Америки к реалити-шоу».

Джон задержался в номере, только чтобы натянуть джинсы, а потом в майке и в туфлях на босу ногу, прижимая листы факса к груди, бегом пробежал весь путь до «Мохиган мун».

* * *

— Ты можешь со мной встретиться? — выдохнула Исабель в телефонную трубку.

Ответ последовал немедленно:

— Конечно. Где?

— В баре «Мохиган мун». Приходи скорее. Не могу поверить, что тебе это удалось. Спасибо тебе. Спасибо, спасибо, спасибо.

— Боже, Исси, — судя по голосу, он был поражен. — Не могу дождаться, когда наконец тебя увижу.

— Я тоже, — сказала она, глядя на листы факса, сложенные на столе в аккуратную стопку.

Через двадцать минут Исабель сидела за столиком в центре бара. С тех пор как «Дом обезьян» убрали из эфира, найти столик стало проще простого. В баре еще болтались репортеры и завсегдатаи казино, но свободные места теперь были не только у стойки. В углу бара попивала кампари с содовой Кэт Дуглас. Она соскользнула со своего стула и направилась к Исабель, но, встретившись с ней глазами, остановилась. Исабель взглядом загнала ее обратно в угол.

Питер вошел в бар, но не сразу заметил Исабель и сперва осмотрел все помещение. Подойдя к ней, быстро поцеловал ее в щеку и сел за столик. Когда он отодвигал стул, ножки неприятно заскрипели по полу, и он с извиняющимся видом огляделся по сторонам.

— Прекрасно выглядишь, — сказал он, устроившись за столиком.

— Спасибо.

Исабель понимала, что, когда он видел ее в последний раз, она была практически лысая и у нее не хватало пяти зубов. Ей казалось, что тогда он тоже выглядел иначе, хоть она и не могла понять почему. Он был одет и ухожен, как обычно, консервативно и аккуратно, и по-прежнему источал уверенность и надежность.

Подошел официант и принял у Питера заказ: двойной скотч со льдом.

— Итак, — сказал он, когда официант ушел. — Вот мы и вместе.

— Да.

Исабель смотрела в свой стакан с сельтерской и вращала красной соломинкой. Она сняла с края стакана кусочек лимона, выжала его и бросила в сельтерскую, капелька сока на секунду замутила воду. Боковым зрением Исабель видела, что за ними наблюдает Кэт Дуглас.

Исабель улыбнулась и протянула руки через стол. Питер взял ее руки в свои.

— Ну, вот мы и вернули наших обезьян, — сказала Исабель. — Просто не могу в это поверить.

Питер продолжал держать ее руки, но хватка его несколько ослабла. Официант поставил перед ним двойной скотч со льдом.

— Спасибо, — поблагодарил Питер, подняв голову.

— Все закончилось, да? — сказала Исабель и постаралась сделать вид, будто готова расплакаться от счастья. — Ты ведь это имел в виду, когда говорил, что мы вернемся к тому, на чем остановились?

— Я люблю тебя, Исабель. Я никогда не переставал тебя любить.

— Я говорю об обезьянах, Питер. Обезьяны вернутся с нами домой, так ведь?

Питер, продолжая смотреть ей в глаза, выпил свой скотч.

— Тебе не помешает еще один, — сказала Исабель.

Питер рассмеялся:

— Ты же знаешь, что Шекспир сказал про алкоголь. «Он возбуждает желание, но лишает способности его исполнить». И, господь свидетель, я так долго был в разлуке с тобой, что…

— Не будет ни возбуждения желания, ни его исполнения, идиот! — Исабель встала и наклонилась к нему через стол. — Когда ты наконец научишься придерживать язык!

Питер отпрянул назад.

Исабель села на место и достала из сумки сложенные пополам листы. Аккуратно расправила их на столе и согнула в обратную сторону, чтобы они легли ровно.