История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

Абу-Бакр был известен как представитель Мухаммада, его халиф. Его статус, по сути, предполагал вмешательство в критических ситуациях. Этим титулом затем стали именовать Омара, но позже он для официального использования предпочел титул эмир (амир) аль-муминин, «командир верующих». Единственным безоговорочно признаваемым авторитетом для арабов был авторитет военного командира в переходе на новые пастбища или на войне. Несмотря на то что Коран насаждал идею единства, когда индивидуальные богоугодные действия дополняются коллективными действиями во имя Бога, напрямую он не предполагал наличие иного правительства, кроме правления самого Пророка. Следовательно, единственный пост, который мог считаться легитимным, — это пост главнокомандующего, естественно, с ограниченными полномочиями. Омар считал, что именно эта должность соответствует его положению. Но на тот момент война была основным занятием его общины, и подобный пост влек за собой множество обязанностей.

Мусульмане приняли его как командира общины в любых вопросах, где отдельный человек не мог действовать самостоятельно. Это положение командира опиралось на личный авторитет; и в данном случае на авторитет религиозный. Поскольку любое групповое действие, выходившее за рамки интересов племени, было делом религиозным, можно сказать, что именно в религиозной сфере он являлся преемником, «халифом», Пророка. Разумеется, его решения не должны были противоречить тому, что демонстрировал в качестве проявления воли Бога сам Мухаммад. Конечно, поскольку он не получал никаких откровений, самостоятельным религиозным авторитетом он не обладал; на этой религиозной основе он мог решать только текущие политические вопросы. Так или иначе, его авторитет зависел от того, насколько близко он будет следовать предписаниям и примеру Мухаммада, и от того, признают ли мединцы, а значит, и мусульмане в целом, что он действительно продолжает дело Пророка.

Купол мечети Омара в Иерусалиме. Фото нач. XX в.

Таким образом, религиозный и военный авторитет Омара опирался на межличностные отношения точно так же, как авторитет Мухаммада. Но с многократным увеличением численности общины даже у привилегированных арабов (не говоря уже о подчиненных народах) созданная им организация должна была подняться выше непосредственных межличностных отношений. Фактически это был институт, способный работать независимо от вмешательства любого конкретного человека. Основой этой организации был армейский диван, книга учета всех мусульман Медины и Мекки и армии завоевателей (и их потомков). Трофеи распределялись в качестве пенсий мужчинам (иногда и женщинам), перечисленным в диване, согласно их рангу. Некоторые видные мусульмане получали доход с конкретных земельных участков, но большинство — посредством системы дивана.

Эта система подтверждала, что завоевания были основной идеей мусульманского государства, и помогала продлить это положение вещей. Когда распределение трофеев стало самым привлекательным ресурсом государства, людям, естественно, хотелось продолжать войны. Возможно, в намерения Омара это не входило, но завоевания все же продолжились и, несомненно, опьяняющие успехи помогли придать жизнеспособность его нововведениям. Однако он следил и за тем, чтобы на уже завоеванной территории не иссякал источник поступления доходов. Движимые трофеи распределялись между военными сразу же после завоевания, причем предусмотренная Пророком пятая часть оставалась в распоряжении халифа для помощи бедным и других государственных нужд. Но недвижимые трофеи — доходы от земли или «налоги» — в основном не делились, а сохранялись (как фай) в качестве единого источника дохода для последующей раздачи арабам-завоевателям и их потомкам (в принципе) из центра, куда одна пятая часть отправлялась сразу. Каждый араб получал назначенную ему начальством долю через диван, хотя в провинциях существовали финансовые управления.

Арабы, даже если они того хотели, не должны были оседать в новых городах и становиться новыми помещиками (имела место попытка создания города-гарнизона в Ктесифоне, столице Сасанидов, однако армия в итоге оказалась деморализована). Они и их дети должны были оставаться в собственных городах-гарнизонах (миср, мн.ч. амсар) как отдельный класс завоевателей, живущий на пособия, выданные из трофейного фонда. Каждый город-гарнизон располагался в максимально выгодном с военной точки зрения месте — обычно довольно близко к пустыне, чтобы можно было уйти туда в случае опасности. Куфа в районе Ктесифона (и недалеко от старой Хиры, столицы арабского царства Аахмидов) и Басра между пустыней и портами Персидского залива — два города-гарнизона на территории Ирака, откуда высылались экспедиции далеко на восток. Фустат (будущий Старый Каир) в верховье дельты Нила был построен как столица Египта и штаб для организации походов на запад. Только в Сирии, с которой арабские завоеватели наладили довольно тесные связи еще до захвата, эту роль исполнял главный центр и старый город, Дамаск, а не новый город-гарнизон. Оттуда снаряжались походы на северо-запад против единственного оставшегося серьезного врага — Византии.

Но, будучи мусульманами, арабы представляли собой не просто армию захватчиков. Они несли человечеству божественный порядок, основанный на Его откровении. В каждом городе-гарнизоне и в каждом городе, где мусульмане размещали гарнизон, строилась мечеть, в то время простое огороженное пространство для массовых собраний, обычно с крышей с одной стороны. Там верующие совершали коллективный намаз, особенно по пятницам в полдень. Схема пятничной службы напоминала службы иудеев и христиан (последние переняли традиции у первых) по общему порядку молитвы. Например, хутоа (служба) делилась на две части, соответствовавшие в более старых обрядах чтению писаний, а затем — менее священных текстов; она предваряла собственно салят как чтение писаний, евхаристию. (В деталях: например, в том, что пастырь должен держать в руках жезл, отразились и древние языческие обычаи арабов.) В целом же службы отражали новую исламскую концепцию. Так, хутба была посвящена в равной степени не только древнему писанию, но и современному мусульманскому обществу. Коран использовался широко, но его произносил каждый молящийся, иногда по собственному выбору. (Сравните модель мусульманского коллективного культа и схему намаза.)[80] Мечеть по необходимости использовалась и для других публичных собраний.