Юрий Долгорукий - Алексей Карпов

Юрий опять стал держать совет со своими сыновьями, а также с черниговскими князьями и предводителями половцев. Кто-то из них и предложил обходной маневр: незаметно спуститься еще ниже по течению Днепра, к Зарубскому броду, расположенному почти напротив Переяславля, и переправиться через Днепр там. Автор Киевской летописи приписывал инициативу этого маневра самому Юрию или его сыновьям («Гюрги же сгадав с сынми своими… и тако улюбиша то вси»); согласно же суздальскому летописцу, замысел принадлежал Ольговичам «с половци». Не вполне совпадают версии летописцев и относительно того, кто именно принимал участие в броске к Зарубу. В одном случае летописец сообщает, что Юрий отправил туда своих сыновей «с половци», а Владимир Давыдович и Святослав Ольгович — Святослава Всеволодовича, сами же старшие князья остались на месте; в другом — называет среди участников рейда уже обоих Святославов — и младшего Всеволодовича, и старшего Ольговича — с половцами.

Так или иначе, но маневр удался. Юрий с Владимиром Давидовичем (а по версии Ипатьевской летописи, еще и Святослав Ольгович) для видимости активизировали свои действия у Витичева: «исполчившеся полкы своими, почаша правити лодьи свое около песка, подле свою сторону, и тако переправиша лодье свое вси около песка, и сами поеха-ша подле не (около них. — А.К.) берегом». Противники видели все их передвижения, а потому сконцентрировали на них все свое внимание, не подозревая об обмане. Однако Юрий и Владимир Давыдович лишь отвлекали Изяслава от места настоящей переправы.

В это время младшие князья вместе с половцами устремились к Зарубу. Надо сказать, что Изяслав заранее предусматривал и такую возможность и оставил у Зарубского брода свое охранение — опытного воеводу Шварна «с сторожи». Но численность отряда была невелика. Главное же, по мнению автора летописи, заключалось в том, что Шварн не мог пользоваться в войсках тем авторитетом, каким пользовались князья: «Да тем не тверд… бе брод, зане не бяшеть ту князя, а боярина не вси слушають».

Половцы быстро разобрались в ситуации. Увидев, что брод защищен слабо, они, как были, бросились в воду: «и тако въбредоша на не (на них. — А.К.) на конех за щиты и копья и в бронях, якоже битися, и покрыта Днепр от множества вой». Русские воспользовались ладьями и также стали переправляться на другой берег.

Этого натиска воины Шварна не выдержали. Убоявшись множества половцев, они бежали к Изяславу Мстиславичу, который находился у города Ивана (очевидно, названного так по имени Ивановского монастыря) — где-то на полпути между Витичевым и Зарубом. В свою очередь, участники рейда — сыновья Юрия и оба Святослава — также поспешили уведомить своего князя о том, что переправа удалась и надо спешить, дабы опередить Изяслава Мстиславича и удержать завоеванный плацдарм на правом берегу Днепра.

Юрий успел вовремя. Вместе с основными силами он «вборзе» подошел к Зарубу и переправился через Днепр. Это был несомненный успех, но успех частный, еще далеко не означающий окончательную победу.

* * *

Теперь на что-то решаться предстояло Изяславу. Там же, у Ивана, он созвал князей на совет. Изяслав, как обычно, предлагал действовать решительно: немедленно напасть на Юрия и опрокинуть его, вогнать в Днепр. Брата поддержал Ростислав Смоленский. Однако дружина, а также киевляне и особенно «черные клобуки» — торки, берендеи, печенеги, ковуи — убедили князей не спешить. Более всего «черных клобуков» страшила перспектива нападения Юрия на их собственные владения в Поросье. Под угрозой плена и разграбления могли оказаться их семьи и все их имущество. Изяслав согласился с доводами своих союзников. Было решено, что князь с основными силами отступит к Киеву, в то время как «поганые» в сопровождении князя Владимира Мстиславича отправятся к своим «вежам» (становищам) и, забрав жен, детей, скот «и што своего всего», также прибудут к Киеву. «Хочем же за отца вашего за Вячеслава, и за тя, и за брата твоего Ростислава, и за всю братью головы свое сложити, — объявили «черные клобуки» Изяславу Мстиславичу. — Да любо честь вашю налезем, пакы ли хочем с вами ту измерети. А Гюргя не хочем».

Отпустив «черных клобуков», князья заночевали в Треполе (в устье Стугны) и наутро отправились к Киеву. Даже не заходя в город, они расположили свои войска по внешнему кольцу укреплений, вокруг городских стен. Сам Изяслав Мстиславич с «товары», то есть с обозами, встал перед Золотыми воротами, у Язиной переправы через Лыбедь — пригородную киевскую речку, приток Днепра. Как полагают исследователи древнего Киева, здесь на реке Лыбедь против Золотых ворот находилась плотина, по которой проходил мост; это было наиболее уязвимое место киевской обороны. Изяслав Давыдович Черниговский расположился между Золотыми и Жидовскими воротами «города Ярослава», а Ростислав Мстиславич с сыном Романом встали перед самими Жидовскими воротами (эти ворота, позднее получившие название Львовских, были обращены на запад; они получили свое название по прилегающему к ним кварталу города, издавна населенному иудеями). Наконец, еще один князь, Борис Городенский, занял позиции возле Лядских ворот, обращенных к востоку.

Киевляне со всеми своими силами, «и на конех, и пеши», также поспешили поддержать своих князей, заняв промежутки между позициями княжеских дружин: «и тако сташа около всего города, многое множество». Город был окружен со всех сторон, включая и Подол, прилегающий к реке Почайне, притоку Днепра: позиции киевлян тянулись до Ольговой могилы — урочища на горе Щекавице, к северу от Киева.

К вечеру того же дня, как и обещали, пришли «черные клобуки» с князем Владимиром Мстиславичем. Старшие Мстиславичи, Изяслав и Ростислав, повелели брату Владимиру вместе с берендеями занять позиции у Ольговой могилы. Ковуи же, торки и печенеги расположились южнее: между Золотыми и Лядскими воротами и далее к югу, до киевских предместий — Клова, Угорского и Берестового.

Так Киев оказался окружен несколькими сплошными оборонительными кольцами. Подобного сосредоточения сил история стольного города Руси еще не знала. Правда, скопление такого количества людей, лошадей и скота имело и оборотную сторону. Особенно много проблем возникло с «черными клобуками», которые пришли к Киеву со всеми своими «вежами», «и с стады и скоты их, и многое множество». По словам киевского летописца, вреда от них оказалось не меньше, чем от подступивших к Киеву врагов: «и велику пакость створиша оно ратнии (враги. — А.К.), а оно свое: и манастыри оторгоша (здесь: разграбили. — А.К.), и села пожгоша, и огороды вси посекоша».

Никаких наступательных действий Изяслав Мстиславич по-прежнему не предпринимал: «тако не удумаша ити противу им… но припустяче е к собе». По замыслу Изяслава, Юрий с союзниками, натолкнувшись на такую силу, неизбежно должен был отступить от Киева; тогда-то и надлежало нанести по нему сокрушительный удар. «То ти не крилати суть, — образно выражался Изяслав, обращаясь к дружине, — а перелетевше за Днепр, сядуть же, и оже ся уже поворотить от нас, а тогда, како ны Бог дасть с ним».

Сам Юрий Долгорукий в то время находился в Василеве — городке на реке Стугне, в 50 «поприщах» (верстах) от Киева. Он также действовал не спеша, сообразуясь с обстановкой. Это давало возможность князьям начать переговоры о перемирии. Инициатором выступил Изяслав, прибегший к посредничеству своего дяди Вячеслава.