Венец айтаны - Ольга Новикова

– Руки! – скомандовала графиня, вытаскивая кинжал из ножен на боку Вланнеса. Ронтон развернулся к ней спиной, она неловко разрезала веревки, содрав кожу с запястий. Увидев выступившую кровь, девушка тихонько ойкнула.

– Ничего страшного, – отмахнулся Марис, быстро разминая затекшие руки, подскочил к лежащему альгавийцу, связал его и заткнул рот.

– Шшшш! – вдруг прижала палец к губам графиня. – Кто-то идет!

– Дорогая Элина! Капитан Вланнес! – раздался голос.

Марис метнулся за дверь, сжав в руке факел, графиня осталась на месте.

– Мы здесь, Вартольд, – чужим голосом откликнулась она.

Дверь вновь ужасающе заскрипела, на пороге появился молодой хлыщ, которого Ронтон видел во дворе замка. Марис не дал баронскому сыну долго удивляться открывшейся картине. Едва тот шагнул на площадку, Ронтон прицельно оглушил его все тем же факелом.

– Там много народу? – отрывисто спросил он.

– Не знаю, человек десять солдат, – почему-то растерялась графиня. – Ну идемте же, не теряйте времени! – поторопила она его.

Мариса не нужно было уговаривать. Из подвала они поднялись без проблем. Графиня выглянула из-за лестницы в холл, махнула рукой, что путь свободен, они быстро выскочили за дверь. На улице уже стемнело. Во дворе слышались голоса альгавийских солдат. Девушка схватила Мариса за руку, увлекая куда-то в глубь двора.

– Лошади, – одними губами выдохнул ей в ухо Ронтон, когда они замерли за очередным углом. Графиня молча кивнула в ответ и потащила его дальше.

Пахнло конюшней, девушка толкнула незапертую деревянную дверь. Молодой конюх поднялся им навстречу, и Марис предпочел не выходить на свет.

– Ты один? – высокомерно спросила графиня. Парень кивнул. – Оседлай двух лошадей, да поживее! Барон ждет, – распорядилась она. Конюх не стал спорить. Зазвенела сбруя, захрапели потревоженные лошади, и уже через пять бесконечно долгих, полных тревоги и неизвестности минут графиня вывела из конюшни двух оседланных лошадей.

– В дальней части сада есть калитка для прислуги. – Девушка не успела договорить. Во дворе замка, там, откуда они пришли, раздались крики и началась суматоха.

«Нашли!» – выругался про себя Марис, взлетая в седло. Но графиня продолжала стоять рядом с лошадью.

– Помогите же мне! – возмущенно прошептала она. – Они меня убьют!

Чертыхнувшись, Марис соскочил с лошади, подсадил графиню, невольно охнув от боли в руке, снова вскарабкался в седло. В этот момент он заметил, что к конюшням бегут люди с факелами.

– Они здесь! Вот они! – раздались нестройные крики. Марис пришпорил лошадь лишь на мгновение позже графини. Скачка по саду оказалась непродолжительной, вскоре впереди показался просвет невысокой калитки. Графиня заставила лошадь лихо перемахнуть через железную дверцу. Громко затрещала рвущаяся ткань. Через секунду Марис тоже покинул негостеприимный замок Смегнни.

От погони – а за ними все-таки была организована погоня – они ушли на удивление легко. Через час Ронтон остановил коня, прислушался – вроде бы тихо, спешился, прошелся по земле.

– Зачем вы это сделали, миледи? – повернулся он к графине. – Что вы на этот раз задумали?

Девушка опешила от его враждебности, растерянно попятилась.

– Это не я устроила западню, клянусь вам, командор, я не знала о ней, не знала! – вдруг прорвало ее. – Все не так! Почему вы мне не верите? Ну пожалуйста, командор, поверьте, это не я! Это не я!

Неожиданно графиня расплакалась, закрыв лицо руками. Марис растерялся. И что теперь прикажете делать?

– Успокойтесь, миледи, ну, не надо так-то. – Он неловко погладил ее по голове. – Все будет хорошо. Лучше расскажите, в чем дело…

Но графиня плакала долго, утирая слезы, судорожно всхлипывая, и все никак не могла остановиться. «Да у нее просто шок», – запоздало понял Марис. Ронтон обнял девушку, крепко прижал к груди.

– Тихо, тихо, не плачь, маленькая моя, все хорошо, – обреченно приговаривал он, мягко гладя ее волосы, и уже все понимал, и только невесело улыбался – как некстати!

Наконец, графиня успокоилась, тихо отстранилась и начала рассказ. Про то, как под стены замка пришли крестьяне, как она уговорила барона не стрелять в них, а сказаться сторонниками принца, как Смегнни не преминул воспользоваться шансом захватить командора Ронтона и как она совсем ничего об этом не знала.

– Вы верите мне, командор?

– Верю, миледи. – Ему показалось, что у девушки вырвался вздох облегчения. – Может быть, я делаю глупость, но я вам верю. И пожалуйста, хватит звать меня командором, вы ж не сержант какой-нибудь! Меня Марис зовут.

Графиня улыбнулась.

– Я постараюсь, – пообещала она. – А меня Элина.

– «Дорогая Элина», – произнес Ронтон, подражая говору Вланнеса.

Девушка невольно рассмеялась. Ну все, кажется, отошла, ну вот и славно.

– Поехали, миледи Элина. – Он вновь усадил ее в седло. – Тут недалеко должны быть мои люди.

Барон Бринсен придирчиво осмотрел свое новое обиталище. Следовало признать, что особняк был очень даже неплох. Но Бринсен недовольно поморщился. Главное было не в условиях, а в том, что он опять остался без своей наработанной агентуры. Конечно, самых талантливых своих людей он забрал с собой, но информаторы, отлично налаженная система слежки и доносов – все осталось в Вазаре. Барон вздохнул. Ничего не поделаешь, он сам высказался за то, чтобы перебраться в Картеви. Не нужно было быть великим стратегом, чтобы разгадать замысел повстанцев. Почти весь район уже был охвачен бунтом, и восставшие никак не могли оставить без внимания такой большой и богатый город, как Картеви. Сюда – именно сюда, а не обратно в столицу – двигался с перешедшими на его сторону войсками мятежный герцог Контерд. Насколько понимал Бринсен – и полностью одобрял такую позицию, – герцог Сагрейн не собирался подпускать мятежников к столице, а это значило, что они должны быть остановлены у Картеви. И без того большой гарнизон спешно усиливали новыми частями, сюда же, в Картеви, выехал советник по особо важным вопросам Шо-Голи, сопровождаемый своим первым (и теперь единственным) учеником Ка-Незо и бароном Бринсеном.

Несмотря на то что альгавийцам, казалось бы, удалось разгадать планы повстанцев и принять все меры, чтобы помешать их осуществлению, Бринсена беспокоило сразу несколько моментов. Во-первых, им так и не удалось схватить принца и айтану. Посланный отряд вернулся ни с чем. Среди захваченных и убитых при штурме женщин искомой айтаны не оказалось (как это определили колдуны, барон не знал, но в таком вопросе полностью им доверял), мальчишки в замке тоже не было. У пленников удалось выяснить только то, что и мальчик, и странная темноволосая женщина («худая такая, волосья висят, как взглянет – оторопь берет, глазищи синие-синие, таких и не бывает, аж жутко делается», – слушая рассказ служанки, барон наморщил лоб. Где и когда он еще слышал про неправдоподобно синие глаза?) действительно какое-то время были в усадьбе, но давно ее покинули вместе с графом ди Гордони и его сыном. Зато теперь Бринсен и колдуны знали имя айтаны – ее звали Лесси. Барон надеялся, что ему все-таки удастся установить, как она связана с повстанцами. Почему-то это очень интересовало Шо-Голи.