Остросюжетный детектив. Выпуск 1 - Джеймс Хэдли Чейз

ее убили, все, что полиции надо сделать, это отыскать его.

Я молчал.

– Скажи, Эд, что бы ты сделал на моем месте? С той поры, как я узнал о смерти Элен, я все никак не могу принять определенное решение. Должен ли я пойти в полицию и рассказать, как она пыталась меня шантажировать? Ведь если они действительно думают, что ее убили, то это им может помочь.

Понемногу я стал приходить в себя. Сев в кресло, я задумчиво произнес:

– Тут надо быть предельно осторожным. Если только Карлотти перескажет Чалмерсу твои показания, тебе крышка.

Джузеппе допил свой стакан, поднялся и снова наполнил.

– Это я понимаю, но ты все же считаешь, что в полицию идти надо?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет. По-моему, будет правильнее подождать, пока полиция не убедится, было ли на самом деле убийство. Нет никакой необходимости спешить в пекло. Сперва проверим, в какую сторону будет ветер.

– Допустим, каким-то образом выяснится, что я был ее любовником. Тогда полиция заподозрит, что у меня имелось основание ее убить.

– Не теряй голову, Джузеппе. Ты же ведь сумеешь доказать, что в тот день не приближался к Сорренто?

– Еще бы! Я не уезжал из Рима.

– Тогда не советую тебе осложнять положение.

– Ты прав… Значит, ты пока не советуешь идти в полицию?

– Воздержись, дружище. Чалмерс подозревает, что тут замешан какой-то мужик. Сейчас он жаждет крови. Ни дать ни взять бешеный испанский бык, готовый выскочить на арену. Если только он услышит твое имя, никто не сумеет переубедить его, что это не ты соблазнил его «невинную голубку». И он тебя уничтожит. Ты ведь не знаешь еще одной немаловажной подробности. Элен была беременна.

Стакан с бренди выскочил из рук Джузеппе, образовав маленькую лужицу на ковре. Он смотрел на меня, вытаращив глаза.

– Не может быть! Клянусь тебе, что я здесь ни при чем! Какое счастье… что я не пошел в полицию до разговора с тобой… Подумать только, чем бы это могло кончиться для меня!

Он отправился на кухню за тряпкой. В его отсутствие я смог немного собраться с мыслями. Если Карлотти уверен, что Элен убили, он сделает все возможное, чтобы найти мифического Шеррарда. Достаточно ли тщательно я замел следы? Не допустил ли где-нибудь ошибки?

Френци вернулся и принялся вытирать пролитое бренди. При этом он фактически высказал мои мысли:

– Карлотти дьявольски настойчив и терпелив. Не помню, чтобы хоть одно порученное ему дело он не довел до конца. Знаешь, Эд, он может прижать меня к ногтю.

«Меня тоже», – подумал я.

– У тебя твердое алиби, – напомнил я ему. – Так что не вешай носа. Чалмерс поручил мне найти парня, который, как он считает, мог убить его дочь. Мне думается, ты сумеешь мне помочь. Не мог ли это сделать тот журналист-американец, о котором ты мне говорил?

Френци покачал головой.

– Исключено. Мы с ним не разлучались в тот день, когда погибла Элен.

– Ты не знаешь ее других любовников?

– Нет, к сожалению.

– Она была знакома с неким Карло. Ты не представляешь, кто бы это мог быть?

Джузеппе на минуту задумался, потом покачал головой.

– Ты никогда не встречал ее в обществе других мужчин?

– Я ее видел с тобой.

Я чуть не подпрыгнул.

– Со мной? Когда? Где?

– Вы выходили из кино.

– Понятно. Чалмерс просил меня присмотреть за ней, вот я и ходил с ней пару раз в кино… Ну, а с другими ты ее не видел?

Я знал, что он слишком сообразителен, чтобы обмануться моим небрежным тоном. Но одновременно он был добрым другом, которому не хотелось обижать меня явным недоверием.

– Один раз я видел ее у Луиджи с каким-то здоровым темноволосым типом. Не знаю, кто он был.

– Здоровый, говоришь?

– Весьма. Сложен, как профессиональный боксер.

Мне сразу же вспомнился ночной посетитель виллы, у которого плечи были, как у чемпиона мира по боксу.

– Попробуй описать его наружность.

– Я почти уверен, что он итальянец. Лет 25 – 27, смуглый, с крупными чертами лица, довольно красивый, но грубой животной красотой. На правой щеке шрам, белая зигзагообразная отметина, которая могла появиться от удара ножом или чем-нибудь в этом роде.

– Ты даже примерно не знаешь, кто он такой?

– Не знаю. Но его легко узнать при встрече. Он приметный.

– Ясно. Больше ничего?

Он пожал плечами.

– Больше ничего. Этот парень единственный, с которым я видел Элен, не считая тебя. Но ты можешь не сомневаться, что она все время развлекалась с разными типами. С радостью помог бы тебе, но больше ничего не знаю.

Я поднялся с кресла.

– Ты мне уже помог. А теперь послушай меня. Успокойся, не нервничай, без нужды не трепи языком. Я попробую разыскать этого великана с отметиной и буду держать тебя в курсе дела. Если Карлотти доберется до тебя, у тебя железное алиби. Так что не порть себе кровь.

Френци благодарно улыбнулся.

– Да, ты прав. Ты меня успокоил, Эд.

Пожав ему руку, я распрощался.

Френци и вправду мне здорово помог. По всей вероятности, Элен нарвалась на такого человека, который не испугался шантажа и предпочел заткнуть ей рот самым радикальным образом. Практически же теперь я должен приниматься за поиски Карло.

III

Только около четырех часов следующего дня мне удалось соединиться со своей бывшей приятельницей с телефонной станции. Она пустилась в бесконечные жалобы и попреки, обычные в устах любой брошенной женщины, которой вдруг заинтересовались. Мне пришлось проявить порядочно изворотливости, такта и терпения, прежде чем я смог изложить суть дела.

Когда до нее дошло, чего я хочу, она проворно заявила, что это строго запрещено и что она не намерена из-за меня терять работу. Я чуть не свихнулся, уламывая ее и выслушивая в ответ идиотский лепет. Под конец она предложила обсудить вопрос в каком-нибудь ресторанчике.

Я сказал, что жду ее в восемь у Альфреда, и повесил трубку. Понимая, что одним обедом дело не обойдется, я купил ей пудреницу за семнадцать тысяч лир. Пудреница выглядела достаточно помпезно, на вид за нее можно было дать и втрое больше. Весомый аргумент, если телефонистка продолжит ломаться.

Телефонистку я не видел вот уже три года и не узнал, когда она появилась у Альфреда. Господи, и как это она ухитрилась в свое время стать победительницей конкурса красоты?! Три года могут оставить неизгладимый след в облике любой итальянской женщины, если она не следит за своей фигурой. Телефонистка же, судя по всему, на все махнула рукой с тех пор, как я ее