Второй шанс - Джули Коэн

– Лидия…

– Не говори это, – прервала Лидия, так резко повернув голову к Джо, что та вытянула левую руку, испугавшись, что дочь сорвется с уступа. – Не говори, что все будет в порядке. Так не будет. Я все испортила! Ты не понимаешь. Ничего больше не будет в порядке!

– Я собиралась сказать, – мягко ответила Джо, – что потеряла любимого человека. Несколько человек. И я понимаю, как это. Возможно, я не чувствую это точно так же, как ты, но я понимаю. Ты чувствуешь… особенно сначала… ты чувствуешь, будто ничего не осталось. Ничего хорошего в этом мире.

– Ты собираешься сказать, что в нем есть хорошее. Ты всегда так говоришь.

«Да, например ты». Джо прикусила язык. Лидия запретила ей говорить, что все будет в порядке. Ее дочери сейчас не нужен был оптимизм. Ей не хотелось смотреть на светлую сторону или проявлять силу духа. Ей хотелось найти причину, чтобы жить. А это все кардинально меняло.

– Ты всегда говоришь, что мне чувствовать, – сказала Лидия. – Всегда пытаешься поднять мне настроение. Но я не ты, мама, я такая, какая есть, и не похожа на тебя. Никогда такой не была.

Руки Лидии сжались, будто вцепившись в воздух. Костяшки пальцев побелели. Колени у нее дрожали. Джо не должна была смотреть на них, она должна была поддерживать зрительный контакт, но колени Лидии были голыми и бледными. Ее ноги покрылись мурашками. Они выглядели как ноги ребенка.

Она вспомнила осень, когда Лидии было четыре. Она была худенькой и непослушной – настаивала на том, чтобы носить свое любимое летнее платье каждый день, без колготок, даже в мороз.

Джо снова посмотрела на Лидию. Увидела тень того детского лица на лице этой отчаявшейся девушки.

– Не важно, насколько мы разные, – сказала Джо. – Я люблю тебя, Лидия. Я люблю тебя больше всего на свете.

Лидия покачала головой:

– Это не имеет значения.

– Может, для тебя это и не имеет значения. Но это важно для меня. И для Оскара, и Айрис, и…

– И для меня, – сказала Хонор. Джо быстро глянула через плечо, только чтобы увидеть, что Хонор вышла из машины и теперь стояла за ними. – Даже если я не могу перелезть через эти чертовы перила и рисковать жизнью, как твоя глупая мать. Я люблю тебя, Лидия. Ты единственный родной человек, который у меня остался, ты знала? Единственный. И я очень надеюсь, что ты не оставишь меня последней в роду Левинсон. Особенно когда я только начала тебя узнавать.

– Я просто хочу, чтобы все закончилось, – ответила Лидия. – Я хочу, чтобы все это закончилось, понимаешь? Я не хочу больше этого чувствовать!

– Лидди…

– И не говори мне, что все пройдет, что все наладится! Что потом я оглянусь на это и посмеюсь. Нельзя прийти на чертов мост, чтобы спрыгнуть с него, а потом смеяться, вспоминая об этом. Ты это делаешь. Делаешь! Ты прыгаешь.

Лидия приподняла ногу, и у Джо замерло сердце.

– Я виделась с молодым человеком, который пошел на мост, чтобы спрыгнуть с него, – внезапно сказала Хонор, – с чертова моста, как ты говоришь, а теперь он вспоминает тот день и рад, что не сделал этого.

Волосы Лидии развевались. Со стороны железнодорожного переезда подул ветер, принеся с собой запах листьев и мазута. Дочь Джо была такой красивой!

– Я помню момент, когда ты родилась, – начала Джо, с трудом понимая, о чем говорит. – Это было посреди ночи, я тебе говорила? И в палате было тихо, хоть и говорят, что в родильном доме никогда не бывает тихо. У меня несколько часов были схватки. Твой отец тоже был там, держал меня за руку и пел. У него было много хорошего, много прекрасных качеств, но пел он ужасно. У меня наступил перерыв между схватками, и я так устала… Я думала, что не справлюсь. Я уже готова была все прекратить – просто сказать акушерке, что ты можешь оставаться во мне, ничего страшного, мне нужно поспать… И тут Стивен начал петь «Isn’t She Lovely». Он пытался копировать Стиви Уандера, и это было ужасно. Просто кошмарно! Я рассмеялась, а потом снова начались схватки и родилась ты. Родилась со смехом. У тебя были широко открытые глаза, и ты была самым красивым, самым прекрасным, что я когда-либо видела.

– Вот как можно понять, что она тебя любит, – добавила Хонор. – Потому что младенцы повсеместно уродливые. Кроме твоего отца.

Лидия сжала губы. Это не было улыбкой, но это было еще какой-то эмоцией, кроме страха.

– Когда меня спрашивают, кто я, – продолжала Джо, – я отвечаю, что я просто мать. И это правда. Но знаешь что? Это и неправда одновременно. Я не просто мать. Я твоя мать, мать Оскара и Айрис. И вы, любовь к вам, – это самое важное и прекрасное в моей жизни. Ты очень дорога мне, Лидия. Ничто и никто никогда не сможет тебя заменить. Никогда. Может, ты думаешь, что это не так много, но что до меня, то ты мое все.

Джо была полностью сосредоточена на Лидии. На ее волосах, легких, как паутинка. На раздуваемой ветром юбке. На пульсе, который бился у нее на шее. На глазах, глядящих в пустоту, карих, с длинными ресницами – таких же, как у Стивена. «Посмотри на меня, – мысленно умоляла Джо. – Взгляни на меня. Посмотри, как я тебя люблю, посмотри, насколько ты мне дорога. Взгляни на меня, уйди с этого моста и вернись домой!»

– Папа был в этом же месте, когда упал, – сказала Лидия. – Прямо тут, где мы сейчас стоим. Я всегда думала, что папа может летать.

– Не падай, – попросила Джо. Ей хотелось потянуться к дочери, взять ее за руку, удержать ее, но она не осмеливалась. – Не падай, Лидия. Нам будет тебя не хватать.

Лидия закрыла глаза. Джо напряглась, уверенная, что девочка сейчас прыгнет, и готовая попытаться ее поймать, удержать за руку, ухватиться за джемпер, за что угодно.

Она прыгнет следом, если понадобится, прижмется к ней всем телом и попытается оказаться снизу, чтобы смягчить ей падение. Потому что она бы не вынесла вида того, как умирает ее ребенок.

Она смогла бы оправиться после чего угодно, но не после такого.

– Лидия… – прошептала она, и имя унесло ветром.

Лидия открыла глаза и посмотрела на мать.

– Окей, – сказала она. – Ладно. Я не буду этого делать. Я тоже тебя люблю.

Она протянула руку. Джо наклонилась и обняла ее одной рукой. И они прижались друг к другу лбами.

– Я очень тебя люблю, – прошептала Джо. – Пожалуйста, давай уйдем с этого моста.

Лидия кивнула. Джо помогла ей развернуться и заметила, что влажные ладони дочери скользят по перилам. Она едва держалась и до сих пор дрожала, тяжело дыша и всхлипывая. Джо придержала ее, когда Лидия подняла ногу, чтобы перелезть обратно. Девочка, невероятно хрупкая, стояла на цыпочках на уступе, балансируя над обрывом.

А потом Лидия перелезла обратно, в объятия бабушки.

Джо вздохнула с облегчением и закрыла глаза, пытаясь поверить в случившееся. Ее дочь была в безопасности.

«Ох, Стивен, – подумала она, стоя над местом, где он погиб. – Я спасла ее. Она в порядке».